Замуж за незнакомца - Лина Манило
– Девушка, дайте нам бутылку вон того вина, шоколадку с цельными орехами, два килограмма пряников, две ватрушки и пакет томатного сока. А, ещё минеральной воды бутылку.
– Сигареты? Пиво?
– Да, пачку вон тех. Да любых, господи! – рявкает Кирилл, когда девушка начинает перечислять марки сигарет.
Она икает, хватает со стойки первую попавшуюся пачку и запихивает заказ в шелестящий синий пакет.
– Кирилл, ещё яблок, – говорю, и продавец без лишних слов взвешивает килограмм ярко-зелёных, наверняка ещё до оскомины кислых.
В машине Кирилл ловко продавливает ключами пробку, наливает вина в большую чашку, которая каким-то чудом оказалась в машине и протягивает мне.
– Выпей, тебе надо.
С ним невозможно спорить, и я делаю глоток неожиданно вкусного вина, а Кирилл отламывает большую дольку шоколада, абсолютно молча, протягивает мне. Мы остановились чуть дальше от магазина, в небольшом чахлом перелеске, а за тонированными стёклами тишина и покой. Вино щекочет язык, царапает горло, а шоколад растекается во рту горьковатой сладостью.
– Иногда в таких крошечных затрапезных магазинчиках продают на удивление приличные продукты, – констатирует факт Кирилл и бросает в рот кусочек шоколада. Отхлёбывает прямо из пакета томатный сок, размашисто стирает кроваво-красные «усы», а взгляд его всё время блуждает по моему лицу. – Ты же услышала? Дима – мой брат. Двоюродный.
Делаю ещё один глоток вина, растягиваю паузу, но бесконечно она длиться не может.
– А это точно? В смысле, там не могло быть какого-то другого Димы? Ну, охранник какой-то или работник?
По взгляду тяжёлому понимаю, что нет, не могло.
– Вы с ним очень близки?
– Не так как с Захаром, но достаточно. Он почти ровесник моего Младшего, они дружат.
– Это очень плохо, – распахиваю рот, как умирающая рыба, глотаю спёртый воздух, а Кирилл нажимает на кнопку, опускает рядом со мной стекло. – Спасибо, душно очень.
– Мне надо понять, насколько всё плохо, – говорит, в голосе появляется сталь, но Кирилл тянется ко мне рукой, проводит костяшками пальцев по скуле, смягчая тот эффект, что производит на меня. – Это важно, Тина.
Я допиваю вино, ставлю чашку на торпедо, растираю озябшие ладони и говорю, глядя прямо перед собой, фокусируюсь на маленькой птичке, которая прыгает по автомобилю, что-то выискивая на поверхности металла:
– У меня есть подруга, её Катя зовут. Нам по восемнадцать было, поехали в ночной клуб, дурочки. Сами не знали, на что нарвёмся. Папа… он запрещал, а мне бунтовать хотелось. Ну, знаешь, как это бывает, когда в голове юношеский кисель, а почти ничего нельзя? Я сбежала, – признаюсь и тру губы нервным жестом, но они слишком онемевшие, едва шевелятся. – Это неважно, ты прости. Мысли путаются, я много лишнего говорю.
Кирилл снова наливает в мою чашку вина, но на этот раз порцию поменьше, и я беру, не глядя, но пить не тороплюсь.
– Ты говори, я слушаю.
– Катя – она в клубе с парнем познакомилась. Красивый такой, высокий, только родимое пятно большое на шее сзади.
– У Димы такое есть, да. Но не отвлекайся, мне нужно знать больше.
– Катя влюбилась, говорит, с первого взгляда, смотрела влюблёнными глазами, коктейли пила, веселилась, плясала. Она дурочка, я ж говорила? Но она хорошая, очень.
– Я верю, – почти ласково говорит Кирилл и снова проводит пальцами по моей скуле, и этот незамысловатый жест неожиданно придаёт мне сил говорить дальше, вспоминать и каяться.
– С ним ещё приятели были, они мне сразу не понравились. Скользкие какие-то, глаза масляные, будто только и ждут, чтобы под юбку залезть. Я пыталась Кате объяснить, что не надо торопиться, можно завтра встретиться. Ведь если парень влюблён, он же сможет подождать, да? Проводит домой, не будет ни на чём настаивать. Ну, мне тогда так казалось. Но Катя решила, что обязательно должна поехать с Димой и его друзьями кататься, что не сможет пережить ночь без него.
– В восемнадцать все такие.
– Да, наверное, – смахиваю с лица невидимую паутинку, зажимаю чашку между коленей, смотрю на тёмно-вишнёвой вино, дрожащее озерцом на дне. – Кирилл, я просила её никуда не ехать, говорила, что боюсь за неё, что не нравится мне Дима, и друзья его тоже не нравятся, но Катя упёрлась, меня с собой звала…
– Ты поехала?
– Нет, – всхлипываю, растираю слёзы, текущие по лицу. Я же хотела быть сильной, но от воспоминаний о той ночи мне всегда хочется горько рыдать. – Я испугалась, понимаешь?
– Это нормально.
– Нет, не нормально! – вскрикиваю. – Её увезли, а я могла позвонить папиным охранникам сразу. Я могла остановить всё это, предупредить хоть кого-то, ведь я же чувствовала, что всё закончится плохо! Но я трусиха, поехала домой, спать легла. Понимаешь? Я легла спать! А её… её насиловали в жутком гараже всю ночь.
– Но ты не могла знать.
– Я могла поставить телефон на зарядку, и он не разрядился бы! Я могла услышать её звонок, она мне звонила. Звонила! – меня рвёт на части от боли и собственной вины, но я говорю и говорю, не могу остановиться: – Она наверняка просила о помощи, может быть, если бы я вовремя взяла трубку, я бы смогла ей помочь. Попросила бы охранников, мы бы отследили звонок, смогли бы предотвратить.
– Тина…
– Нет, ты не понимаешь, – подаюсь влево, влезаю наглым образом ему на колени, рубашку в кулаках сжимаю. – Она меня бы никогда не предала, она понимала меня. Мы с детства дружили, я не имела права так с ней поступать.
– Ты потому такую большую сумму с карты сняла? – спрашивает тихо, а его лицо расплывается перед глазами из-за слёз. – Тогда, в первый день?
У меня нет сил удивляться, но что-то такое можно было ожидать. Кирилл, привыкший всё контролировать, не мог не знать о моих тратах, тем более, таких больших, но сейчас это уже неважно.
Я киваю, утыкаюсь носом ему в плечо и говорю шёпотом:
– Это для Кати. Ей терапия нужна, хорошие условия, дорогие лекарства. Если не вливать деньги, она погибнет, бесплатная медицина с ней не справится.
– И ты платишь за это? Потому что виноватой себя чувствуешь?
– Да, Кирилл, поэтому. А ещё потому, что люблю её и верю. Я ещё во что-то верю, хотя уже все махнули на неё рукой. Но я не могу иначе, тогда… тогда это будет значить, что я снова её предала, во второй раз.
– В полицию заявляли?
– Конечно. Катю нашёл сторож гаражного кооператива во время утреннего обхода. Вернее, его собака, сразу же
