Замуж за незнакомца - Лина Манило
Она вскрикивает, закрывая рот ладонью. Смотрит на меня ошарашенно, глазами круглыми прожигает дыру.
– Больно? – замираю, а на лбу испарина, мне трудно держать себя в руках.
Головой мотает, и это, словно призыв к действию. Я срываюсь с цепи, двигаюсь размашисто, напористо, выходя каждый раз почти полностью и тут же врезаюсь на полном ходу, до упора, до сладких судорог на пояснице. Тина стонет, подстраивается под бешеный ритм. Её кожа становится солёной, влажные тёмные волосы облепили лоб.
Поднимаю её вверх, не выходя заставляю обхватить меня ногами, меняю угол проникновения, а Тина всхлипывает, дрожит, её кожа горячая и влажная, пахнет чем-то сладким.
– Кирилл, мне страшно, – бормочет на ухо, снова всхлипывает, а я держу крепко, но она всё сильнее дрожит и крепче за плечи хватается, уже не сдерживая стона.
Увеличиваю темп, превращая секс в бешеные скачки. Это безумие, но, господи ты боже мой, какое оно сладкое, терпкое, с привкусом адреналина и запрета. Мой голый зад увидит любой, кто сунется сюда, и я прячу за собой Тину, чтобы уж её не увидели. Это ведь тоже защита? Забота, о которой говорила Тина? Трахнуть свою жену в лесу и закрыть спиной от случайных взглядов – прямо поведение джентльмена.
Смешно. Я кусаю Тину, оставляю след на скате плеча, на вогнутой линии, от которой так сладко пахнет уже солью и почему-то снегом. Как зверь, который метит территорию, лениво царапаю зубами острые косточки, выступающие под кожей похудевшей Тины.
Ещё несколько толчков, и дальше полечу в пропасть. Но я хочу, чтобы не только мне было хорошо, я не собираюсь, чтобы трах этот бешеный воспринимался как насилие. Просовываю руку под нами, нахожу заветную горошину клитора. Она утопает во влаге, я кружусь около, надавливаю, сдавливаю, растираю смазку пальцами, совершенно теряю связь с реальностью, когда Тина выгибается, не отводя взгляд. Я тону в её мутных глазах, как в топком болоте, а сердце грохочет безумно, заглушает все звуки.
На долгой протяжной ноте вскрикивает, удивляется своей реакции, бьёт пятками меня по заднице, а я оставляю синяки на её бедре, впитывая всей длиной – от головки до яиц – пульсацию её вагины, сокращение мышц, обжигаюсь её горячей кожей.
Тина кончает, заливая мои пальцы горячей влагой, и я говорю себе «пора», и изливаюсь в презерватив, наполняя его своим семенем, и шальная мысль пронзает мозг.
Я не хочу этих преград, хочу кончить в неё. В свою горячую страстную девочку. Окончательно сделать своей. Целиком и полностью. Навечно.
Лишь бы только она бояться перестала.
Глава 23
Тина.
Кирилл ни на секунду не оставляет меня одну, следит за каждым моим движением, хищно ноздри раздувает, воздух втягивает и смотрит на окружающих как-то по-особенному. Иначе. Будто каждого из них подозревает, любого, кто пытается приблизиться, держит на расстоянии вытянутой руки.
Его широкая кисть лежит на моём запястье. Кирилл не переплетает в романтичном жесте наши пальцы, не гладит внутреннюю сторону ладони, нет. Просто очерчивает и демонстрирует, что я его жена, а он всегда рядом, чтобы защитить.
Мир плывёт у меня перед глазами, в голове плотный туман, валюсь с ног от усталости. Но вокруг люди – множество людей. Их разговоры, шёпот и обсуждение чего-то, в чём я ничего не понимаю, врываются в мою зону комфорта. Хочется умыться, избавиться от этого ощущения.
МЧС проверяет здание, меня спрашивают, не слышала ли я что-то подозрительное, не видела ли незнакомцев, не насторожило ли что-то лично меня. Не показался ли кто-то опасным?
Перед глазами всплывает Дима, но я смотрю на Кирилла, а он едва заметно качает головой и бровь поднимает, предупреждая. И я понимаю его намёк без лишних слов, говорю, что всё было, как обычно и ничего странного я не видела.
– Внутри чисто, ложный вызов, – говорит Кирилл, но не торопится входить внутрь. Останавливает меня, ждёт, пока охрана не разбредётся по территории, не займёт свои места, после цепко берёт за плечи и, наклонившись, смотрит прямо в глаза.
– Так, теперь сжато и по пунктам, на болтовню нет времени. Тут оставаться нельзя, опасно.
Киваю в знак согласия. Я и сама это поняла, но озвученная Кириллом опасная правда выглядит вовсе зловещей.
– Сейчас иди в комнату, собирай самое необходимое. Не наряды и цацки, а важное. Через полчаса мы уезжаем.
– Куда?
– Эту информацию я даже вслух говорить не буду. Увидишь.
– Боишься, что нас могут прослушивать?
– И не только. Ещё просматривать. Так что быстро, Тина, в темпе.
Лицо Кирилла – каменная маска. За ней прячутся все эмоции, и даже глаза кажутся мёртвыми. Всё, что живо на этом лице – пульсирующая голубая жилка на виске и капелька пота на лбу, в остальном это просто гипсовый слепок. Но ведь ещё недавно Кирилл был таким… таким страстным, живым, настоящим. Открылся весь, целиком и полностью, и пусть секс был спонтанным, но боже мой, как же сладко ноет тело, а улыбка, несмотря ни на что, пульсирует в уголках губ.
Но не время об этом думать. Я встряхиваю себя, серьёзно киваю, мол, поняла я всё, можешь на меня положиться.
– Что бы ты ни думал, я не истеричка, – говорю тихо и, встав на носочки, целую Кирилла в щёку.
Просто так. Потому что захотелось.
Сейчас мне не хочется видеть его безжизненное лицо. Я бегу в дом, смерчем проношусь через коридоры. Лишь краем глаза мазнув по охранникам, я влетаю в комнату, запираюсь изнутри и только тогда позволяю себе выдохнуть. Запираюсь изнутри, сердце бьётся в горле, наваливается усталость, разъедает каждую клеточку тела. После всего пережитого хочется только лечь и спать долго-долго, но я не могу себе этого позволить.
У меня есть час, я всё успею и не заставлю себя ждать. Вдруг вспоминаются слова гадалки из шатра. Я должна доверять мужчине, и тогда всё будет хорошо. В том, что этот мужчина – Кирилл, даже не сомневаюсь. Больше некому.
Мне жарко, кожа липкая, неприятная, и я, быстро скинув одежду, принимаю наскоро душ. Воду делаю холоднее, почти ледяной, пытаюсь хоть так унять жар, только он идёт изнутри, с ним привычными методами не справиться.
Упираюсь рукой в стену, опускаю голову, мокрые волосы ложатся на плечи тяжёлой массой, закрывают глаза. Стою чуть дольше запланированного в безопасной темноте, но время не ждёт, и приходится выскочить из кабинки, растереть кожу пушистым полотенцем, от которого пахнет морем, и выйти из ванной.
С мокрых волос падают тяжёлые
