Руфь Уолкер - Мара
— Время занятий, Мара. Это очень просто, только следи за моей рукой.
Маре, однако, не показалось, что это так уж просто. Хотя она в свое время привыкла незаметно проникать в карманы гаджо и доставать оттуда кошельки, написать свое имя было ужасно трудно. Ручка двигалась независимо от воли Мары. Ей пришлось долго и старательно выводить четыре буквы, которые написал Джоко, чтобы получилось более или менее разборчиво.
— Хорошо, дальше сделаешь так, — сказал Джоко, — когда мистер Сэм спросит о фамилии, ты скажешь, что знаешь только свое имя. Как ты назвала себя, когда пришла в цирк?
— Мара. Я не знаю, что они написали на том листке, который заполняли при приеме меня в цирк, но, по-моему, там были только эти четыре буквы.
— Прекрасно. Значит, скажешь мистеру Сэму свое имя — и все. Если он будет настаивать, устрой небольшую истерику.
— Почему я не могу написать фамилию? У нас еще есть время…
— Этого достаточно, Мара. Когда ты станешь известной, этот факт будет плюсом, создаст тебе некий ореол таинственности.
— Ты уверен, что так и будет?
— А разве ты не уверена? Если нет, то, значит, ты проиграла битву.
— Я уверена, — произнесла Мара.
— Тогда прочь сомненья!
В это время в зал вошел высокий худой мужчина.
— А вот и мой гость, Вуди Штерн, — произнес Джоко, убирая бумагу и ручку. — Я прошу тебя, Мара, побольше улыбаться и поменьше болтать.
Мара внимательно посмотрела на незнакомца. Старый, подумала она. Но когда он подошел поближе, она поняла, что это толстые очки и длинные волосы делают его старше, чем он есть на самом деле. Его облик настолько не соответствовал шикарному виду ресторана, что Мара даже удивилась, как его сюда впустили.
Обменявшись рукопожатием с Джоко, гость уселся напротив Мары. Его глаза, очень острые даже за стеклами очков, внимательно изучали ее.
— Я вижу, ты привел сюда подружку, чтобы она присутствовала при твоем интервью, Джоко?
— Ты ошибаешься, Вуди. Ты здесь, чтобы взять интервью у Мары.
Гость, казалось, был разочарован.
— Не сомневаюсь, что она очень интересная особа, но знаменитость-то все-таки ты.
— В этом вопросе можешь довериться мне. Всякий раз, когда мы выступаем в Сент-Луисе, я даю тебе потрясающий материал для статьи. Обещаю, что ты не прогадаешь и на этот раз.
— Ну, и что за история?
— Про Золушку, но с одним отличием.
— Каким же?
— Золушка начинает свое восхождение уже будучи принцессой, цыганской принцессой. Дочерью короля.
— Не болтай! У цыган нет королей.
— В ее имени… — Джоко на секунду задумался. — Вся суть в том, что люди любят сказки.
— О'кей. Люди доверчивы. Итак, ее отец был вожаком табора или кем-то в этом роде. Бароном, что ли… Можно назвать его королем, а ее принцессой. Только кто поверит в это?
— Посмотри на нее! Разве она не выглядит как принцесса?
Вуди Штерн внимательно изучал Мару.
— Послушай, детка, а ты действительно цыганка?
Мара слушала их разговор, и в душе ее закипала злоба. Джоко обещал хранить ее секрет, а сейчас первому же встречному все и выболтал!
Джоко улыбнулся ей.
— Скажи, пожалуйста, Вуди что-нибудь по-цыгански.
Она посмотрела на него и произнесла по-цыгански: «Ну и идиоты же вы оба!» Хорошо, что они ее не поняли.
— Видишь? Цыганка!
— Это может быть и румынский язык. Откуда мне знать? Но в чем, черт возьми, дело? Это хорошая история, но мне-то она зачем? И чем, в конце концов, твоя цыганка занимается? Летает на пушечном ядре?
Мара не могла больше вынести того, что ее просто не замечают.
— Я — воздушная гимнастка! — произнесла она с возмущением.
— Спокойно, спокойно, — сказал Вуди. Теперь он тоже улыбался. — А в ней есть пыл, Джоко.
— Не то слово! В ней есть огонь, — возразил Джоко.
— Эти рыжие волосы настоящие?
— Конечно, — резко ответила Мара.
— Верю, верю. А отчего белая кожа?
— Мраморная кожа, изумрудно-зеленые глаза, огненные волосы… Не мне же учить тебя, как писать статьи? — произнес Джоко.
— Ладно, уговорил. Она действительно хороша на арене?
На этот вопрос Мара сочла нужным ответить сама.
— Я очень хороша. Я могу сделать… тридцать бланшей.
Он присвистнул.
— Это делает только Лилиан Лейцель. Тут нужна большая сила. Неужели это правда, Джоко?
— Конечно, маленькая леди не будет врать. Но она делает их только в особых случаях. — И Джоко добавил хвастливо: — Она прирожденная артистка. Когда она на арене, все смотрят только на нее. Отметь это, кстати, в своей статье.
— Так ты еще не написал ее за меня?
— Ты же журналист.
— Ах ты маленький хулиган! Она такая же принцесса, как ты лорд. Семья лордов Денисонов действительно живет в графстве Суррей. Но беда в том, что у них в роду никогда не было карликов.
— Лилипутов. Я лилипут, а не карлик note 5. И ты забываешь одну важную вещь. Цирк всегда связан с тайнами, легендами, сказками. Люди хотят верить в лилипутов с титулами, в цыганских принцесс.
— Ну что ж, почему бы и нет? Может получиться неплохая статейка.
— Так ты напишешь статью о Маре?
— Возможно. А как ее фамилия?
— Просто Мара. У нее есть фамилия, но она не хочет ее использовать…
— Большинство цыган имеют множество имен и фамилий, которые меняют в зависимости от обстоятельств.
— Мара не хочет ее использовать из-за своей гордости. Семья отвергла ее, потому что она мечтала выступать в цирке. Она поклялась больше никогда не носить их фамилию. Поэтому я и сказал, что это история Золушки. Она пришла к нам зимой, с одним только именем, но была настолько талантлива, что мистер Сэм сразу включил ее в труппу. Сейчас она на подступах к славе. История о том, как талант и труд побеждают все препятствия!
— Невероятно! Но если она такая талантливая, почему я не читал о ней в «Билборде»? Она не заявлена среди участников представления.
— Потому что у мистера Сэма еще нет с ней контракта: некоторые формально-юридические детали, связанные с ее возрастом… Но вчера ей исполнилось восемнадцать, и сегодня она подписывает контракт.
Вуди задумался.
— Ты обещаешь, что я не буду выглядеть идиотом, если опубликую всю эту чушь?
Приложив руку к груди, Джоко торжественно произнес:
— Клянусь, что это правда… с двумя-тремя небольшими отступлениями.
— Этих отступлений я и боюсь. Ладно. Но у меня есть условие. Ты знаешь, что я фанат цирка и состою в фэн-клубе Америки. Короче говоря, я хотел бы поучаствовать в вечернем представлении.
— Хорошо. Я поговорю с Конрадом, нашим режиссером. Как ты держишься на лошади?
