Ожившая надежда - Федор Егорович Конев
- Да ты сам все и сказал, Игорек.
Почему-то подумалось Анне Ванеевой, что ничто в этом мире не исчезает бесследно, истины не угасают, а всенепременно находится новая бесшабашная голова, которая приютит их и согреет живым дыханием. Но кто объяснит, зачем на короткий срок свела ее судьба с Арсением. Зачем угодно было земле, природе, небу, чтобы души их побыли в родстве? Неужто одно тому объяснение - слепой случай?
Уже при подходе к дому встретился Тишка - печальный дух деревни. Он поздоровался, ему вежливо ответили. Это пробудило надежду в похмельном мозгу. И он поплелся за ними в пяти шагах. Но на него больше не обращали внимания, и он отстал, однако еще долго смотрел вслед непонятной парочке.
- Интеллигенты вшивые! - плюнул он и добавил несколько матерных слов для полноты речи.
А парочка подошла к дому. Поднявшись на крыльцо, Анна Семеновна сняла с петель висячий замок, который оказался не запертым, и пригласила:
- Заходи, гость.
Игорь не стал рассматривать обстановку дома, потому что она говорила только о бедности. Анна Семеновна могла огорчиться его праздным любопытством. Он сел за стол на кухне и стал ждать. Анна Семеновна прошла в комнату и вскоре вышла оттуда с листками пожелтелой от времени бумаги. Они были соединены скрепкой, которая поржавела. Анна Семеновна остановилась перед Игорем, держа листки перед собой, и сказала:
- Дать не могу. И не проси. Единственный экземпляр. Почитаешь, положи под клеенку. А я побегу на работу. Там уже потеряли меня. Хорошо? Навесишь замок и беги. Автобус через полтора часа.
Прочитав до конца, Игорь отложил листки с тем, чтобы подумать и пробежаться глазами еще раз для памяти. Он сидел, смотрел на желтые листки и пытался представить юношу его лет, который в комнате общежития, скорее всего, ночью, когда товарищи спят, пишет о том, как можно поменять жизнь в его родной стране.
Прежде всего, считает он, страной должны управлять Советы, если она называется советской, а не компартия. Притом единственная. Что, она захватила власть? Не генсек должен быть во главе государства, а президент, народом избранный, как у других. Разве можно с этим спорить? И разве автор не прав, когда пишет, что наши вожди называют чудовищным обманом масс призывы церковников к терпению? А за это обещают рай, но только на том свете. Но ведь сами власти тоже сулят полное счастье при коммунизме, который народ строит, а он все дальше уходит по срокам. Мол, дети будут жить привольно, а то и внуки. Чем же отличаются одни от других? Не надо кормить народ сказками, люди взрослеют. Зачем человека дурить светлым, но далеким будущим, если век его на земле короток? Сказками о коммунизме сыт не будешь. Мужику дай сегодня волю, он горы свернет. И старания хватит, и сообразительности. Он немца победил, а с ним, как с ребенком.
Потом Игорь ехал в автобусе до города, добирался на троллейбусе до редакции и все видел мысленным взором того юношу, который не мог не знать, что за эти мысли могут покарать, но излагал их, потому что хотел добра всему советскому народу и крестьянам своей деревни особенно.
- Легок на помине! - с такими словами встретил Арсений Фомич, который сидел за столом Игоря и уступать место явно не собирался. - Садись.
Он показал на стул, что стоял у окна между двумя столами. Игорь послушно выполнил начальственную просьбу и посмотрел на Валю, пытаясь по ее лицу догадаться, что за разговор состоялся до него, будет втык или обойдется.
- Ну, сказывай, - попросил Арсений Фомич, помолчав.
- Что? - вскинул взгляд на него Игорь.
- Как съездил?
Игорь вопросительно посмотрел на Валю.
- Я сказала, как есть, - тихо призналась она.
- Очень хорошо! - облегченно вздохнул Игорь - А то я не знал, где я был. То есть твою версию не знал. А ты могла сказать, что в библиотеку пошел. Арсений Фомич, я отработаю эти часы. Вы не думайте.
- Да ладно тебе! - махнул рукой Корнеев. - Отработает он!
- Вы помните свою статью о Советах? - осмелел Игорь, почуяв, что выволочка ему не грозит.
- Анна сохранила? - удивился редактор.
- Я прочитал.
Арсений Фомич поднялся, чуть постоял, опираясь руками на край столешницы, потом решительно выпрямился и вышел из кабинета. Игорь удивленно проводил его взглядом и сказал Вале:
- Я думал, спросит, как живет Анна Семеновна.
- Знаешь, чего приходил? - сообщила Валя. - Спрашивал, как доехать до ее деревни.
Молодые люди смотрели на дверь, за которую вышел Арсений Фомич. Потом Игорь перебрался на свой стул.
- Слушай! - вспомнил он. - Отец велел, чтобы к семи я был дома. Что это может значить? Как думаешь?
- Узнаешь, - сказала Валя. - Чего гадать? Ужин на тебя готовить?
- Конечно.
Это было важней всего остального. Если бы в этот миг сообщили, что Мадагаскар целиком ушел под воду, в бездну океанскую, Валя едва ли придала бы значение этому факту. Конечно, если бы успели спасти негров. Он придет! Что еще надо женщине для счастья?
Ровно в семь часов, ни минутой раньше и ни минутой позже, раздался мелодичный звонок, осторожный, короткий, вежливый. Игорь открыл дверь, на пороге стояла ослепительная Наташенька и по-детски смущенно улыбалась. Это у нее получилось очень трогательно, своим смущением она вызвала невольное сочувствие у оторопевшего Игоря. Она красиво держала в руке плоскую коробку с яркими надписями, пахла дорогими духами и была поразительно красивой. Игорь впервые пригляделся к девушке. Прежде он видел в ней только папину секретаршу.
- Вот, - залепетала Наташенька. - Василий Павлович попросил. Ой, здравствуйте, Игорь Васильевич! Я не поздоровалась. Василий Павлович на презентации. Неожиданно пригласили. Отказаться не мог.
- Что вы стоите на пороге? - засуетился Игорь. - Проходите.
- А это видак. Ваш папа просил передать.
- Плеер? С чего вдруг?
- Я не знаю, - растерялась Наташенька. - Попросил завести. Я думала, вы знаете. Василий Павлович и сказал - вы в курсе.
- Ну да ладно, - Игорь взял из ее рук коробку. - Разберусь. Хотите кофе?
- Если можно, конечно.
- Чего ж нельзя? Проходите.
И он широким
