Пуанта (СИ) - Тес Ария
Не забыла, черт тебя дери, как такое забудешь? Подбираю полы белого сарафана, который Макс мне принес сегодня утром, гневно колю его взглядом, но забираюсь на переднее сидение.
До Катании нам ехать примерно три часа, но я не ропщу. Как я уже говорила, Италия мне очень нравится, вот только я никогда не была в ней по-настоящему, так вот самобытно, то есть в ее глубинах. В самой Катании — да. В Палермо — тоже, но вот через весь остров на тачке? Это нет. И мне нравится. Пейзаж местами почти не отличается, но какую-то часть дороги мы едем там, где видно море — и это просто великолепно. Я невольно засматриваюсь на широкий простор голубой глади, Макс это замечает и улыбается. Принимает на свой счет, будто это его заслуга — как же.
Фырчу про себя, ершусь, а он только шире улыбается, словно непробиваемый какой-то — бесит. И все равно ведь его слушаю…Каждый раз, когда мы проезжаем мимо очередного, маленького городка, Макс мне о нем рассказывает. В одном, например, есть лучшая винодельня на всем острове. В другом есть загадочные пещеры с письменами на стенах, а в третьем, прямо в его центре, огромный фонтан «желаний».
— …Говорят, — тихо рассказывает он, выдыхая дым в открытое окно, — …Что он работает не так, как обычно.
— То есть?
— Не монетку бросать надо, а жертвовать цветы. Его построили в честь богини любви Афродиты, а ей не нужны деньги. Цветы. Любви всегда нужны цветы…
Какой-то странный намек, и я кошусь на него, а когда ловлю взгляд своим — смущаюсь внутренне, внешне же держу оборону и отворачиваюсь с театрально-громким цыком. Макс посмеивается. Нет! Его чертово настроение ничего не может испортить!
Я правда теряю интерес к попыткам достаточно быстро, дорога все таки утомляет. Где-то на середине пути меня вовсе затягивает мягкость сидений, и я погружаюсь в легкую дрему, которая плавно перетекает в самый настоящий сон. Ночь то у меня была еще какой! После врача, который пусть меня и успокоил, подтвердив слова родителей об акклиматизации, но все равно…Я просыпалась каждый час, чтобы проверить сына, не смотря на то, что температура быстро спала, а на утро он был, как ни в чем не бывало — бегал, смеялся, будто и не было ничего.
— Амелия… — мягко зовет голос, касаясь руки, — Просыпайся, мы приехали.
Я открываю глаза и не сразу понимаю, где мы. Дрема не отпускает, она до конца так и не отходит в сторону, даже когда я выхожу из машины. Катания встречает нас приветливо и горячо: на улице дико жарко, не смотря на мой легкий наряд, слепит солнце, а толпа будто множит жар. Народу просто тьма. Много туристов, которые улыбаются и фотографируют все подряд, но также много местных — они быстро говорят на итальянском, спешат, а кто-то и наслаждается прекрасной погодой — наверно, выходной.
— Прогуляемся? Но сначала… — спрашивает Макс, потом смотрит по сторонам, будто что-то ищет, — Да. Нам вон туда.
— Куда?
— Хочу сводить тебя в один ресторанчик. Там лучшие в городе Аранчини[5][Аранчини — всем известные жареные шарики из риса, фаршированные мясным соусом, однако только сицилийцы знают, что есть различные версии закуски: с мясным соусом, шпинатом, баклажанами, ветчиной, и т. д. и т. п..].
— Охотно верю.
Макс берет меня за руку так нагло, что я не сразу это сращиваю, а потом как-то вырываться неловко: вокруг толпа людей, и мне совсем не хочется устраивать сцену, чтобы на нас все глазели. Так что я покорно бреду следом, понурив голову, периодически поправляя шляпку. Мне ее тоже всучили насильно, право слово, чтобы «не напекло». Конечно такая забота меня смущает, но я ловлю не меньшее удивление, когда мы останавливаемся напротив небольшого ресторанчика.
Он не помпезный, у него явно нет Мишленовской звезды и средний чек не достигает размеров месячной зарплаты, что странно. Для человека, который так сильно любит роскошь и пыль в глаза — это странно. Макс считывает мою растерянность и, усмехнувшись, открывает передо мной дверь.
— Удивлена?
— Да. Не думала, что ты замечаешь такие места. С высоты своего самолюбия.
— Прекрати кусаться, — горячо шепчет мне на ухо, кладя руки на бедра и направляя в сторону столиков у окна, — Не будь сукой.
— Извини, не могу. Это все, что я умею.
— Ну… не все.
Макс слегка кусает меня за мочку уха, но прежде, чем я успеваю заершиться вновь — отодвигает стул и усаживает на него, как неразумного ребенка. Приходится тушить негодования, да и дальше лучше не становится: к нам подходит официант.
— Здравствуйте, вот ваше меню.
— Здравствуйте, в этом нет необходимости. Мы будем ваши фирменные Аранчини с баклажанами и ветчиной.
— О, вы у нас уже бывали?
— Да, вот хотел познакомить с настоящей, итальянской кухней свою любимую невесту.
Улыбается так гаденько и на меня смотрит, официант тоже опускает глаза, кивает, но с доброй улыбкой, потом говорит:
— Синьора, вам очень понравится…
— Она не говорит по-итальянски.
Про себя усмехаюсь: ага, как же. Когда-то не говорила, но теперь — уж дудки снова оказаться в такой ситуации, и я подбираюсь, чтобы гордо вступить в разговор.
— Вообще-то, — делаю ударение на первом слове, плавно переведя взгляд с Макса на официанта, — Говорю. И я предпочла бы пасту.
Ловят шок все. Официант, который косится на Макса, Макс, который пялится на меня — а я улыбаюсь. О да, сучка, так то!
— Видимо… — наконец приходит в себя, откашлявшись с улыбкой, — Моя невеста решила приберечь эту информацию до свадьбы. Тогда пасту.
Официант загадочно улыбается, кивает и уходит, а мы остаемся наедине. Я смотрю на него с поднятыми бровями, но не скрываю, что смакую этот момент, а он меня разглядывает. С дурацкой такой улыбочкой…
— Не ожидал. Давно ты говоришь на итальянском?
— Однажды одна фригидная сука пыталась тыкать меня носом в то, что я не знаю этот язык, — гордо заявляю, — Мне это не понравилось.
Ожидаю злости, но получаю лишь искренний смех. Макс кладет руку на мою и слегка ее сжимает, переплетая пальцы, шепчет.
— Ты невероятная.
— Прекрати вести себя так, будто мы на свидании — это странно.
Я пугаюсь. Вот чем обусловлена моя реакция, не сучестью, а именно страхом. Не знаю, понимает это Макс или нет, но давить не давит и на том спасибо. Вот только эта его улыбочка…она не исчезает. Пока мы едим на месте, когда он расплачивается, даже когда выходим — я чувствую ее затылком, а когда попадаю на улицу, Макс хватает меня за руку. Сначала я пугаюсь больше, не знаю, чего ожидать, но он прижимает меня к стене здания и хрипло шепчет:
— Я от тебя без ума, черт бы тебя побрал…
Он много раз целовал меня, я и сосчитать не сумею, даже если захочу хотя бы за то время, что мы снова встретились, но этот раз…он какой-то особенный. Мои губы горят, пока мы ходим по городу, они пылают, когда он рассказывает мне очередную легенду очередного места. А сердце быстро-быстро стучит, что-то предчувствуя.
Сначала я стараюсь игнорировать воспалившуюся интуицию, но когда мы останавливаемся напротив Фонтана слона, тут уже становится просто невозможно не замечать: что-то не так.
— … имени мага-некроманта Гилиодоруса. Согласно легендам, он жил здесь и обладал уникальной возможностью превращать людей в животных…
— Макс, что ты задумал? — тихо спрашиваю, он на миг замирает, а потом продолжает, как заведенный.
— Говорят, что Гелиодорус сам высек изваяние слона и совершал на нем путешествия из Катании в Константинополь…
Не выдерживаю и дергаю его за руку так, чтобы он на меня повернулся, а потом серьезно спрашиваю еще раз.
— Что ты задумал? Что происходит?
— Ничего такого.
Врет. Он врет мне, он напряжен, и он, твою мать, врет!!!
— Ты врешь! — повышаю голос, — Говори немедленно! Что происходит?!
— Давай зайдем в собор? Там очень…
— Я не хочу идти ни в какой собор! Говори! ЧТО ПРОИСХОДИТ?!
На нас начинают оглядываться, и тогда Макс берет меня за локоть и тащит ко входу молча — я иду. Не отбиваюсь, иду, мне ведь вдруг становится так страшно, что я будто под чем-то: совершенно лишаюсь возможности говорить и думать.
