Когда вмешалась жизнь - Джуэл Э. Энн
Паркер было знакомо такое горе. Она все еще не распаковала чемодан. Каждый день ждала, что Гас постучит в ее дверь. Каждый день выглядывала из окна в поисках белого фургона «Уэстман Электрик». Он уехал на весь день, но вернется. Отлучился по делам. Отправился за пончиками и пиццей к соседу. Не умер. Конец — трудная концепция для живых.
Интуиция подсказывала Паркер, что худшие дни еще впереди. Когда-нибудь она распакует этот чемодан. Когда-нибудь перестанет высматривать белый фургон. Когда этот день наступит, ей придется признать, что его действительно нет, и в этот момент ей придется оплакивать потерю той части себя, которую он забрал с собой.
Вытерев несколько слезинок, она всхлипнула и попыталась сосредоточиться на чем-то менее трагическом, менее удушающем. Почему так много людей хоронили своих близких, а не кремировали их? Ей не терпелось уйти как можно дальше от пустых оболочек тел. Она не чувствовала близости с Гасом, даже когда он находился в нескольких ярдах от нее. Это был не он. Это было худшее напоминание о том, что его больше не существует в ее мире.
Когда ее эмоции вышли за рамки, которые считались подходящими для соседки, просто работавшей на Уэстманов, она медленно зашагала в противоположном направлении. Найдя затененное место возле могилы Герберта Росса, сняла туфли на высоких каблуках и прислонилась спиной к дереву.
— Иди ты нахрен, Гас, за то, что разбил мне сердце, — прошептала она, вытирая новый поток слез.
Почему они были в машине вместе? В тот день Сабрина улетала, но Гас раньше никогда не возил ее в аэропорт сам. Возможно, тот день стал исключением. Может, именно тогда Гас решил рассказать ей правду, чтобы она села в самолет, а не торчала здесь, споря или оправдываясь за свой проступок. Возможно, Гас сделал это, чтобы защитить Паркер. Наверняка Сабрина почувствовала бы себя преданной и разгневалась, если бы он рассказал ей о них. Миллион не имеющих значения «может быть».
— Паркер?
Она повернулась, оперлась рукой о ствол дерева и снова надела туфли.
— Джеральд, простите, я…
Он покачал головой.
— Жарко. Думаю, именно поэтому пастор ускорил церемонию. — Его улыбка выглядела такой же болезненной, как и в тот день, когда он привел Рэгса к ней домой. В тот день, когда он разрушил ее мир.
— Мне все равно было плохо слышно, поэтому я решила укрыться под деревом, прежде чем расплавлюсь.
Он вытер лоб.
— Да. Жизнь никогда не проверяет прогноз до того, как решит… вмешаться.
— Жизнь… — Она кивнула. — Определенно заставляет вас чувствовать себя незначительным и уязвимым перед ее силой.
— Приходи к нам домой. Несколько родственников и близких друзей помогут нам съесть всю принесенную за последние несколько дней еду. Церковь предложила устроить поминки, но Тесс не хотела ничего столь грандиозного.
— О, спасибо, но я не член семьи.
— И Сабрина, и Гас очень хорошо отзывались о тебе, и ты нам сразу понравился в тот день, когда привезла банановый хлеб. Пожалуйста, я настаиваю. Приходи и останься ненадолго.
— Ладно. — Паркер ответила легкой улыбкой. — Я приду.
— Хорошо. Тогда, до скорого. — Джеральд вернулся к могилам, где оставались родители Сабрины и Тесс.
«Олд Блю» блокировал целый ряд машин, поэтому Паркер поспешила туда, на мгновение замедлившись, чтобы в последний раз взглянуть на гроб Гаса. Горло перехватило, и слезы обожгли глаза, поэтому она надела большие черные очки. Ей не хотелось слышать гул механизма, опускающего в землю гроб, или стук первой пригоршни недавно выкопанной земли.
Прощай, Гас.
Пара в машине позади «Олд Блю» окинула Паркер взглядом, говорящим: «Пошевеливайся, черт возьми». Если честно, жара сегодня стояла почти под сорок. И Паркер поспешила повернуть ключ зажигания.
Ничего.
Она попробовала еще раз.
Ничего. Ни малейшего звука.
— Нет. Не может быть. Не сегодня. Не здесь. Ну, давай же! — Она попыталась еще раз, врезав каблуком по полу грузовика.
Она выскочила из грузовика и съежилась, бросив извиняющийся взгляд на пару в машине позади нее. Мужчина опустил окно.
— Грузовик не заводится. Простите.
Мужчина нахмурился, вместе с ней оценив ситуацию: за ними выстроилось почти двадцать машин, бампер к бамперу. Ни дюйма для маневра.
— Я подтолкну его немного вперед, чтобы вы смогли выехать.
Пожилой мужчина что-то проворчал, и Паркер вернулась к грузовику, переключила его на нейтралку и спрыгнула обратно. Старый пердун просто сидел в своей машине и смотрел, как она втискивается между двумя машинами и пытается толкнуть грузовик вперед.
— Если он покатится назад, тебя раздавит.
Истекая потом, она взглянула на источник глубокого голоса. Мистер Похоронный Клоун полуулыбнулся, закатывая рукава.
— Отойди в сторону.
Паркер вышла из-за машины. Парень толкнул грузовик вперед, с усилием сдвинув его на несколько дюймов.
— Спасибо.
Он кивнул.
Машина позади них развернулась и выехала с кладбища, сопровождаемая вереницей автомобилей.
— Не заводится? — спросил он.
Паркер вытерла пот со лба и поморщилась. На ее платье виднелись темные пятна пота, и оно самым нелестным образом облепило ее липкое тело.
— Конечно, заводится. Я просто забочусь об экологии и экономлю на бензине.
Он ухмыльнулся такой же улыбкой из рекламы зубной пасты, как и у Сабрины. Те же светлые волосы. Те же нежные голубые глаза.
— Прости. — Паркер покачала головой. — Плохая шутка. Неподходящее время.
— Нет. Шутка хорошая. Время… — Он пожал плечами; печаль украла его улыбку, когда он оглянулся на отца, практически оттаскивавшего бесконтрольно рыдающую мать от могилы Сабрины. — Мне нужно идти. Тебя подвезти?
— Что? Нет. Я вызову машину.
— Ладно.
Он бросил на нее быстрый взгляд с едва заметной улыбкой и подошел к родителям. Его мать отпустила отца и прижалась к нему. Он подхватил ее на руки и понес к машине.
За свою жизнь Паркер побывала на нескольких похоронах, но никогда еще ей не доводилось видеть настолько душераздирающей картины, когда сын уносил свою мать от гроба ее дочери. Она сморгнула еще больше слез и прижала комок салфеток к носу.
Глава 20
После
