Разлучница. В плену прошлого - Татьяна Семакова

— Слушаю.

— Рязанцев Олег Евгеньевич. Заведующий первым хирургическим отделением во второй городской. Выясни все, что сможешь, особенно о его связях с той клиникой, где лежала Любовь.

— Полагаю, именно он и порекомендовал положить ее на лечение?

— И поделился контактами, — зло ухмыляется Осин. — Люба тогда в третий раз угодила в больницу, на этот раз поранилась ножом. Резала яблоко на руке, нож соскользнул на запястье. Кровищи было… пол кухни залила. Жаль только, что нянечка, которая видела, как к ней подкрался один из охранников, — он повышает голос и горланит в сторону дома, — не пришла ко мне и не рассказала! Жаль, что молчали все! Все!!!

— Че ты разорался? — морщусь, затыкая одно ухо пальцем. — Страдалец хренов. — Осин округляет глаза, изумляюсь моей дерзости, а я вскидываю подбородок. — Что? Люба говорила? Говорила. А ты что сделал? Да ничего. Не надо теперь пытаться переложить вину на несчастную женщину, которая боялась вступиться за девочку, чтобы не оказаться на улице.

— Я бы никогда ее не уволил, — морщится Осин. — Она сделала для меня больше, чем родная мать.

— Ей об этом скажи, бедняга не в курсе, — язвлю и смотрю на него исподлобья.

— Зря я тебя отпустил, — хищно сощуривается Осин. — Впрочем, еще не все потеряно, — нагло подмигивает и ухмыляется, а я хмурюсь:

— Это еще что значит?

— Да так, — издевается, напуская тумана, и сразу же переводит взгляд на Невзгодова. — Возьмешься?

— Оплата вперед, — невозмутимо отвечает Валентин.

Осин достает телефон, Невзгодов диктует номер счета и сумму, а после поступления средств задает еще несколько наводящих вопросов, из ответов на которые следует, что я была права. Этот Рязанцев — тот еще тип. Берет в свое отделение по договоренности, а выписка отражает те данные, которые требуется. Видимо, «доить» Осина было очень удобно, от того он охотно поддержал его подозрения в невменяемости супруги.

— Самые легкие деньги, — Невзгодов потрясает телефоном в машине и передает его мне. — Дай задание Троянскому.

Уверена, фамилию Троянский компьютерный гений Мирон придумал себе уже в сознательном возрасте, хоть и заявлял мне с присущей ему напыщенностью, что хакерство — его призвание и занимается он этим чуть ли не с пеленок. Когда-то очень давно, еще до нашего с Невзгодовым знакомства, Валентин вытащил парня из неприятностей, с тех пор они довольно плодотворно сотрудничают. Валя не гнушался обращаться за помощью и когда был при исполнении, а уж после — и подавно. Зачастую пойти этим путем гораздо быстрее, а в таких делах, как, например, похищения, каждая минута на счету. Сейчас спешки никакой, но желание Невзгодова сбагрить задачу на другого вполне оправдано: еще и с этим наше расследование уйдет в сторону слишком сильно.

— Куда мы? — уточняю у Невзгодова, справившись с заданием.

— Куда-то сюда, — отвечает задумчиво.

Он сворачивает с шоссе, проезжает еще пару километров, снова съезд, теперь уже на проселочную дорогу, продолжает движение вдоль посадки и через несколько минут тормозит. Приоткрывает окна, опускает спинки передних сидений, глушит мотор и ложится, закрывая глаза. А мне не останется ничего другого, как последовать его примеру. Устраиваюсь поудобнее и вскоре погружаюсь в сон.

Просыпаюсь от того, что дождь барабанит по крыше и лобовому стеклу. С трудом разлепляю глаза, фокусируюсь и вижу Невзгодова, смотрящего прямо на меня.

— Надо бы выдвигаться, — говорит тихо. — Еще полчаса и сделать это будет затруднительно, дорогу размоет.

— Тогда точно выспимся, — фыркаю, приподнимаясь.

— Тогда точно нет, — поправляет с легкой ухмылкой, а я отвожу взгляд. — Пока ты спала, я отправил пару запросов на этого Федосеева. Троянский меня послал, но, уверен, он справится быстрее бывших коллег. Выходим на финишную прямую.

— Ты так и не уснул?

— Уснул, — презрительно кривит губы. — Я выключился. Два часа забвения и не самое приятное пробуждение.

Валя заводит мотор, а я бросаю взгляд на часы на приборной панели и понимаю, что проспала почти четыре.

— Дождь разбудил?

— Не совсем, — отвечает уклончиво.

Я решаю не лезть с вопросами, а когда мы выезжаем с проселочной дороги на плохонький, но асфальт, понимаю, что зря. Подготовилась бы морально ко встрече со Смолиным, к машине которого мы стремительно приближаемся.

Спрашивать, откуда он тут взялся уже не имеет никакого смысла. Мой телефон до сих пор выключен, Костя наверняка звонил и, не получив ответа, набрал уже Невзгодову. За двадцать секунд пытаюсь найти оправдание своей беспечности, готовясь к очередному нагоняю, выбегаю из машины и пересаживаюсь на переднее сиденье к Смолину.

— Малыш, — он лишь с облегчением выдыхает и переваливается через подлокотник, приветствуя горячим поцелуем в губы.

А я даже глаза не закрываю. Я рада его видеть, мне приятны его прикосновения, по рукам к кончикам пальцев по-прежнему летят разряды тока, но… почему он не ругает меня? Я ослушалась, я могла подвергнуть себя опасности, я поступила глупо и самонадеянно. Да, до сих пор считаю, что так было правильно, но, если бы не приехал Невзгодов, наверняка бы пошла дальше в своих изысканиях и чем бы они могли обернуться остается только гадать. А он не ругает. Он счастлив меня видеть, по глазам вижу, искренен, но… что из себя представляют наши отношения? Страсть с привкусом прошлого?

Когда он перестает терзать мои губы и обнимает, тесно прижав к себе, вдруг чувствую запах табачного дыма.

— От тебя пахнет сигаретами, — хмурюсь и отстраняюсь от него, чтобы видеть глаза. — С каких пор ты куришь?

— Не сигаретами, а сигарами, — отвечает невозмутимо. Морщу нос, а Смолин тихо смеется и снова демонстративно целует. — Исключение, не бери в голову. Черт, малыш, ты рядом. Такое чувство, что мне десять и я получил свой новогодний подарок летом. Красавица моя, — снова тянется ко мне и на этот раз глаза я прикрываю. Чтобы подумать.

Сигары. Он сказал, от него пахнет сигарами. Господи, Костя, чем ты занимаешься…

— Как твое дело? — интересуюсь, когда от поцелуев становится логичным перейти на следующий уровень и перебраться на заднее сиденье.

— Движется, — отвечает серьезно. — Нужные люди уже задействованы, готовится операция. Думаю, пара недель. И пока все выглядит многообещающе.

— Их всех арестуют, да?

— Да, — Смолин вдруг отводит взгляд, а я чувствую подвох.

— Говори.

— Меня тоже.

— Что?!

— Не кричи, — морщится и целует в нос. — Так нужно, чтобы никто ничего не заподозрил. Доказательств против меня не будет, помаринуют немного и отпустят.

— А по-другому никак? — ворчу и смотрю на него исподлобья.

— Можно. Меня не арестовывают, я даю показания, а потом получаю пулю в лоб из-за того, что некто не получил желаемого. Как тебе? — Складываю руки