Няня для родного сына (СИ) - Фомина Татьяна

Тысячи мыслей ворвались, предлагая варианты один безумнее другого, зачем она пришла. Она может просить всё что угодно, кроме одного: отпустить её.

Я ожидал всего: упрёков, обвинений, нападок, но никак не то, что Вероника будет искать выходы из сложившейся ситуации. Согласен, что безопасность нашего сына для неё важнее всего, но я не думал, что она предложит свою помощь. Нет, я не отказываюсь, но и рисковать ей не буду.

Вероника ушла в смятении. Не думаю, что она ляжет спать после нашего разговора, и мне опять придётся ждать, пока она уснёт. Потому что иначе не усну я.

Я сам загнал себя в ловушку, настояв на общей спальне, и теперь каждую ночь за это расплачивался.

Утро начинается с визита Зимина. По его лицу сложно что-либо предугадать, но то, что он приехал сам, говорит, что всё-таки что-то случилось.

Провожу его в кабинет и предлагаю кофе. Зимин согласно кивает, и ждёт, когда он может перейти к делу.

– Говорите, – прошу его.

– Вчера был оплачен счёт на продолжение лечения Анны Берковской.

– Вы смогли определить?

– Автоплатёж, – коротко бросает Зимин.

– Чёрт.

– Но это ещё не всё. Кто-то приходил к ней.

– То есть?

– Никаких посетителей у неё не было, передач на её имя тоже, и, тем не менее, в её комнате нашли вот это, – Зимин достаёт из портфеля детскую шапочку, упакованную в целлофан.

Испуганный вскрик разрывает тишину кабинета. В дверях стоит Вероника и, не мигая смотрит на то, что принёс Зимин.

– Откуда это у вас? – спрашивает она и подходит ближе.

– Вероника Андреевна, вам знакома эта вещь? – спрашивает Зимин.

– Конечно. Я сама её покупала на рождение ребёнка, а потом брала с собой в роддом. Бабушка забирала мои вещи, но детских среди них не оказалось.

– Вы можете подробно описать, какие вещи вы брали с собой?

– Конечно. Но сначала скажите, где вы взяли чепчик? – требует Вероника.

– Анна Берковская надевала его на вымышленного ребёнка, – осторожно подбирая слова, отвечает Зимин.

– Где она? – в голосе Вероники звучат нетерпеливые нотки.

– Анна Берковская проходит лечение в той же клинике, куда…

– Не продолжайте, – перебивает она адвоката. – Я хочу её увидеть.

– Это невозможно.

– Почему?

– Свидания с пациентами запрещены, и навестить их могут только родственники, если на это есть специальное разрешение.

– У меня будет это разрешение, – твёрдо говорит Вероника и быстро выходит из кабинета.

– Надеюсь, вы не допустите, чтобы она туда пошла, – прошу Зимина.

– Не уверен, что она станет меня слушать, – Зимин смотрит на дверь, где только что исчезла Вероника.

– Ей нельзя туда, – повторяю.

– Да, но это может оказаться единственным способом выманить Берковского.

– Нет, – отрезаю. – Ищите другой способ. И нужно узнать, кто передал Анне эту вещь.

Веронику нахожу в детской. Она занимается с Кириллом, но её мысли далеко не рядом с сыном. Сажусь рядом на детский стульчик. Она даже не замечает моего присутствия.

– Мама, – зовёт её Кирилл.

– Да, мой хороший? – откликается Вероника и натыкается взглядом на меня.

– Что случилось? – спрашиваю.

– Я звонила Виктору. Виктор… – Вероника замолкает на полуслове.

– Я знаю, кто он, – отвечаю, и Вероника кивает.

– Я спрашивала, знает ли он, к кому обращался Савелий Григорьевич, чтобы бабуля могла меня забрать из клиники.

– И?

– Виктор сказал, что его отец не смог помочь моей бабушке, – Вероника поднимает на меня свой взгляд.

– То есть как? Может, он ошибся?

– Нет. Потому что он сам связывался с главным врачом клиники, и у него ничего не получилось. Точнее, он получил отказ.

– Получается, что твоя бабушка справилась сама?

– Нет. Бабушка была уверена, что это был Савелий, – отвечает Вероника.

– Странно. А к кому ещё могла обратиться твоя бабушка?

– Бабушка обращалась только к Зимину, и то только потому, что платила ему за работу. Это был первый раз, когда она попросила помощи у родственников моего отца.

– Вероника, давай ты не будешь…

– Нет, – перебивает Вероника. – Там, – её голос сбивается, – там есть женщина. Яра. Она может что-то знать. Возможно, даже того, кто приходил к Анне Берковской.

– Кто она? – спрашиваю. Вероника отводит взгляд и вздыхает. Беру её за руку. – Расскажи.

– Она – пациентка, – выдаёт Вероника, но заметив мой взгляд, отворачивается. – Ты не поймёшь, – Вероника разочарованно качает головой.

– Я попробую понять, – повторяю её же слова.

– Я не знаю, кто она. Она сказала, что её зовут Яра. Возможно, это сокращённо от Ярослава.

– А почему эта Яра может знать, кто приходил к Анне?

– Яра может ходить везде. Она там уже очень давно и знает всё. А ещё она, – Вероника закусывает губу, словно, сожалеет, что выдаёт чужую тайну, – она своровала ключи от разных комнат и может в них попадать.

– Это она тебе сказала?

– Да. Но, – Вероника замолкает, – но я её больше не видела. Она обещала прийти ночью, потом был сильный шум, и больше Яра не приходила, – Вероника смотрит на меня затравленным взглядом.

Даже не могу себе представить, через что ей пришлось пройти. Не выдерживаю и, присев с ней рядом, прижимаю к себе. Вероника настолько растеряна, что не замечает этого.

– Его обязательно найдут и накажут. Обещаю, – шепчу ей.

– Я хочу помочь Яре, – просит Вероника, отрываясь от моей груди. Нехотя отпускаю её.

– Хорошо. Мы посмотрим, что можно будет сделать. Но я не хочу, чтобы ты туда ходила.

– Больше некому. Ведь Яра знает, только меня, – отвечает Вероника. – Но… сначала нужно найти того, кто меня оттуда вытащил.

Глава 48.

Вероника.

– У тебя есть какие-нибудь предположения? – спрашивает Мартин.

– Да. Роберт, – отвечаю, прекрасно понимая, что это невозможно.

– Дед?

– Больше некому.

– Но его тогда не было в России.

– Единственный способ узнать, спросить у него, – отвечаю Мартину.

Он хмурится. Ему явно всё это не нравится. Но если ни одна служба безопасности, включая и сотрудников Зимина, не могут найти этого Берковского, то Яра, возможно, единственная, кто может нам помочь. Осталось только придумать, как к ней попасть.

– Нет. Нет. И ещё раз нет, – Мартин категорически против всего, что было предложено. Вся загвоздка в том, что он ни в какую не хочет отпускать меня одну в клинику.

– Мартин, да пойми ты, наконец, другому Яра ничего не скажет, – пытаюсь до него достучаться.

– Почему ты уверена, что она вообще что-то скажет?

– Я в этом совсем не уверена, – вздыхаю, – но попробовать стоит.

– Вероника, пожалуйста. Нет.

– Мартин, Вероника права, – вступает в разговор Роберт. – Возможно, это единственный выход.

– Нужно найти другой, – Мартин продолжает стоять на своём.

Соня сидит в уголочке, грызёт орешки и не вмешивается. Зимин тоже молчит.

– Ты уже сколько времени пытаешься его найти? Я не хочу жить и каждый день бояться, что с Кириллом может что-то случится.

– Вы постоянно под охраной, – повторяет Мартин.

– Ладно. Можно скажу я? – Соня кидает в рот последнюю фисташку. – Ника права. Надо что-то делать. Толку от того, что все сидят и непонятно кого караулят, нет. Берковский явно видит всех наблюдателей и тихо над нами посмеивается. Ника ты же говоришь на иностранных языках?

– Да. Немецкий, французский, нидерландский.

– Блеск! – восклицает Соня.

– Ты можешь объяснить толком, – просит Мартин.

– А что тут объяснять? Всё просто: Ника, как Николь Шейн, – Мартин при упоминании фамилии Дмитрия красноречиво посмотрел на свою одноклассницу, но Соня сделала вид, что не заметила этого, – прекрасно сойдёт за иностранную писательницу, которая пишет триллеры про психов. Ей нужно вживую посмотреть материал. Всё! А я пойду с ней, – сжалилась над Мартином София, – как помощница или переводчица, – Соня поправила обе груди, приподняв их выше.