Плыви ко мне - Элл Нокс
Стон срывается с меня, заглушенный ее грудью, в которую я утыкаюсь лицом.
Делайла откидывает голову назад, обнажая горло, и с ее губ срывается стон, пока она не прикрывает рот ладонью.
Я не даю нам обоим ни секунды, чтобы привыкнуть к ощущению, все слишком резко, слишком хорошо, слишком охуенно.
Сжав ее мягкую талию, я резко отхожу назад, а потом рвусь вперед, загоняя Делайлу все глубже по кожаным сиденьям, пока она не тянется назад, вцепившись в дверную ручку, чтобы не удариться головой о внутреннюю обшивку.
— Грей, Грей, Грей… боже…блядь! — шепчет она, сжав глаза, прикусывая нижнюю губу, чтобы не сорваться на стон.
Но я ненамного лучше. Она такая чертовски узкая, горячая и влажная, что сжимает мой член своими стенками, не отпуская, принимая меня, пока я вырезаю себе место внутри нее.
Глаза сами закатываются, когда мое тело напрягается, а по позвоночнику пробегает искра экстаза, но я заставляю себя открыть их, чтобы увидеть, как грудь Делайлы подпрыгивает в такт моим жестким толчкам.
Прижимая одну ладонь к сиденью, другой рукой сжимаю ее сосок, поднимая ее тяжелую грудь.
— Эти красивые сиськи. Все время о них думаю, дрочу на них. Хочу трахнуть их, измазать своей спермой и слюной, и втиснуть себя между ними… Ты позволишь мне, Делайла? Дашь мне трахнуть твои красивые сиськи как-нибудь?
— Да, да, блядь, дааа!
— Открой глаза, красавица. Мне нужно видеть тебя.
Когда Делайла открывает глаза, они мутные, уголки ресниц слиплись от влаги. Этот взгляд вызывает во мне что-то первобытное. Я тот, кто заставил ее так выглядеть, и хочу быть единственным, кто делает это с ней.
Из ее груди вырывается слишком громкий стон, ее бедра сжимаются вокруг моей талии, а киска пульсирует, но я знаю, что ей хорошо, но не так охрененно, как могло бы быть.
Перестроившись, я тяну ее вниз, пока она не оказывается в моих бедрах, одной рукой прижимаю ее внутреннюю сторону бедра, разводя ее ноги шире, а другой прикрываю ей рот, чтобы приглушить ее стоны. Мне вообще-то плевать, насколько громкая она, она могла бы орать хоть на весь салон, но я знаю, что Делайла будет смущаться, если подумает, что водитель нас слышит.
— Потрогай себя, Делайла.
Ее тонкие, немного холодные пальцы протискиваются между нашими телами, задевая мой член всякий раз, когда я выхожу из нее.
Ее тело снова сжимается вокруг меня, а вторая рука хватает мои пальцы, которые прикрывают ей рот, с такой силой, что на моей коже проступают белые пятна.
— Отпускай. Позволь этому случиться.
Ее влага заливает мой член, все тело Делайлы напрягается и замирает, а потом начинает содрогаться. Она кусает мои пальцы, размазывая слюну, ее глаза широко распахнуты, прикованы ко мне.
Я сжимаю зубы, чувствуя, как волны удовольствия прокатываются по мне с дикой силой, яйца сжимаются. С громким стоном ее имени я разряжаюсь внутрь, больше не в силах сдерживаться.
Когда я прихожу в себя, пот уже начинает остывать в складках кожи и на шее, а я смотрю на Делайлу так, будто вижу ее впервые. Она — чертово воплощение красоты: большие блестящие глаза, растрепанные волосы, смятая одежда.
Целуя мои искусанные пальцы в знак извинения, Делайла убирает мою руку от своего рта и садится, встречаясь со мной на полпути для нежного поцелуя.
У меня возникает отчетливое ощущение, что она хочет что-то сказать, хотя я не уверен, что именно, поэтому молчу, ожидая слов, которые так и не приходят.
Когда мы отстраняемся, слышен влажный чмок — моя сперма стекает из ее тела на сиденье.
— Не переживай, — говорю я, поправляя ее белье, а потом натягиваю свои брюки. Мы меняем места, чтобы не сидеть в луже, и теперь сидим спиной к все еще закрытому перегородочному окну, ощущая плавное движение машины по улицам.
Делайла снова устраивается у меня под боком с довольным вздохом, переплетая наши пальцы, пока наши сердца возвращаются к нормальному ритму.
Я запоминаю это ощущение, пока машина плавно катится в сторону Бэйсуотера. Делайла выходит первой, щурясь на слабом солнечном свете, и я следую за ней, поднимаясь по ступенькам и облокачиваясь на стену ее квартиры, пока она роется в сумке в поисках ключей.
— Хочешь зайти?
Я протягиваю руку, чтобы убрать завиток ее волос за ухо.
— Я бы с удовольствием, но не хочу тебя перегружать.
— Я не перегружена, я просто…
— Может, тебе нужно время, чтобы все обдумать?
Делайла кивает, ее глаза ищут в моем лице хоть какой-то намек на недовольство или раздражение. Но она этого не найдет.
— И это нормально, красавица… Мне сегодня было очень хорошо.
Она улыбается, и все ее лицо просто светится.
— Мне тоже, Грей.
— Отлично. — Я краду у нее еще один поцелуй, задерживаясь на ее губах, вдыхая аромат ее духов в последний раз. — Ты позвонишь, когда будешь готова?
— Обещаю.
Ее обещание звенит у меня в ушах всю дорогу до дома. Я все еще могу представить, как она уютно устроилась рядом, прижимаясь ко мне своим тихим, уверенным присутствием.
Когда я захлопываю дверь, Хадсон уже на кухне, готовит что-то масштабное. Запах курицы и соевого соуса щекочет ноздри, и у меня урчит в животе, хотя я ел всего полтора часа назад.
— Хочешь порцию? — спрашивает он, увидев меня.
— Пожалуйста.
Разложив по мискам курицу с овощами, мы садимся на диван, а на экране тихо идет последний футбольный матч.
— Ну и как прошло?
Я не могу сдержать улыбку.
— Офигенно. Она мне реально нравится.
— А ты ей?
— Да, вроде бы.
Хадсон кивает, снова обращая внимание на игру, а я нанизываю на вилку кусок курицы, задумчиво жуя. Свидание с Делайлой прошло на ура, лучше, чем я мог себе представить, но есть одна вещь, которую она сказала, и которая не выходит у меня из головы, грызет меня изнутри.
— Она рассказала мне, почему не ходит на свидания.
Хадсон в ответ лишь что-то буркает, не отрывая глаз от футбольного поля.
— Ее бывший был знаменитым игроком в регби. — Вилка Хадсона с грохотом падает в миску. Теперь у меня есть его внимание. — Он ее жестоко подставил, и еще и пресса сильно прошлась. Ее до сих пор это задевает.
— Бывший?
— Нет, все это дерьмо со СМИ и с известностью, по-моему.
Хадсон смотрит на меня, как будто у меня выросла вторая голова.
— Это может стать проблемой?
Я пожимаю плечами.
— Ты ей рассказал?
Я качаю головой.
— Грей, какого хуя?!
— Чего?! — Я поднимаю руки, чувствуя, как еда комом оседает в
