Браки совершаются на небесах - Дарья Волкова
— Я тебя люблю.
Она резко отняла руку. Зашипела от боли — и так же резко встала. Ничего не понимая, Марк встал за ней.
— Не надо, Марк.
— Послушай, Кристина, но это правда…
— Нет, это ты меня послушай, и послушай внимательно, — Кристина говорила, убрав руки за спину. И от этого жеста почему-то было очень, особенно больно. — То, что ты принимаешь за любовь…
— Я не принимаю! — Марк практически закричал. — Я знаю это! Я люблю тебя, слышишь?!
— Нет, не слышу! — она тоже кричала в ответ. — Это не любовь, Марк! — она шумно выдохнула. И продолжила тише. Спокойнее. — Это благодарность. За спасение Вероники.
— Что ты такое говоришь?! — а вот он уже не мог говорить тихо. Он орал. Как никогда в жизни, наверное. — Да, я безумно благодарен тебе, что ты вытащила Веронику из огня! Но люблю я тебя не поэтому.
— А почему?
Он запнулся. Замолчал. Только дышал тяжело. Как ответить — почему? Потому что люблю. Потому что не представляю, как буду жить без тебя. Потому что до комка в горле больно смотреть на твои шрамы и сознавать, что стал причиной их. Потому что…
— Где была твоя любовь в Вене, Марк?
Этот вопрос вышиб у него почву из-под ног. Неужели он совершил там, в Вене, по-настоящему непоправимую ошибку?
Кристина отступила на шаг.
— Я принимаю твою благодарность, Марк. Искренне и честно принимаю ее.
— Кристина… — острое чувство поражения и беспомощности затапливало его. — Кристина, послушай, но ведь я правда…
— Я принимаю твою благодарность, Марк Леви, — отчеканила Кристина. — Но не смей унижать меня жалостью.
Он стоял и смотрел вслед ее силуэту — такому же тонкому, как деревья без листвы.
Где твоя летящая походка, Кристина?
Сгорела в пожаре.
* * *
— Видишь, какой я теперь Квазимодо? — Кристина пустым взглядом смотрела на чашку с кофе. — Тебе надо искать себе новую музу. И новое лицо для «Лолику».
— Если я только заикнусь об этом Гвидо — он проткнет меня карандашом насквозь, — Лола откинулась в кресле. — Хочешь пирожное?
— Ты сама предлагаешь мне пирожное? — невесело хмыкнула Кристина. — Значит, и в самом деле не хочешь видеть меня больше своей моделью.
— А ну дай сюда! — Лола ловко выхватила у кузины тарелку прямо из-под носа и принялась яростно отламывать пирожное ложечкой и запихивать себе в рот. — Это любимое пирожное Джульетты, между прочим! А я жду, когда ты соберешься с визитом к своей маме в клинику.
— Зачем? — вяло поинтересовалась Кристина, наблюдая за исчезновением пирожного.
— Затем, что врач прямым текстом сказал, что от всех твоих шрамов можно избавиться! И дело только за тем, чтобы ты это сделала.
— А врач не сказал тебе, что должно пройти минимум полгода, чтобы приступать к таким процедурам?
— Сказал, — со вздохом согласилась Лола. — Но я бы хотела услышать от тебя о принципиальной готовности это сделать.
— Ты не услышишь.
— Почему?!
Кристина перевела на сестру взгляд, до этого момента устремленный куда-то в дно кофейной чашки.
— Теперь я могу понять, как на самом деле относятся ко мне люди. Когда видят вместо хорошенькой кукольной мордашки — шрамы и уродство.
Лола резко встала со своего места, обошла стол и, подойдя к Кристине, крепко стиснула ее плечи.
— Не смей, — тихо и яростно прошептала она, наклонившись к самому уху сестры. — Даже думать не смей, будто я позволю тебе пустить твою жизнь и карьеру под откос. И даже сомневаться не смей в нашей любви!
Кристина замерла. А потом, подавшись назад, прижалась щекой с шрамом к гладкой щеке Лолы.
— Я не сомневаюсь. В вашей любви. Я просто не хочу делать все это процедуры.
— Почему не хочешь?
— Потому что не знаю, чего я хочу, — просто ответила Кристина. — Я даже не знаю, кто я теперь.
На это Лола не нашлась, что сказать. Лишь крепче сжала руки и поцеловала сестру в висок.
— Что ты теперь будешь делать?
— Не знаю, — Кристина выпрямилась, а потом встала. — Я ничего не знаю, Ло. Единственное, что я чувствую сейчас точно — что не могу сидеть на месте. Меня словно гонит что-то. Я из клиники выписалась, пару дней дома провела — и все, не могу быть в четырех стенах. Я же никогда долго на одном месте не сидела. Вот и рванула к тебе. Вероника, конечно, расстроилась.
— Она чудесная девочка.
— Да, это правда, — на лице Кристины впервые появилась улыбка. А потом погасла. — Но даже рядом с ней я не могу долго находиться. Надеюсь, это пройдет.
— В тебе говорят гены викингов. Пора в поход.
— Возможно, — задумчиво покачала головой Кристина. — Возможно. Ладно, я пойду, Ло.
— Не дождешься Гвидо?
— Нет. Лучше ему меня не видеть. А то еще у нашего гения вдохновение пропадет.
* * *
Гены викингов. Ло как скажет иногда. Кристина остановилась, повернулась, разглядывая свое отражение в витрине модного бутика. Шапка-бини, куртка, джинсы, лицо наполовину замотано тонким объемным шарфом. Ей по-прежнему хочется привлекать к себе как можно меньше внимания. Только теперь ей не хочется, что люди пялились на ее шрамы.
Кристина отвернулась от витрины и вытащила из заднего кармана джинсов телефон.
— Шу, привет. Я тебя не отвлекаю от тренировочного процесса? А, отлично. Я хочу попросить у тебя кое-какую информацию.
* * *
Осло встретил ее настоящей зимой — с колючим всюду проникающим ветром и мелким снегом в лицо. Кристина прищурилась и подняла воротник короткой куртки. Порыв ветра тут же пробрался под нее и коснулся поясницы.
Она в первый раз в этой стране. За всю свою карьеру, полную разных стран и частых перелетов, Кристина впервые оказалась в Норвегии. В стране, откуда у нее, как ни крути, корни. Здесь жил когда-то ее дед, Ларс Реннинген. О нем без большой охоты, но все же рассказала
