Властитель свободы - Шериз Синклер

— Так ты считаешь, что трахаться с другой нормально, если твои чувства тут ни при чем?

Он прочистил горло и помолчал.

«Ну надо же — теперь он готов ее выслушать. «Слишком поздно», — сказало ее измученое сердце. Не осталось ни пламенной страсти ни горячих эмоций».

— Я прощаю тебя. А теперь уезжай домой.

— Джинни. Я клянусь, что это никогда не повторится. В каком-то смысле хорошо, что это произошло, потому что я понял, как сильно я тебя люблю. Как сильно ты мне нужна.

Она покачала головой. Она знала, что их отношения обречены. Тем не менее, несмотря на мучительные сомнения, она сочинила свадебные клятвы и планировала отказаться от противозачаточных.

А потом она рано вернулась домой. Увидела их. Она стояла там… на подкашивающихся ногах, слезы туманили взгляд, сердце разрывалось. Предполагалось, что он любит ее. Что он мужчина, которого она могла бы полюбить всем сердцем. Только это было не так.

Она швырнула в него кольцом. И когда ее мечты разбились вдребезги, она заплакала.

Сейчас, вспоминая неописуемую боль в тот момент, она знала, что отреагировала неадекватно.

Надо было швырнуть в него чугунной сковородой.

Глядя на него, она пыталась понять, что случилось с тем мужчиной, которого, как она считала, она знала. Ее поддерживали друзья. Она поняла, что его измена — еще один признак того, что он ее не любил. И все же, она боролась с отчаянным желанием приползти к нему обратно. Быть любимой. Быть нужной.

Да, быть нужной это ее наркотик, и как любой аддикт она должна полностью завязать. Должна продолжать избегать наркотик и триггеров.

И сейчас… сейчас она выслушивает извинения, о которых так мечтала.

— Слишком поздно, Престон.

— Глупости! Дорогая, я люблю тебя, ты любишь меня и…

— На самом деле, я не люблю тебя.

— Не-а. Не похоже, что она тебя любит, — раздался низкий голос из-за ее спины и мощная рука легла ей на плечо.

Она подпрыгнула, запрокинула голову и встретилась с взглядом серо-голубых глаз Аттикуса. Расслабленный вид его ковбойской шляпы и джинсовой куртки противоречил напряженной позе. — Милая, — шепнул он.

От прикосновения его твердой руки ее мир закачался.

Он воспользовался ее замешательством, чтобы крепко поцеловать в губы.

Ох. Ох, ох, ох.

— Что… — Престон подскочил с шокированным выражением лица, — черт возьми, кто это, Джинни?

— Теперь я ее мужчина, — сказал Аттикус.

Его разъяренный рык не ускользнул от внимания Джин и вообще не имел значения. Его голос обрушился на нее, как весенний дождь на измученное засухой растение.

— Сомневаюсь, что это серьезно. Вам нужно уйти, — Престон серьезно посмотрел на нее, — Джинни, отошли его, и мы сможем поговорить. Не переживай, дорогая, я понимаю, что творится с женщиной после расставания.

— Ты не очень-то разбираешься в женщинах, да? — сказал Аттикус.

Престон раздраженно на него взглянул.

— Джинни, я не буду тебя винить за эту ошибку. Мы поженимся, как и собирались, — Престон снова взял ее за руку. — Да, я хочу жениться на тебе, даже несмотря на твою интрижку. Будем считать, что мы оба хороши, и начнем все сначала.

О, господи. Ну, у нее и карма.

— Нет, мы не будем считать, что счет 1:1, и мы не начнем сначала. Мы расстались, — она выдернула руку и поняла, что Аттикус так и стоит позади нее. И все еще удерживает ее плечо властной рукой.

«Никогда не отпускай меня. Пожалуйста».

Она закрыла глаза. И ее реакция на его прикосновение — еще одна причина, по которой она не может с ним быть.

— Престон, уезжай домой, — она встала, повернулась к нему спиной и спокойно взглянула на Аттикуса. В этот раз ей было гораздо, гораздо труднее найти слова. Она заставила себя сказать решительным тоном:

— Прости Аттикус, но я не считаю, что мы вместе.

Почему каждое слово дается с таким трудом, словно она умирает?

Он задумчиво посмотрел на нее. За тенью от стетсона было не видно выражения его глаз. Затем он кивнул и указал Престону на дверь, специально распахнув куртку так, чтобы продемонстрировать огромный пистолет.

Мужчины.

Секунду поколебавшись, Престон сделал несколько шагов. Он обернулся и послал ей полный надежды взгляд.

— Позвони мне, дорогая.

— Нет. Никогда.

Он с болью взглянул на нее.

О. О, нет. Нет, она не может причинить ему боль. Ни ему, ни кому-то еще.

— О, милый, я не та женщина, которая тебе нужна. Правда. Но ты найдешь ту, которая подойдет тебе гораздо лучше. Не сдавайся.

Секунду спустя он кивнул, пробрался через зал и вышел на улицу.

Аттикус, бросив на нее очередной непроницаемый взгляд, пошел за ним — унося ее сердце с собой. Когда он сказал «сейчас я ее мужчина», она чувствовала только тепло. Счастье.

Но, господи боже, он не был ее мужчиной. Они разбежались, правда? Какие бы отношения между ними ни были, они закончились.

Так почему он так сказал?

****

Выйдя из ресторана, она обнаружила что Аттикус стоит, прислонившись к своему заляпанному грязью пикапу, припаркованному перед ее машиной, вытянув длинные ноги и скрестив на груди руки. От света уличного фонаря, черная шляпа отбрасывала тень на его лицо, и его темная борода казалась еще более зловещей.

— Почему ты все еще здесь? — ей захотелось стукнуть себя за дурацкий вопрос. — На самом деле, что ты вообще делал в ресторане?

— Я видел, как ты проезжала мимо полицейского участка. У тебя был расстроенный вид. Хотел убедиться, что с тобой все хорошо, — он наклонился вперед, ухватил ее за ремень и притянул к себе. Его руки легли ей на бедра. — Тебя все еще потряхивает.

Почему ей так нравится, что он о ней беспокоится?

— Я в порядке. Это был мой бывший жених.

— Я понял.

— Я с ним давно рассталась.

— Это я тоже понял. Но такая женщина, как ты, будет тяжело переживать. Потерять близкого это как вырвать дерево с корнями. Будет больно… и довольно долго.

Глаза защипало от того, как он все понимает.

— Так и было, — она выдавила улыбку. — Но сейчас мне лучше.

Он фыркнул и обнял ее.

— Врушка.

К мужскому горному запаху примешивались нотки ружейного масла и кожи, и это невероятно успокаивало. На секунду или две она прижалась к нему, подзаряжаясь его силой.

А потом отступила. Она не выдержит, если ее сердце снова разорвется на части, а этот мужчина мог разбить его гораздо, гораздо легче, чем Престон.

— Спасибо за объятия.

— Всегда рад, — он внимательно посмотрел на нее. — Похоже, этот вечер у тебя свободен. Самое время