Развод. Нож в спину - Алиса Вишня
Пока он не отрубился, рассказываю про решение Яны.
Игорь садится на край кровати.
— Ну вот видишь, все решилось! — говорит он — А ты паниковала, накручивала себя…Янка у нас молодец!
— Она жертвует своей учебой! — тихо возражаю я.
— Ничем она не жертвует! Наверстает, она умная и упорная. И ответственная! Не бросает брата. Семья — это главное. Мы же все семья, Катюш!
Игорь притягивает меня к себе и обнимает. Я утыкаюсь носом в его плечо, пахнущее дорогим гелем для душа, и закрываю глаза. Мне очень хочется, чтобы приласкали и пожалели. Всегда, а сегодня особенно нужно.
— У нас скоро двадцать пять лет! — шепчет муж мне в волосы — Помнишь нашу свадьбу? Ты была такая молодая, худенькая! И в таком платье… с рюшами!
— Помню!
— Четверть века, Кать! Целая жизнь. Чего только не было за эти годы! И плохого, и хорошего! Но главное — мы с тобой любим друг друга, любим наших детей, а они нас… Мы все преодолеем. И с Ромкой все будет хорошо, вот увидишь! И юбилей наш отметим, как следует.
Его слова — как бальзам на душу. Я слушаю его, и тревога понемногу отступает. Может, я, в самом деле, накручиваю себя? Может, он прав? Мы — семья. Мы справимся.
Игорь тихонько напевает (сильно фальшивя, и в нос): «Серебряная свадьба, негаснущий костер…»
— Придется отложить празднование нашей «серебряной свадьбы»! — говорю я — Пока Рома не вернется. Так совпало, что как раз на этот день намечена операция. Тут и мама еще…!
— Ничего! Отложим! Главное — чтобы дети были здоровыми. И мама. А ты пока начинай готовиться! Присмотри кафе, составь список гостей.
Игорь отстраняется, его тон становится деловым.
— Надо пригласить нужных людей! Я скажу, кого. Да, надо сейчас все решить — где, как, с кем… Чтобы потом, когда Рома с Яной вернутся, мы сразу… бах! А маму, если ей к тому времени гипс не снимут, на каталке отвезем на банкет! Как же без нее!
— Без мамы никак! — соглашаюсь я, и, чтобы муж не заметил иронии, добавляю — Хорошо! Буду готовится к юбилею!
Этой ночью засыпаю в объятиях мужа, уже не чувствуя себя одинокой и лишней.
Глава 4
…Проводы — это всегда пытка. Фальшивые улыбки, судорожные объятия, слова, которые застревают в горле. Я смотрю на своих детей, на Рому, бледного, с темными кругами под глазами, но старающегося держаться бодро, и на Яну, мою смелую девочку, которая обнимает брата за плечи, и что-то весело ему щебечет. Рядом с ними топчется Ника, Ромина жена. Маленькая, тоненькая, похожая на испуганного воробышка.
— Мам, пап, ну все, мы пошли! — говорит Рома, когда объявляют начало регистрации на их рейс.
Я обнимаю его крепко-крепко, пытаясь без слов передать ему всю свою любовь, всю свою веру. Потом обнимаю Яну.
— Береги его. И себя! Звоните, пишите!
— Обязательно, мамуль! — Яна чмокает меня в щеку — Не раскисай тут!
Игорь по-мужски хлопает сына по плечу.
— Все будет отлично! Мы тебя ждем! Здорового!
Потом Рома прощается с Никой. Они отходят в сторону, обнимаются, целуются. Что-то шепчут друг другу…
— Ром, нам пора! Опоздаем! — кричит Яна, Рома отпускает жену, и идет к сестре.
Они уходят в сторону паспортного контроля, и я смотрю им вслед, пока их фигуры не растворяются в толпе. Сердце заходится от щемящей боли. Слезы, которые я сдерживала из последних сил, наконец то выливаются…
Игорь обнимает меня за плечи.
— Все будет хорошо, Катюш. Ромка справится!
Мы стоим так еще несколько минут, глядя на табло вылетов. Рядом всхлипывает Ника. Обнимаю ее, прижимаю к себе. Но она, постояв несколько секунд, отстраняется.
— Мне в университет надо! — говорит невестка, вытирая слезы — Я на пару опаздываю. Игорь Павлович, а вы меня не подбросите? Это же почти по пути к вашему офису.
Гляжу на девушку, стараясь не показывать изумления. Это что было? Щелк — и переключилась?
Игорь, тоже в некотором замешательстве, смотрит то на нее, то на меня.
— Конечно, Ника, не вопрос! — наконец, говорит он, и добавляет — Кать, а ты на такси не доберешься? Тебе же не к спеху?
Молча киваю. Конечно, мне не к спеху. Куда мне спешить? В пустую квартиру, к лежачей свекрови.
Смотрю, как мой муж открывает перед нашей невесткой дверь машины, как она садится на переднее сиденье — на мое место. Как они уезжают, оставив меня одну на продуваемой всеми ветрами парковке аэропорта. Ветер треплет волосы, холод пробирает до костей, несмотря на май. И впервые за долгие годы я чувствую себя не просто уставшей или несчастной. Я чувствую себя страшно, оглушительно одинокой. Как будто меня только что высадили из машины посреди дороги и уехали, забыв обо мне.
…Последующие дни сливаются в один бесконечный, серый ком. Утро начинается с требований Анны Аристарховны. «Кать, судно!», «Катя, воды!», «Кать, у меня спина затекла, переверни меня!».
Будто самой не повернуться…
Механически выполняю все, что она просит, но мое тело движется отдельно от мыслей. Мыслями я в Германии, в стерильной палате рядом с Ромой. Я представляю, как он просыпается после наркоза, как Яна держит его за руку. Я прокручиваю в голове тысячи сценариев, один страшнее другого.
После утренних процедур со свекровью бегу на работу. Мой отдел — это царство чужого горя. Разбитые машины, сгоревшие квартиры, несчастные случаи. Я должна быть собранной, внимательной, беспристрастной.
Екатерина Васильевна, строгая, но справедливая. Никто не знает, что под деловым костюмом прячется женщина на грани нервного срыва. Я улыбаюсь клиентам, даю указания подчиненным, подписываю бумаги, а внутри меня все кричит от ужаса и бессилия.
Вечером — снова домой. В квартиру, пропитанную запахом лекарств и недовольством Анны Аристарховны.
Она требует, чтобы я взяла отпуск на время ее болезни. «Целый день одна! — верещит она — Ни попить, ни нужду не справить!»
От памперсов она категорически отказалась.
Я объясняю, что у нас тогда не будет денег ей на лекарства и еду, которую она хочет. Она ведь абы что не ест. Все должно быть свежим, с рынка. У Игоря сейчас проблемы в бизнесе (господи, когда их не было?). А за ремонт моей машине знаете сколько придется выложить? Страховка всего не покроет!
