Вишневая - Линн Берг
— Допустим, я соглашусь, — размышляла Есеня, заложив руки за спину, — но ведь мне нужно время на подготовку.
— Можешь заняться утренними пробежками для начала.
— Пары начинаются в девять, — резонно заметила она.
— Успеешь, если начнешь с шести. А я ради чистоты выполнения задачи буду следить, чтобы ты не отлынивала. Назовем это отработкой.
Есеня пораженно выдохнула:
— Это не отработка, а наглость!
— Мудацкий поступок, правда?
Какое же хрупкое у него эго, если до сих пор он так и не переступил через ее неосторожные слова. Все это ради мести, ради банальной, глупой мести. Как же иначе? Задать стандарты, до которых Есеня очевидно не дотянет, кажется самым верным планом действий. В ответ на это она прямо сейчас могла бы развернуться и отправиться в деканат с просьбой перевестись к другому преподавателю. Вот только ей могли попросту отказать без объяснения причин, а рисковать ей вовсе не хотелось. Она задумалась: месяц утренних пробежек в компании Миронова. Звучало не так уж и страшно. Нужно было всего-то перетерпеть и уповать на то, что в конечном счете Даня над ней сжалится.
В безвыходном положении вариантов в запасе было до смешного мало. Сдавшись, Есеня нехотя выдохнула:
— Ладно, по рукам.
Сделку скрепили рукопожатием. Миронов, казалось, изнутри засиял от удовольствия, крепко сдавливая ее ладонь своей. Рука у него была крепкой, мозолистой — напоминание о прошлом на брусьях и перекладине, — Сеня пожала ее осторожно и недоверчиво, будто ожидая подвоха, но тот только крепче стиснул костяшки ее пальцев и быстро отпустил.
— Кстати, зачетные дисциплины никто не отменял. Можешь начать с отжиманий.
Есеня скрипнула зубами в раздражении.
— Хочешь мне что-то сказать?
О, она еще как хотела! И сказала бы, если бы ничем при этом не рисковала. Она прекрасно понимала, что ее покорное молчание развязывает ему руки, и просто так Миронов ее в покое не оставит. Всем своим видом он обещал ей, что расплачиваться придется долго и мучительно. Есеня с содроганием ожидала скорых проблем, сопутствующих этой сделке с дьяволом.
Глава 2
— Правда, что Миронов закроет пропуски, если ты победишь в соревнованиях?
Пока Игорь Иванович — преподаватель по логике — монотонно объяснял, как стоило решить уравнение, заданное на дом, и не тратил внимание на тихие перешептывания за партами, Ира воспользовалась моментом и ткнула Есеню в бок. Ее раздражающая привычка работать локтями и вечно заряжать ими между ребер собеседников, чтобы привлечь внимание, до последней жилы изводила всех в группе. В ответ напрашивалась грубость, но Вишневецкая только неодобрительно цокнула и, не отрываясь от записей в тетрадке, буркнула:
— Тебе какое дело?
— Просто интересно.
Перед глазами расплывались все эти дурацкие «еслито» и длинные вереницы букв, от сухого бубнежа Игоря Ивановича хотелось растянуться на парте и заснуть. Есеня, подавив зевок, обернулась к Ире и едва слышно ответила:
— Закроет, если займу призовое место. Про победу речи не было.
А может и было… Затерялось где-то между строк, чтобы в неудачный момент всплыть дополнительным пунктом контракта. Кто разберет, что на уме у Миронова, и насколько основательно его желание извести ее своими требованиями.
— Это будет трудно, ты же понимаешь?
— Да ну? — с сухим скепсисом проронила Есеня.
О том, что будет легко, речи и не шло. Спортивное прошлое и былые победы оставались всего лишь пыльным воспоминанием, но никакой реальной пользы не приносили. Физическая подготовка Вишневецкой оставляла желать лучшего. Свое плачевное положение в полной мере удалось осознать при попытке сдать отжимания. Есеня выдохлась еще на половине и капитулировала без боя, упираясь взмокшим лбом в жесткие маты. Больше чем Миронова, она разочаровала только саму себя.
— Слушай, а правда, что он победил в Олимпийских играх? — заискивающе поинтересовалась Ира.
— Правда, — нехотя прошептала Есеня, — но с оговорками.
Все, кто хоть в малой степени касался темы спортивной гимнастики, это знали. В распоряжении остальных был интернет с бесконечным количеством восторженных статей и видео на тему. Вопросом времени оставалось, когда прошлое Миронова станет достоянием всего института. Только отчего-то неудобному факту о том, что золото он взял за командные соревнования, а в индивидуалке удостоился лишь бронзы, значения старались не придавать.
Есеня досадливо поджала губы. Казалось, те моменты прошлого, от которых она старательно пыталась сбежать, нашли способ до нее дотянуться. Незримая исполинская тень мироновсокго величия вновь накрывала ее, делая невидимой для остального мира. Есеню словно бы отбросило на пять лет назад в ту самую пору, о которой ей меньше всего хотелось бы вспоминать.
— И что он в нашем универе забыл с такими достижениями? — Ира задумчиво грызла колпачок от ручки.
— Самой бы хотелось это знать.
— Я вас не отвлекаю, юные леди?
Голос Игоря Ивановича заставил встрепенуться и пристыженно умолкнуть. Его влажные старческие глаза пристально изучали аудиторию в поисках жертвы, которой суждено было пойти на заклание к доске и решить самостоятельно все те примеры, о которых он больше часа старательно распинался. Есене свезло чуть больше: повелительный преподавательский перст указал на Исаеву. Та, промямлив что-то про неподготовленность, удостоилась неодобрительного взгляда и громкого цоканья. Впрочем, от дальнейших перешептываний прилюдное порицание ее никак не остановило.
— Слушай, тут ребята организовали книжный клуб. Сегодня после пар пойдем в кафе на первую встречу. Хочешь с нами?
Есеня знала, что Ирина предлагает из чистой вежливости. Она не вписывалась в компанию и вряд ли ее присутствие вызвало бы у кого-то восторг. Да и сама Вишневецкая не испытывала истовой страсти к тем жанрам, которые они собрались обсуждать. Романтическая проза девятнадцатого века навевала скуку и быстро убивала в ней всякий интерес к происходящему. Перед глазами так и стояла картина, как компания снобов за кружкой английского чая обсуждает сложные отношения Хитклиффа и Кэтрин, надменно оттопырив мизинцы.
— Нет, не хочу.
— Дело твое, — просто пожала она плечами.
Медленно тянулась пятница. Череду теплых будней остудила холодная, мерзкая морось. Даже самых воодушевленных