Мама на Рождество - Екатерина Орлова
Торговый центр наводнен людьми, снующими туда-сюда и периодически толкающими друг друга. Боюсь, в такой толпе ребенка могут сбить с ног. Затопчут вряд ли, но испугать могут.
— Где твои родители? — спрашиваю, не обнаружив никого из взрослых, кто бы крутил головой в поисках ребенка.
— Не знаю, — отвечает она и засовывает большой пальчик в рот.
— Вынь палец, иначе будет неправильный прикус, — на автомате говорю я, словно разговариваю со своей племянницей, у которой в раннем детстве была такая же привычка. — А с кем ты сюда пришла?
— С папой, — отвечает девочка, не вынимая пальца изо рта.
— И где он? — она просто пожимает плечами, а потом вынимает палец и этой же рукой берется за мой. И снова смотрит. — Тогда пойдем искать.
Сказав это, обхватываю остальными пальцами ее крохотную ладошку и веду к охране торгового центра, чтобы они объявили о том, что девочка потеряла папу. Малышка покорно следует за мной. Непуганная, похоже.
— Как тебя зовут? — спрашиваю ее.
— Милли. А тебя?
— Эрика.
Она пытается произнести мое имя, но выходит коряво. Нечто среднее между Лика и Эка. Решаю не обращать на это внимания, ведь через пять минут я уже прощусь с ней. Надеюсь на это.
— Эй, мисс! — раздается позади меня грозный голос, но я не сразу соображаю, что обращаются ко мне, поэтому и дальше тащу Милли за собой.
— Папа, — говорит она.
— Да, сейчас попросим охрану найти твоего папу, — бубню я, крутя головой по сторонам в поисках хоть одного охранника. Как не надо, они путаются под ногами, а когда нужны, их никогда нет.
— Мисс! — громче выкрикивает мужчина, а потом меня кто-то хватает за локоть и резким рывком поворачивает к себе лицом. — Ты охерела?! — рявкает он мне прямо в лицо, а я столбенею от такой наглости.
— Папочка! — взвизгивает Милли и, отпустив мой палец, бросается обнимать ногу нахала, который только что меня оскорбил.
Глава 3
Киллиан
Эта сучка смотрит на меня глазами, полными гнева. Какова дрянь, а? Украла моего ребенка, пока я расплачивался в кафе, а теперь еще и смеет злиться.
Отодвигаю Милли себе за спину и взглядом разрываю дамочку на куски. Стараюсь не замечать ее красоты, потому что она сбивает с толку. Не модель, но есть в ней что-то притягательное. И сиськи нормальные такие. Эх, надо найти кого-то потрахаться. У меня так давно не было секса, что я готов наброситься на киднеппера.
— Пошли, — рычу я, снова схватив ее за локоть, а потом тащу к охране.
— Куда? Эй, отпусти меня! — возмущается она. — Куда ты меня тащишь? Пусти, ненормальный!
— Ты украла ребенка и хочешь свалить? Ни хрена не выйдет!
— Кого я украла?! Эй! Девочка потерялась!
— Девочка ждала отца возле кафе, потому что внутри ей было жарко!
— А не надо оставлять маленького ребенка без присмотра! Придурок!
Почему меня, нахрен, заводит то, как она брыкается?! И глазищами своими в меня сверкает, готовая испепелить. Губы эти пухлые надувает и тычет в меня пальцем с прозрачным лаком на ногте. И пахнет она...
Вот черт! Она же выкрала Милли!
Встряхиваю ее, а заодно и себя, чтобы не сделать какой-нибудь глупости.
— Папочка, я хочу пи-пи, — тоненьким голоском тянет дочка, а я чертыхаюсь про себя.
— Сейчас, Панда, отдадим эту мисс охранникам, и я отведу тебя в туалет.
— Она тоже потерялась? — спрашивает Милли, хватая меня за указательный палец еще крепче.
— Ага, в дебрях уголовного мира, — цежу сквозь зубы.
— А что она сделала? — не успокаивается дочка.
— Тебя украла.
— Она меня не крала. Я пошла посмотреть на медведя и потерялась.
Я резко останавливаюсь и опускаю взгляд на дочку.
— На какого медведя? — прищуриваюсь.
— Там медведь конфеты раздавал, и я пошла за ним, — Милли прижимает к себе свою потрепанную игрушку и виновато смотрит на меня.
— А я что тебе говорил?
— Эй, может, отпустишь меня? — раздается слева. — Видишь, никого я не пыталась украсть!
— Тихо! — рявкаю на девушку и снова смотрю на дочь. — Что было дальше?
— Дальше я потерялась. Прости, — она покаянно опускает голову.
— Смотри мне в глаза, Милли, — приказываю строго.
— Не разговаривай так с ребенком! — снова встревает блондинка, которую я все еще держу за локоть. — И вообще к ребенку надо присаживаться, когда обращаешься к нему, а, тем более, ругаешь. Ей же страшно!
— Не лезь не в свое дело!
— Пф, — фыркает она и вздергивает подбородок.
— Я пошла, — возобновляет свой рассказ дочка, — но медведь уходил дальше. Я бежала за ним, но люди толкались, и я не успела. А она, — Милли кивает на несостоявшуюся преступницу, — взяла меня за руку и повела к охране, а тут ты пришел и спас меня.
— Ладно. Больше так не делай, хорошо?
— Мгм. А мы найдем медведя?
Ничего не ответив дочке, я перевожу взгляд на девушку.
— Убедился?
— Ни хрена подобного.
— Не ругайся при ребенке.
— Ты меня еще будешь учить воспитывать дочь? — я прищуриваюсь, впиваясь взглядом в эту фурию.
Но не успеваю и слова сказать, как ладошка Милли соскальзывает с моего пальца, и через секунду дочка скрывается в толпе с криком «Вон тот медведь, папочка!»
Конечно, я бросаю девушку и мчусь за дочкой, расталкивая людей и сто раз произнося слова извинения. Подхватываю свою егозу и поднимаю вверх.
— Милли! Больше так не делай!
— Но он же уйдет! — канючит она.
— Мы и без него можем купить конфеты.
— Вкусные, как у него? — тут же переключается она на меня, и кладет ладошки на мои щеки, чтобы я посмотрел на нее.
— Еще вкуснее.
— Ура! Тогда идем за конфетами!
Я поворачиваю голову и осматриваю то место, где мы были до диверсии Милли. Конечно, девушка не стала
