Мерил Джейкоб - Венецианская леди
— Видеть его!.. О!.. И говорить с ним?..
— Нет… Только видеть его… Если я не ошибаюсь в вас и вы достаточно владеете своими нервами, чтобы остаться невозмутимой при виде графа Ручини, я берусь показать его вам завтра в восемь часов утра… Когда вы увидите его, вы поймете всю необходимость этого хладнокровия, которое культивируется с таким упорством на вашей родине.
— Где я должна быть завтра в восемь часов утра?
— В гостинице в костюме туристки… Я заеду за вами, чтобы повезти вас осмотреть пирамиду Саккара. Вы знаете ее, леди Уайнхем, она увековечила древнего демиурга, обладавшего даром воскрешать мертвых… Отнюдь не доброжелатель человечества, как видите… Я покажу вам в Саккара несколько могил священных животных, покажу вам в отдалении пирамиду со ступеньками короля Зогэра… Государь, который за три тысячи лет до рождества Христова… Но простите меня, леди Уайнхем!.. Моя страсть к археологии увлекает меня в то время, как вы, в противоположность Иисусу Навину, хотели бы ускорить движение солнца. Завтра, ровно в восемь, моя карета будет у вашего отеля… Еще раз напоминаю, будьте хладнокровны… Я много слышал о вашем умении владеть своими нервами. Никогда у вас не будет более благоприятного случая доказать это на практике.
Вернувшись в свою комнату, леди Диана с удивлением заметила официальный пакет на своем туалетном столе. Распечатав, она прочла:
«Дорогая леди Диана!
«Вернувшись в главную квартиру после объезда Судана, я узнал сразу все: о вашем прибытии в Александрию и о нелепых мерах надзора, принятых по отношению к вам моими подчиненными. Я прошу извинения и сожалею, что начальник моего второго отдела счел возможным не считаться с льготами, предоставленными вам моим пропуском. Я только что дал точные инструкции, чтобы исправить допущенную ошибку. Я надеюсь, что вы используете предоставленную вам свободу, чтобы навестить меня в Асуане. Мое обиталище не блещет комфортом, но чай, который я предложу вам, будет не менее вкусен, чем теплая водичка лондонских кафе. Глубоко уважающий вас
Лесли Варрен».
В тот же вечер она отправилась ужинать в ресторан в обществе нескольких друзей. Два шпиона, следившие за ней, исчезли.
Утреннее солнце согревало уже вокзальный зал. На платформе беспрестанно двигались феллахи в светлых рубахах и крестьянки в черных платьях.
Леди Диана обратилась к паше:
— Вы серьезно собираетесь повезти меня в Бадресхейн осматривать вашу пирамиду?
— Конечно, леди Уайнхем!.. Раз надзор снят, воспользуемся этим.
— Паша, — прошептала леди Диана, — ведь вы обещали мне нечто, что интересует меня больше, чем все ваши чудеса Саккара?.. Конечно, если только тот, кого вы должны мне показать, не прячется как раз за этой знаменитой пирамидой?
— Увы! Действительность менее романтична. Вы обнаружите его не в тени священных могил… Но в нашем распоряжении еще десять минут до отъезда; взгляните же на погрузку подкреплений, направляемых в верхний Египет.
На соседнем перроне двигались мундиры; полубатальон шотландских стрелков грузился в вагоны.
— Длинный поезд, — констатировал паша. — Пройдемся до конца платформы. Он увлек леди Диану. Подойдя к последнему вагону, паша остановился и проговорил, указывая на паровоз:
— Эта маленькая машина потащит такой поезд… Очевидно, у нас не хватает паровозов.
Леди Диана рассеянно посмотрела на паровоз: все эти детали очень мало интересовали ее.
Машинально следуя за пашой, она подошла к тендеру паровоза и скользнула взглядом по машинисту, английскому солдату королевского саперного полка, протиравшему промасленной тряпкой рычаги, и по кочегару-туземцу, наклонившемуся над открытой топкой и бросавшему туда лопатой уголь.
И вдруг сердце леди Дианы затрепетало от неожиданности. Она узнала Ручини; Ручини, в грязной, пропитанной потом одежде, с голыми руками и ногами, с грязным тарбушем на голове, с неузнаваемым лицом.
Паша угадал волнение своей спутницы. Фамильярно взяв ее под руку, он увел ее на другую платформу. Леди Диана шла, наружно спокойная, но внутри у нее бушевала буря и, под внешним безразличием она ясно чувствовала лихорадочное биение сердца. Ручини на паровозе воинского поезда! Какая смелость и как это достойно опоздавшего родиться кондотьера среди цивилизованного мира двадцатого столетия! Ручини — истопник поезда, наполненного английскими солдатами! Только Ручини способен был пойти на такой риск, чтобы скорее проникнуть в Луксор, Асуан и в главную квартиру врага.
Отойдя от толпы, паша прошептал:
— Поздравляю вас, леди Уайнхем!.. Ваше самообладание выдержало испытание огнем.
— Кто помог Ручини пробраться на этот паровоз?
— Мы… его тайные союзники… Но нам пора уже ехать.
— Простите, паша, но я не в состоянии сейчас ехать восхищаться останками вашей фараоновской цивилизации. Я возвращаюсь в гостиницу, складываю вещи и еду в Асуан…
— Берегитесь, леди Уайнхем!.. Берегитесь. В интересах, вы знаете, кого!
— Почему?.. Варрен лично предоставил мне полную свободу действий.
Египтянин замолчал. Он задумчиво смотрел на свои янтарные четки, осторожно перебирая их пальцами.
— Леди Уайнхем, — проговорил он, — нужно вдвойне остерегаться англичанина, который прожил двадцать лет на Востоке.
Глава 17
Возвратившись в отель, леди Диана легла, пытаясь уснуть и успокоиться. Но едва она закрывала глаза, как перед ней появлялось лицо Ручини, испачканное, освещенное красноватыми отблесками раскаленной топки… Видение Дантова ада, грешник перед бесконечной пляской угрожающих языков пламени. Она могла представить себе Ручини кем угодно, только не кочегаром английского воинского поезда. Ручини бравировал опасностью и играл с врагом, как отважный игрок, ставящий на карту свою жизнь.
Анджело великолепно говорил по-арабски и снискал себе симпатию египтян, втайне сочувствовавших повстанцам. Но он мог стать жертвой доноса. Леди Диана лучше, чем кто-либо другой, знала, что представители английского военно-полевого суда не шутят с военными законами.
В два часа она спустилась в ресторан отеля завтракать. Герцогиня де Блисс встретила ее с улыбкой на пороге террасы. В ту же минуту разносчики газет заполнили тротуары.
— Что они там кричат? — проговорила она. — Не уселся ли Тутанхамон на голову сфинкса?..
Приятель герцогини, Селим-Юсеф-Бей, подымался по ступенькам террасы и махал газетой с еще непросохшей краской.
— Знаете новость? Вы не читали экстренного выпуска «Египетской Биржи»?
— Какие новости? — спросила леди Диана, у которой вдруг проснулось беспокойство, более острое, чем когда-либо.
