Брюки не требуются - Ким Карр
— Хочешь я с ним поговорю? Узнаю, о чем он думает?
Мой желудок переворачивается при этой мысли, и на прошлой неделе дела шли неважно.
— Нет, Мэгги, это только ухудшит ситуацию. Мы соседи. Я хочу, чтобы мы были дружелюбными, а не неловкими. Достаточно скоро все будет забыто. Связи на одну ночь всегда такие.
Ее выгоревшие на солнце длинные светлые волосы развеваются на ветру из-за открытого окна рядом с нами, и она завязывает их резинкой, которая была вокруг ее запястья.
— Уверена?
Я киваю и смотрю на воду внизу.
— Самым положительным образом.
— Тогда ладно. — Говорит она мне, доставая из-под стола свою сумку. — Две вещи. Первая. — Она кладет черный пакет с прокрученным поперек названием «Адам и Ева» с контуром половинки яблока вокруг последней буквы а.
Мой радар подозрений немедленно включается.
— Что это? — спрашиваю я.
Она макает палец в остатки соуса из чего-то похожего на тофу на своей тарелке, а затем обсасывает его.
— Подарок.
Скептически глядя на нее, я осматриваю пакет, но не вижу ничего, кроме красной бумаги. Я медленно осматриваюсь содержимое, как будто гигантская анаконда может заявить о своем присутствии в любую секунду. Когда я сдвинула достаточное количество ткани, то слегка вытягиваю предмет. На маленькой коробочке написано «Перезаряжаемый клиторальный вибратор LELO Mia 2». У меня отвисает челюсть, и я засовываю его обратно внутрь.
Мэгги откидывается в своем кресле и скрещивает свои очень загорелые, очень длинные ноги.
— Номер семь в списке, — говорит она с усмешкой. — Он маленький и портативный. И ты можешь использовать USB на твоем ноутбуке для его зарядки.
Запихивая пакет в сумочку у ног, я сажусь и допиваю остатки своего ягодного смузи.
— Что ж, спасибо, Мэгги, но тебе не следовало этого делать, — говорю я сквозь стиснутые зубы.
Большие голубые глаза сверкают на солнце такой невинностью, что любому лучшему другу захотелось бы вырвать их когтями. Ладно, это было некрасиво.
Официант берет у нас деньги по счету, и я понимаю, что обед подходит к концу.
Почти боясь спросить, я делаю это только для того, чтобы убрать неловкость между нами.
— Хочу ли я знать, что это за другая вещь?
Мэгги проверяет время на своем телефоне и встает.
— Завтра вечером мы идем в «Underground». Это танцевальный клуб, так что, пока ты ходишь по магазинам, может быть, тебе стоит подобрать что-нибудь из одежды.
Сделав глубокий вдох, я выдыхаю.
— Мэгги, я не хочу встречаться с Андре. Я уже говорила тебе это. Он хороший парень, просто он не в моем вкусе
Все ее пять футов десять дюймов нависают надо мной в ее красных шортах и белой майке.
— Макайла, думаю, я поняла это, когда ты оставила его сидеть за моим столом, чтобы пойти трахнуть Кама. Дерек, ты и я встретимся с кучей людей из патруля.
— Патруля? — спрашиваю я, зная, что это означает, что мы встретимся с людьми, с которыми она работает.
— Мы ходим все время, и тебе не нужно беспокоиться, так как Кам никогда не ходит с нами. Танцевальные клубы — это не его конек.
— Думаю, караоке — его конек, — смеюсь я.
Она делает шаг назад.
— Да, насчет этого: в следующий раз, когда вы двое будете разговаривать, тебе следует спросить его, почему он оказался там.
Я встаю и убеждаюсь, что пакет «Адам и Ева» спрятан глубоко в моей сумочке.
— Если ты знаешь, почему бы тебе не рассказать мне?
— Я не могу. Прости. Кроме того, мне нужно бежать. Увидимся дома.
И вот так просто калифорнийская девушка исчезла.
И жительнице Нью-Йорка остается только расправить крылья.
Направляясь к машине, я бросаю взгляд на пакет в своей сумочке. Может быть, мне следует сказать, что я предоставлена сама себе.
Только мой вибратор и я.
Глава 14. Кому пеперони?
Кам
За моими поляризованными рамами я улавливаю каждый всплеск, каждый визг, каждую рябь. С высоты своей башни я провожу свой день, решая, не слишком ли долго тот человек был под водой, не делает ли тот, что напротив, сальто на спине или действительно попал в беду, или единственный выход — действительно бороться или просто учиться плавать.
Решения, которые я принимаю, имеют решающее значение для спасения человеческих жизней, но с каждым днем, прошедшим на этой неделе, эта работа все больше и больше кажется мне именно такой — работой.
То стремление к карьере, которое я испытывал до того, как все произошло, с каждым днем начинает понемногу возвращаться. И впервые я обнаруживаю, что мой гнев по отношению к брату уменьшается. Однако я не говорю, что это хорошо, потому что я не уверен, к чему это нас приводит.
Когда я, наконец, прихожу домой после долгого дня, я иду прямо в свою комнату, запрыгиваю в душ, переодеваюсь и выхожу на кухню, чтобы перекусить.
Потрясенный еще до того, как добираюсь до холодильника, я чуть не падаю от смеха, когда вижу Бруклина у раковины. Его блокнот брошен на столешницу, и вместо того, чтобы писать, как обычно, он моет посуду вручную.
— Эй, чувак, посудомоечная машина сломалась?
Сдувая пригоршню пены с лица, он поворачивается ко мне.
— Нет, я делаю это ради своего здоровья. Что думаешь?
Смех продолжает вырываться из меня.
— Я думаю, ты собираешься стать кому-то потрясающей женой.
Ставя последнюю посуду на стол, он закрывает сливное отверстие, а затем показывает мне средний палец.
— Сегодня вечером я приглашаю Сашу Гомес на свидание, и, если все пойдет как надо, она вернется сюда. Просто подумал, что надо бы прибраться.
Я прислоняюсь к стойке.
— Спасибо, что предупредил.
Саша — подающая надежды поп-певица, которая начала свою карьеру на MTV. Бруклин и она дружат уже много лет. Также они очень долго были приятелями по траху.
Бруклин улыбается.
— В любое время, чувак. Кстати, я видел Макайлу сегодня в магазине серфинга, когда зашел купить немного воска для своей доски. Ее вещи безумно крутые. Она дала мне пару украшений, чтобы я подарил их Саше. Милая цыпочка. Ты не должен позволить ей ускользнуть.
Если бы его старший брат был здесь, он бы врезал Бруклину прямо по руке за то, что тот сказал что-то подобное. Однако Кен Мастерс бессердечен, и у него вообще нет мягкой стороны. Я называю его большие яйца. Он же предпочитает термин стальной член. Без разницы.
Отталкиваясь от стойки, я пропускаю идею с едой и открываю дверь.
— Она никогда не была моей, чтобы я мог позволить ей ускользнуть, братан. Хорошего
