Измена. Осколки нашей любви (СИ) - Зорина Лада
***
Они снова встретились через час с небольшим. В клинике на другом конце города.
Нина бродила по коридору и, завидев его, так стремительно бросилась навстречу, что у него невольно сердце заколотилось.
Но она просто переживала о сыне, не более того.
— Лёшку уже повели в кабинет. Мы останемся тут как минимум на сутки. В палате есть место для посещающих. У них тут всё… с комфортом устроено. Не хуже, чем у Егора, — она заглянула ему в глаза, выискивая ответ. — А что… там? Паника?
Алекс мотнул головой:
— Что там, уже не твоя забота. Отходят от шока. Егор пока не появился, но я тут же узнаю, когда ему доложат.
Светлые глаза заблестели от новой тревоги:
— Он же ничего нам не сделает? Он же никак не сможет нам помешать?
Ему хотелось отбросить все эти формальности и просто обнять её. Успокоить и пообещать, что пока он рядом, её и Алексея никто и пальцем не тронет.
Но он понятия не имел, как она отреагирует на подобную вольность. Поэтому прибегнул исключительно к силе слова:
— А что он может сделать? Ты ведь никаких дополнительных бумаг не подписывала?
— Нет, — шепнула она, качнув головой.
— Значит, имеешь полное право забрать сына, когда пожелаешь. У клиники нет никаких оснований удерживать пациента силой. А утренним манёвром мы просто избавили себя от лишних проволочек. На черта нам эта возня? Для нас это сейчас пустая бумажная волокита.
Она судорожно вздохнула, отводя взгляд:
— Но возня всё-таки будет. Сейчас Егор оправится, отыщет нас… Я даже, представь себе, телефон отключила. И включать боюсь. Как только выйдет на связь, наверняка попытается мне дозвониться.
— Не волнуйся, — он всё же не удержался и легонько сжал её плечо. — Я оставил ему сообщение у секретарши. Более того, я приехал только, чтобы удостовериться, что тут всё под контролем.
Она подняла на него испуганные глаза:
— Ты… уезжаешь?
И от того, сколько страха звучало в её срывавшемся голосе, всё внутри нестерпимо заныло. Он мог сколько угодно притворяться и говорить себе, что переживёт её молчаливый отказ, но сердце, колотившееся о рёбра, знало всю правду.
Да, может, и переживёт.
Но будет страдать.
И никуда уже от этой правды не деться.
— Нам с Егором нужно поговорить. Расставить все точки над «i». В том числе для того, чтобы ты бросила переживать и освободилась наконец от пагубной иллюзии, внушённой тебе собственным мужем, — он заставил себя отпустить её плечо. — Ты от него не зависишь. Ни ты, ни твой сын. У него нет над вами никакой власти. И никогда не было.
Это далеко, конечно, не всё.
Их будущий разговор позволит ему прояснить очень важный вопрос — узнать, наконец, есть ли в его жизни место для младшего брата.
И стоило этой мысли промелькнуть в его голове, как телефон в кармане пальто завибрировал.
Алекс вынул телефон и взглянул на экран. Усмехнулся:
— А вот и наш обеспокоенный эскулап.
Она с откровенной опаской косилась на телефон, и его желание поскорее покончить со всем этим балаганом возросло во сто крат.
— Нина, оставайся с сыном. Дожидайся новостей и по возможности выброси все дурные мысли из головы. Ты меня слышишь?
Поколебавшись, она всё же кивнула.
— Я улажу все вопросы с Егором и вернусь за вами.
— Обещаешь?
Их взгляды снова встретились, и внутри его грудной клетки сделалось до нестерпимого тесно.
Ради этого вот «Обещаешь?» он бы сейчас и в кругосветку отправился.
— Это даже не обсуждается.
Глава 61
— Какого хрены ты творишь? Где он?! Где Алексей, мать твою?!
Егор держался очень недолго. Его хватило ровно на то, чтобы искусственно ледяным тоном потребовать объяснений, когда Алекс переступил порог его кабинета.
И уже спустя полторы минуты после его краткого ответа младшенький дико вращал глазами и просто… орал.
Возмущался, грозился, приказывал, настаивал на недопустимости «такого варварского поступка».
Алекс терпеливо ждал, пока брат окончательно выдохнется. Нелегко, наверное, сохранять спокойствие, когда у тебя так стремительно выбили почву из-под ног.
Но сейчас Алекс не чувствовал по отношению к младшему ни капли жалости. Все эти порывы успешно гасились воспоминаниями об издёргавшейся молодой матери, нервно мерявшей сейчас пространство коридора одной частной клиники на другом конце города.
И ясные глаза её смышлёного сына — гостеприимного поклонника шоколадных конфет и «Трансформеров».
— Это вообще ни в какие ворота… ни в какие ворота! Что на вас обоих нашло?! Просто так взяли и выкрали пациента! И твоя бешеная охрана что себя позволяет?! Что за запугивания?! Что за самоуправство?! Как такое вообще возможно?! Ты и Нина! Вы что, в новогоднюю ночь сговорились?! Чтобы мне отомстить?!
У него уши начинало закладывать от этого ора. Никогда бы не подумал, что Егор способен так громко и так долго орать.
— Прикрути громкость, — осадил он младшего брата. — Прекрати верещать. Твоё бурное возмущение ничему не поможет и ничего не изменит. Что сделано, то сделано. И я уверен, что сделано правильно.
— Ты свихнулся, — надсажено прохрипел Егор. — Что. Ты. Вообще. Мелешь?! А если ему сейчас станет плохо?! Если…
— Но ему не станет, — обрубил Алекс. — Ему не станет плохо, Егор. Ты можешь прекращать ломать свою дешёвую комедию и притворяться до смерти обеспокоенным врачом и отчимом, которым ты ему в полной мере так и не стал. Более того…
Он воспользовался ошеломлением брата и не спеша проделал путь от порога до ряда стульев, ютившихся у стены. Но садиться не стал. У него не было ни времени, ни желания на то, чтобы рассиживаться.
— …ты не имеешь никаких прав на ребёнка. В целом-то никогда не имел. Но сейчас — тем более. Особенно в свете того, что вот-вот вскроется.
Егор слушал его с видом человека, которого вот-вот удар разобьёт. Очевидно же, что собирался играть роль до конца и понятия не имел, какие козыри на руках у Алекса.
И вряд ли даже сейчас до конца понимал.
— Ты мелешь какую-то чушь… — хриплый шёпот после такого-то ора в восстановившейся тишине кабинета звучал почти оглушительно.
Алекс печально усмехнулся и качнул головой:
— Это маловероятно. Если только чушь не была написана и в документах, бережно хранимых тобой в кабинетном сейфе.
Егор дёрнулся, словно ему со всей дури заехали по лицу. Побелел едва ли не до синевы.
— Вот и я подумал, что ты вряд ли будешь держать у себя в тайнике пустые бумажки.
— Т-ты не стал бы… — придушенно прошелестел он, вцепившись побелевшими пальцами в спинку рабочего кресла.
— Жаль тебя разочаровывать, — Алекс устало потёр переносицу.
— Ты… ты выкрал бумаги из сейфа?..
— Выкрал? Ты же сам дал мне к нему доступ. Присматривать попросил. Помнишь, как параноил, что за тобой пресса следит?
— А бояться я должен был вовсе не прессы, — пробормотал младший.
— Бояться ты должен был тех, кто тебе золотые горы и славу пообещал, — отчеканил Алекс. — По крайне забавному совпадению, среди этих обещающих — совершенно случайно, конечно, — затесался папаша Синицыной.
Егора будто хлыстом по спине протянули. Он дёрнулся и уставился на Алекса во все глаза.
— О-откуда ты знаешь?
Телефон в его руке дёрнулся, знаменуя входящий от Инги. Дополнение к результатам предварительной экспертизы и подмигивающий смайлик от Ильяшевой.
Хитрая шельма. Сейчас он свою помощницу о-бо-жал. Потому что она секунда в секунду, будто руководствуясь каким-о сверхъестественным чутьём, скинула ему то, что подтверждало его слова.
И эти слова висели над головой Егора как занесённые мечи.
Егор это чувствовал. Даже более того — он это понимал.
— Знаю, и этого должно быть достаточно, — Алекс спрятал телефон в карман пальто. — Знаю, что её папаша в сговоре с кучкой остальных «светил» медицинской науки хотел под прикрытием твоего «открытия» немного денег срубить. Заработать на несуществующей болячке. Мальчик ведь совершенно здоров. Когда Нина к тебе обратилась, ты вылечил его аллергию и… решил пойти дальше. Видишь ли, там симптоматика была заковыристая. Индивидуальную реакцию организма вы решили выдать за нечто большее. За преступно большее.
