Измена. Осколки нашей любви (СИ) - Зорина Лада
— Мам?.. — в голос сына закралась тревога. — А почему… чтобы не видели?
Он был смышлён не по годам. Замечал много чего такого, чего дети в его возрасте не замечают, чему значения не придают. Так почему я должна относиться с неуважением к его умению слышать, видеть, замечать и понимать больше, чем остальные?
— Потому что я больше не доверяю Егору. Лёш, он нас почти на сто процентов обманывает, — я сглотнула. — Хотела бы я ошибаться, но уже есть подтверждения.
Лёшка слушал меня очень серьёзно и не спешил перебивать.
— И я хочу, чтобы мы уехали как можно скорее и без лишних проволочек.
— Домой?
Моё сердце невольно сжалось.
— Пока ещё нет, родной. Пока не домой. Покажемся ещё одному доктору.
Лёшка какое-то время молчал, а меня начинало дёргать от его сумрачного молчания. Но потом он поднял на меня очень по-взрослому сосредоточенный взгляд.
— Знаешь, мам… мне Егор Михайлович тоже не нравится.
От наплыва кошмарных подозрений у меня всё сжалось внутри.
— Не нравится… как? Почему? Ты что-нибудь слышал? Видел? Что-нибудь подозрительное?
Лёшка медленно покачал головой.
— Нет. Но я просто знаю, что он никогда не будет мне папой. Ты же за это на меня теперь не обидишься?
— Го-о-осподи, — выдохнула я и прижала сына к груди, изо всех сил стараясь не давать воли слезам. — Лёшк, миленький, ну что ты такое говоришь… никогда бы я на такое и ни за что не обиделась бы. Даже если бы…
…даже если бы он не оказался двуличной сволочью, пользовавшей свою наглую ассистентку у меня за спиной.
Я слегка отстранила от себя сына и заглянула ему в глаза:
— Лёш, никого важнее тебя у меня нет и быть не может. А Егор Михайлович… наши с ним пути расходятся. И почти наверняка — навсегда.
Наверное, я ожидала, что Лёшка бурно выразит свою радость по этому случаю. Но он вдруг бросил задумчивый взгляд в дальний угол палаты, где надёжно скрываемый тенью стоял громадный робот-подарок.
— Это, получается, мы и с Александром Михайловичем больше уже не увидимся?
Упоминание Муратова-старшего огнём прошлось по моим нервам.
Выходит, я ошибалась, когда думала, что связанные с ним ощущения легко притупились, стоило мне добраться до сына. Нет, всё с ним связанное по-прежнему чувствовалось сверхъестественно остро.
И это мы с Лёшкой ещё не говорили о другом важном вопросе — совершенно неожиданном визите Александра к племяннику, сразу после нашей с ним встречи в кабинете Егора.
— Почему не увидимся? Ещё как увидимся, — пробормотала я. — Видишь ли, Лёш, мы… я… может так получиться, что какое-то время мы поживём у него.
— У кого поживёте? — раздалось от двери.
Я обернулась и обомлела.
На пороге, сверля нас с Лёшкой тяжёлым взглядом, маячил Егор.
Глава 58
— Лёш, я к тебе позже ещё загляну, — я поднялась с кушетки, поймала резко посерьёзневший и понимающий взгляд сына.
— Здравствуй, Алексей, — Егор кивнул, но в палату входить не стал. — Как твоё самочувствие?
Я невольно затаила дыхание, но зря сомневалась в собственном сыне. Лёшка у меня рос «умочкой», как любила говорить моя мать.
— Здравствуйте. У меня всё хорошо.
— Отлично. Это радует, — Егор посторонился, выпуская меня из палаты.
Спустя несколько шагов по коридору я слышала щелчок закрывшейся двери, но останавливаться не стала. Миновав комнату дежурной медсестры, остановилась только на выходе из отделения.
Впрочем, отсрочка не сильно мне помогла. Вероятно, к этому разговору невозможно было никак подготовиться.
— Так у кого поживёте? И что значит, поживёте? — раздалось у меня за спиной. — К подружке какой-нибудь перебралась?
Я обернулась, собирая волю в кулак.
Только бы не сорваться. Не наговорить лишнего, не опускаться до перехода на личности.
В конце концов, что такого принципиально нового я ещё могла бы ему сказать?
— А какое сейчас это имеет значение? Зачем тебе знать, где я живу или жить собираюсь?
Егор состроил недоумённую мину, будто я глупость сказала:
— Нина, ты втихомолку собрала вещи и съехала, даже не предупредив. Мы вообще-то женаты ещё, как-никак.
— Это у нас ненадолго, — озвучив эту простую и ясную мысль, я почувствовала себя увереннее. — В ближайшее время я подам на развод.
— Шутишь? — недоверчиво усмехнулся Егор.
— Шутки кончились, когда я тебя с ассистенткой застукала.
— Нет, погоди, я правда пытаюсь понять… ты действительно подаёшь на развод?
Боже мой, как по-разному мы смотрели на ситуацию. У меня и тени сомнения не возникало, что всё давно и навсегда кончено. А он, что же, предполагал, что я, как по волшебству, забуду его новогодние приключения?
— Стопроцентно, — я прищурилась. — А что, мне стоит переживать, что наш развод как-нибудь повлияет на лечение сына?
Мне некогда было ходить вокруг да около, сыпать намёками и пытаться изображать из себя дознавателя-виртуоза. Я шла напролом, отчасти ещё и потому что слишком нервничала, не зная, чего ожидать от почти бывшего мужа.
— Повлияет? — нахмурился Егор. — Как повлияет?..
— Откуда мне знать, — пожала я плечами. — Потому и спрашиваю.
И тут на него наконец снизошло. Красивое лицо перекосилось от отвращения, но оставалось только гадать, насколько искренней была эта реакция.
— Ты что… ты решила, что наши раздоры заставят меня рисковать здоровьем Алексея? Ты такого низкого обо мне мнения?
Мне хотелось ему прокричать, что он зря так старается. Что я уже кое-что знаю. Вместо этого я продолжила наступление:
— Раз это не так, то расскажи мне, пожалуйста, как проходит лечение. И почему с некоторых пор ты перестал посвящать меня во всё, что этого процесса касается.
— То есть как это перестал посвящать?..
— О том, что в лечении сделали перерыв, я случайно узнала от заведующей отделением. Ты считаешь, это нормально?
С возросшим волнением я отметила, что муж слегка побледнел. Этих вопросов он не ожидал.
— Нина, мы ссорились…
— И что? Ты ведь сказал, что наши ссоры никак не отразятся на ситуации Лёши. И что я слышу? Твой аргумент «мы ссорились».
— Послушай, Нина, это совершенно не означает никаких качественных изменений в лечении! — Егор стремительно терял своё хладнокровие. — Здесь, в этом здании я прежде всего врач, а уже потом — всё остальное.
— Какая наглая ложь, — фыркнула я, уже не считая нужным скрывать своё отношение. — Видела я, кто ты здесь в первую очередь. В декабре. В твоём кабинете.
И на мои слова, будто на сверхъестественный зов, из-за угла, за которым скрывалась лестница, выплыла ассистентка Синицына.
Довольная собой и цветущая. Её вид никак не вязался с тем образом, который отпечатался у меня в памяти в новогоднюю ночь, когда они вместе с Егором улепётывали из коттеджа.
Завидев нас, она поколебалась всего лишь мгновение. А несколько мгновений спустя уже стояла рядом с начальником, безо всякого стеснения цепляясь за его руку.
При виде такой откровенной наглости меня порадовало только одно — провокация Синицыной не вызвала во мне ничего, кроме недоумения. Значит, Егор дошёл до такого бесстыдства, что уже игнорирует любые приличия, раз позволяет своей ассистентке подобное.
Я заглянула мужу в глаза… и тут меня ожидало ещё одно неожиданное открытие. Не было в его взгляде ни триумфа, ни злорадства, ни наглого превосходства. Его взгляд сделался едва ли не затравленным.
Что здесь происходит?..
Мой взгляд невольно перебежал на Синицыну. Девица жалась к Егору, всем своим видом вопя о том, что подобное поведение ей позволительно.
— Я ожидаю, что впредь все вопросы, касающиеся Лёшкиного лечения, снова будут обсуждаться со мной. Никакие ссоры на это не повлияют, — я скосила глаза на обвивавшую запястье мужа цепкую ручонку с хищным маникюром и невольно поморщилась. — Всё остальное меня не интересует….
Подняла бесстрастный взгляд на ухмылявшуюся Синицыну:
