Гийом Мюссо - Бумажная девушка
– Если тебе это кажется смешным…
– Послушай, Кароль, ты мне не жена и тем более не мать! И потом, как ты вошла в мой номер?
– Я коп, старина! Если ты думаешь, что обычная дверь гостиничного номера станет для меня проблемой… – сказала она, бросая полотняную сумку на одно из кресел из ротанга.
– А я называю это вмешательством в частную жизнь!
– Что ж, обратись в полицию.
– Ты тоже пытаешься шутить? – Мило оскорбленно пожал плечами и сменил тему:
– Я проверил в администрации. Том действительно остановился в этом отеле вместе со своей «подругой».
– Я знаю, я провела расследование: апартаменты номер двенадцать, две отдельные кровати.
– Отдельные кровати, это тебя успокаивает?
Кароль вздохнула:
– Когда ты начинаешь об этом говорить, ты еще тупее, чем щетка без ворса…
– А что Аврора? Ты тоже провела расследование?
– Обязательно! – сказала Кароль, подходя к телескопу, чтобы направить окуляр на берег.
Она долго рассматривала просторный пляж с мелким песком, который лизали прозрачные волны.
– И если мои сведения верны, Аврора в данный момент должна находиться… как раз здесь.
Кароль зафиксировала положение телескопа, чтобы Мило мог посмотреть.
Недалеко от берега прекрасная Аврора в сексуальном комбинезоне и в самом деле каталась на водных лыжах в компании Рафаэля Барроса.
– А этот тип очень даже неплох, да? – спросила она, снова занимая свой наблюдательный пост.
– Вот как? Ты… ты так считаешь?
– Ну, надо быть уж очень придирчивой! Ты видел его квадратные плечи и торс атлета? У этого парня физиономия актера и фигура греческого бога!
– Ладно, хватит, убедила! – проворчал Мило, отталкивая Кароль, чтобы завладеть телескопом. – Я думал, что эта штука нужна для подсматривания за Орионом и Кассиопеей…
Кароль позволила себе улыбнуться, пока Мило искал для себя новую жертву для наблюдений.
– Брюнетка в татуировках с фальшивой грудью и волосами в стиле рок-н-ролл – это же…
– Да, это она! – оборвала его Кароль. – Скажи мне, когда ты закончишь развлекаться, как мы оплатим наш счет за гостиницу?
– Не имею ни малейшего понятия, – грустно признался Мило.
Он поднял глаза от своей «игрушки», снял спортивную сумку со стула и уселся лицом к Кароль.
– Эта штука весит целую тонну. Что там такое?
– Я привезла это для Тома.
Мило нахмурился, давая понять, что ждет от нее объяснений.
– Вчера утром, перед тем, как заехать к тебе, я вернулась к нему домой. Я собиралась обыскать дом, чтобы найти хоть какие-то намеки. Я поднялась в его спальню. Представляешь, картина Шагала исчезла!
– Вот дерьмо…
– Ты знал, что за картиной находится потайной сейф?
– Нет.
На долю секунды в сердце Мило возродилась надежда. Вдруг Том хранил там сбережения, которые смогли бы им помочь расплатиться хотя бы с частью долгов?
– Я была заинтригована и не смогла отказаться от попытки попробовать кое-какие комбинации цифр…
– И тебе удалось открыть сейф, – догадался Мило.
– Да, введя код 07071994.
– И как ты догадалась? Божественное вдохновение? – сыронизировал он.
Кароль не поддержала его сарказм.
– Это дата его двадцатого дня рождения – седьмое июля тысяча девятьсот девяностого года.
При напоминании об этом лицо Мило потемнело, и он пробурчал вполголоса:
– В то время я не был с вами, так?
– Нет… Ты был в тюрьме.
Воцарилось молчание, пролетевший ангел выпустил несколько стрел грусти в сердце Мило. Призраки и демоны всегда были рядом, готовые появиться в любую минуту, как только он потеряет бдительность. В его голове замелькали контрастные картинки: этот роскошный отель и тюрьма. Рай для богатый и ад для бедных…
Пятнадцатью годами ранее он провел девять месяцев в мужской тюрьме в Чино. Это был долгий путь в потемках. Мучительное очищение, отметившее окончание ужасных лет. С тех пор, несмотря на все его усилия создать себя заново, жизнь была для него скользкой и непостоянной дорогой, готовой провалиться под любым его шагом, а его прошлое оставалось гранатой со снятой чекой, готовой взорваться в любой момент.
Мило несколько раз моргнул, чтобы не скатиться в опустошительные воспоминания.
– Так что все-таки было в этом сейфе? – спросил он бесцветным голосом.
– Подарок, который я вручила ему на двадцатилетие.
– Можно посмотреть?
Кароль кивнула.
Мило поднял сумку и поставил ее на стол, прежде чем открыть «молнию».
* * *Апартаменты № 12
– Почему вы роетесь в моих вещах? – закричал я, вырывая бумажник из рук Билли.
– Не волнуйтесь так.
Я с трудом выплывал из полукоматозного состояния. Во рту пересохло, все тело ломило, щиколотка страшно болела. Общее состояние было таким, будто я провел ночь в стиральной машине.
– Терпеть не могу проныр! Вы и в самом деле собрали все пороки мира!
– Да будет вам, кто в этом виноват, а?
– Личная жизнь это важно! Я знаю, что вы ни разу в жизни не открывали книгу, но когда вы это сделаете, загляните в Солженицына. Он написал очень верные слова: «Наша свобода зиждется на том, чего другие не знают о нашей жизни».
– Вот именно, я только хотела восстановить равновесие, – заявила она в свое оправдание.
– Какое равновесие?
– Вам известно все о моей жизни… Это же нормально, если мне любопытна ваша жизнь, нет?
– Нет, это не нормально! Впрочем, не нормально все. Вам вообще не стоило покидать ваш вымышленный мир, а мне не следовало отправляться вместе с вами в это путешествие.
– Решительно, этим утром вы любезны, как тиски.
Я сплю… Это она меня упрекает!
– Послушайте: вы, возможно, умеете перевернуть любую ситуацию в вашу пользу, но со мной это не проходит.
– Кто эта девушка? – спросила Билли, указывая на сделанный поляроидом снимок.
– Сестра папы римского, такой ответ вас устраивает?
– Нет, как реплика это слабовато. Даже в ваших книгах вы на такое не осмелились бы.
Вот нахалка!
– Это Кароль, подруга детства.
– А почему вы храните ее фотографию в бумажнике как реликвию?
Я ответил ей мрачным и презрительным взглядом.
– Вот дерьмо! – взорвалась Билли, покидая террасу. – Вообще-то мне наплевать на вашу Кароль!
Я посмотрел на пожелтевший снимок с белой рамкой, который я держал в руке. Много лет назад я зашил его в мой бумажник и больше никогда его не доставал.
Воспоминания медленно поднялись на поверхность. Разум мой затуманился и перенес меня на шестнадцать лет назад. Кароль держала меня под руку и требовала:
– Стоп! Больше не двигайся, Том! Скажи «сыыыр»!
Щелчок, жужжание. Казалось, я снова слышу характерный звук мгновенной фотографии, выползающей из зева фотоаппарата.
