Развод в 50. Катись отсюда! - Айрин Лакс
— У нас ещё будет шанс это проверить. Но ты в последнее время совсем меня не хотела. Отворачивалась… Не хотела ты меня… То болит, это болит. Желания нет!
— Я притворялась. Понял? — говорю ему прямо в лицо. — Притворялась, что у меня болит голова, нога, спина или лоно тянет. Притворялась, потому что ты… такой суровый дядька, не хотел признавать, что все мы не вечны, что жизнь накладывает отпечаток. И, как бы тебе ни хотелось не думать о возрасте, дорогой, но пятьдесят и дальше — это не про цветение и рассвет. Мы медленно движемся к закату. И все это ты не хотел признавать. Злился… Поэтому я решила притвориться.
— Но зачем?! Блять, а!
— Ах, зачем?! Затем, что ты игнорировал рекомендации врача. И я знаю, что ты, как глупый мальчишка, проигнорировал их снова, даже на прием не пошел. Но это уже не мое дело. Ясно? Ради тебя я притворяться больше не стану и не буду себя зажимать в активности!
— Притворялась?
— Да, мне не привыкать! Ведь ты игл боишься, и я всегда делала вид, будто мне самой страшно! Вот так… Но я ни разу не упрекнула в твоих страхах тебя самого. Потому что ты же… МУ-ЖИК! Мужики не боятся, не плачут.… И ворох ещё всякой дребедени, оторванной от реальности, в которую ты свято веришь. Вот так, Ванечка… Надоело мне тебя оберегать. Греби дальше сам.
— Только вместе.
— Нет. Только развод. Твои страхи не отменяют твоей грубости.… Ты меня обидел и перестал ценить, но самое смешное, что именно ты превратил меня в домохозяйку, а я… какого-то чёрта тебя послушалась и позволила этим заботам поглотить всю себя. Ты заигрался в молодого жеребчика, а я.… превратилась в Повелительницу Кастрюль и Тетеньку с градусником и грелкой в руках… Надоело, Вань.
— И ты решила меня проучить, — добавляет тихо. — Я тебе не изменял. Я был на стриптизе, признаю, но не снимал девок. Не было у меня секса ни с кем.
— Виртуальное дрочиво и секс по переписке — не измена по-твоему?!
— Но по ту сторону была ты.
— Ты был готов к измене, и ты изменил. Ты писал не мне, ты писал Тигрице. Это измена.
— Но как?! С тобой же.… Блять, Наташа, признай! Иначе у меня сейчас мозг взорвется.
— Это ничего не изменит. Измена была и точка.
Муж взметнулся из кресла и навис надо мной, заглядывая прямо в глаза.
— Говори.
— Нет, — заупрямилась я.
— Тогда я из тебя признание вытрахивать буду!
Совсем оборзел?! А впрочем.…
Я обвела взглядом мужа, его член качнулся под кроем пижамных штанов. Ваня был без трусов, они сушились на полотенцесушителя.
В голову ударил аромат парфюма мужа и запах его кожи. Я любила уткнуться ему в грудь и дышать теплым мускусом.
Куда это всё растворяется с годами? Почему ускользает?
Почему именно сейчас, на пороге расставания, я так остро всё чувствую, каждый запах, каждую деталь отмечаю.…
— Ничего не скажу. И ты безбожно тупишь, Ванечка, если тебе всё ещё нужны какие-то доказательства и признания… — нарочно сказала я, выводя мужа из себя.
— Не скажешь? — наклонился, рванув мой халат на себя. — Простонешь!
Глава 34
Наташа
— Не смей меня лапать, животное! — отбиваюсь от пальцев мужа.
Которые так проворно стягивают с меня халат и дергаю тонкий бюстгальтер, обнажив грудь.
— Тюююю.… Мои девочки… Давно не виделись. Идите сюда, ко мне, золотые.… — бормочет, прикладываясь жгучими поцелуями к соскам, вставшим как по госзаказу.
— Пошел вон, не хочу я тебя…
— Не хочешь, конечно…
Ваня роняет лапу на мою промежность, поверх трусиков из хлопка.
Надавливает по кругу, лаская.
Вот гад.…
Знает, как надо, выучил, как я люблю, и скользит не спеша, но усиливая нажим.
Меня пробивает острым, горячим спазмом. Первый, ранник предвестник грядущего экстаза, которое смоет лавиной все на своём пути.
Последний шанс ухватиться за разум, ускользающий за горизонт по волнам возбуждения.
— Может быть, ты меня не хочешь… Но… Тигрица в тебе меня хочет… Уже в трусики потекла… Я обожаю твои трусики. И как я сразу не понял, мммм.. На тех фото были твои трусики!
— Потому что ты…. Дурак….
Ваня сбивает трусики в сторону, погружаясь в меня двумя пальцами. Открытая и влажная расщелина с благодарностью сжимается вокруг его пальцев. Он нажимает, надавливает там, где надо.
О, как сладко.…
Аж пальчики на ногах поджимаются, и вдоль позвоночника бегут царапающие мурашки.
Простреливает все тело, до самой макушки.
— Дурак, — соглашается Иван.
Оторвавшись от розового соска, ноющего от ласк его рта, муж подонимает на меня взгляд.
Сейчас его глаза сверкают, переливаются, будто посылая в меня лучи загадочного света.
Он улыбнулся, погладив меня по щеке. При этом его свободная рука продолжала блудить у меня между ног, заставляя извиваться.
Улыбка всего на миг освещает его лицо и глаза, потом он становится серьёзным. Скулы заостряются, губы выталкивают слова:
— Но у меня есть одно преимущество. Я — твой дурак. С момента знакомства и по сей день — твой дурак. Я не шучу и не играю, Наташ.
Он прижимается к моему рту, глубоко и жадно целуя.
Вбирает мой язык, покусывая его алчно. Самый кончит зажат между его зубов, он двигает по нёму своим быстро-быстро.
И его пальцы переходят в молниеносную атаку, частыми толчками вонзаясь в податливую плоть.
Как пошло и влажно звучат его пальцы…
Как громко хлюпает…
Я ещё больше раскрываюсь, балансируя с широко раздвинутыми ногами. Задница висит на самом конце кресла, хочу ещё и ещё…
Не останавливайся!
Остановится, убью… Но сначала сниму резинку с волос, пережму его член у самого основания и оседлаю, натрахавшись от души…
А потом…. хоть потоп!
