Пленница - Ольга Вечная
- Рада не употребляет наркотики, училась в университете, вела законопослушную жизнь. У неё нет мотива совершать подобные преступления.
- Я тебя умоляю. Кто-то смотрит на мотивы? - поднимается Алтай. - Им план нужно закрывать. Блядь. - Берет чашку, осушает в два глотка и переключается: - На меня оформим землю.
- Нормально все будет, - тут же соглашается Исса.
- Надеюсь. Давно по мне сделки не проходили.
- Вот именно. Поэтому нормально. Торги просрать не вариант, сам понимаешь. Адам, я подумал и решил, что откажусь от своей доли в твою пользу.
- Не говори ерунды.
- Накосячил, понимаю. Здоровый граф был, в лечебницу я его лично устроил. Клялся, что жить хочет. Первый раз такой косяк. - Он поднимает глаза к небу. - Жизнь непредсказуема, а иногда опасно скоротечна.
Алтай закатывает глаза. Размышляет пару мгновений, потом смотрит на меня.
- Останешься здесь. По охране отеля я решу, главное, за пределы не выходи. Без дури, окей?
- Когда ты вернешься?
Мобильник снова вибрирует.
- Подожди. - И в трубку: - Да. Григорий, на меня документы готовь. На себя буду брать. Все. И тебе отличного дня. - Сбрасывает вызов. - Щегол.
- В штанишки наложил от радости?
- Ага. Я собираюсь тогда. Черт, как не вовремя это все.
Я смотрю на него вопросительно. Хочу окликнуть, но язык не поворачивается произнести «Алтай» после того, что было между нами. Исса обращается к нему Адам, а мне он вообще не представлялся. Начинаю:
- Знаешь...
- Я подумаю по твоей ситуации в дороге. Баба твоего Павла - единственная дочь бывшего вора в законе. С такой женушкой гулять мог только полный псих.
- Или романтик, - вкидывает Исса.
Алтай переводит на него взгляд. Выглядит так, будто впервые в жизни слышит слово «романтик», и понятия не имеет, что оно означает.
- Ты... не передумаешь? - спрашиваю я. - Уверен?
На его лице проскальзывает раздражение, и я затыкаюсь. Закрываю рот рукой и опускаю глаза. Алтай уходит в дом собираться, и мы остаемся с Иссой наедине. Тот тоже отвечает на вызов.
- Нет, Алтай не пошутил. Накладка вышла. Эй, спокойнее, без эмоций, малец. Все рассчитывают на деньги. Давай, до связи.
- Это тот самый Гриша, который сын мэра? - спрашиваю я.
Святоша медленно кивает. Вот что их связывает. Они мутят что-то с землей через местный банк. Теперь понятно. Я думала Григорий способен лишь тратить папкины деньги.
- Это не опасно?
- Я вообще не знаю, как ты с таким бэкграундом в своем уме находишься. Чуть на десять лет строгача не отъехала, без права УДО, - произносит мягко. Разглядывает меня странно-навязчиво.
- Нет. Для Алтая. Оформлять право собственности на него. У меня странное предчувствие.
Он пожимает плечами.
- То, чем занимается Адам, и мы с Григорием, не безопасно.
- Я понимаю, но есть риски обоснованные, а есть лишние.
- Моя чуйка спит. Обычно она сигналит, если что-то идет не так.
- Может еще карту таро вытянем? - выпаливаю я, потом осекаюсь. Глаза опускаю и делюсь: - Я... беспокоюсь за него.
- Я бы на твоем месте тоже беспокоился.
Его фраза звучит странно, она повисает в воздухе неприятной вибрацией, жалит кожу.
- Я не такая как мой отец, - говорю быстро. - Я умею ценить помощь и быть благодарной.
Алтай выходит из дома с легкой сумкой в руке. Он одет в костюм, волосы распущены. Если не брать в расчет лицо, он выглядит великолепно.
Я прошу оставить Киру со мной, и он соглашается, дает несколько указаний по питанию и режиму акиты. Исса при этом продолжает меня странно рассматривать.
Так быстро все происходит. В спешке. Скомкано. Без разговора. Напоследок Алтай меня не целует. Как и не целовал до этого ни разу.
Машина отъезжает. Я остаюсь в доме одна.
Глава 28
Исса
- Давай на моей поедем? - вкидывает Савелий ровным голосом.
Иногда он себя презирает за услужливость и чрезмерную эмпатию, но тут уж ничего не поделаешь, таким уродился. Одним словом — Святоша. Эту тошнотворную кличку ему приклеил отец. А имя Исса подарил Адам, правда, значительно позже.
Адама Святоша знает с шестого класса, когда того забрали в новую семью и привезли в город Т. Он даже помнит то утро, когда двенадцатилетний Адам зашел в класс, окинул его мрачным взрослым взглядом и сухо произнес:
- Приветствую.
Классная равнодушно рассказала о новом ученике, назвала его имя. Пол класса прыснули в кулаки. Еще бы — детдомовский пацан в обносках, еще и Адам. Адам Алтайский, его буквально прокляли, записав таким именем.
Алтай улыбнулся уголком губ, медленно обвёл взглядом одноклассников, словно запоминая лица тех, кто смеялся громче всех. Савелий не смеялся, поэтому Алтай пошел к его парте и сел на свободное место.
Без спроса.
Не то чтобы Исса был особенно добрым или благородным, к шестому классу эти замашки из него уже выбили. Он в принципе редко смеялся в те годы. Слишком много смеха было вокруг его семьи. Отец пил так, что это стало шуткой района. Сестра вечно болела, мать пропадала в церкви, утешаясь молитвами.
Святоша. Он ходил с ней в храм каждую неделю, потому что понятия не имел, куда еще себя деть.
- Ты зря сюда сел, - сказал он тихо, не отрывая глаз от доски
— Почему? — пробурчал Адам, доставая учебники. — Ты против?
- Потому что ты теперь не «новенький». Теперь ты «новенький, который сел с Святошей». А это в два раза хуже.
Адам поднял голову, посмотрел на тех, кто шептался за их спинами.
- Ты что, местный отброс?
Савелий - высокий, тощий, в жутких обносках, собранных матушкой. Их класс был самым стремным в параллели, и он был в нем слабым звеном.
- Пока в школу шел, видел мужик валяется под лавкой? Угадай чей батя.
- И что? Ты, что ли, его туда притащил.
- Я бы его домой оттащил, сил не хватит.
Алтай как-то особенно внимательно на него посмотрел.
- После какого урока длинная перемена?
Исса огляделся, один из главных драчунов Женек осклабился и провел пальцем по горлу. Вернулся глазами к доске.
- Меня убьют. И тебя теперь.
- Ну и ладно.
После второго урока начался дождь, и они побежали тащить батю Иссы домой, из-за чего
