Аркадия (СИ) - Козинаки Кира

– Ты чудовище! Я что, теперь тоже воняю? – отчаянно вопросила я.

– Давай проверю.

Илья сел по-турецки напротив меня, придвинулся ближе и лёгким, каким-то будто бы привычным жестом обхватил моё лицо руками, скользнул пальцами по шее, пьяняще царапнул прилипшими песчинками кожу, и напускное, смешливое отвращение, которое я талантливо демонстрировала секунду назад, разом сменилось на острую смесь совсем иных ощущений. Илья шумно и деловито втянул носом воздух – тот, что я только что выдохнула, один на двоих – и, не отрывая взгляда от моих глаз, придал лицу серьёзное и весьма задумчивое выражение, вот только вечернее солнце, стремительно падающее в море за моей спиной, окрасило янтарь в сотню оттенков озорства.

– Ну что там? – шепнула я, размышляя, можно ли ужемнекоснуться его лица, на которое в последнюю неделю я позволяла себе лишь смотреть.

Можно лимненаконец-то дотронуться до его вновь пробившейся щетины, пересчитать веснушки, накрутить на палец прядь волос, бесследно изничтожить те жалкие сантиметры расстояния между нами и прижаться, с силой, с жаждой прижаться губами к его губам?

Но пока я размышляла, пока собиралась с силами, Тузик, наплевав на всё сладостное томление, которым, казалось, мы вполне ощутимо пропитывали воздух, беспардонно втиснул между нами свою наглую морду с налипшим на нос песком и смердящей пастью и решительно разрушил момент.

– Тузло, от тебя и правда несёт, – скривился Илья, рукой отводя волчью голову в сторону. – Иди поешь цветов каких-нибудь, что ли.

Волк, явно огорчённый скудностью выделенной ему ласки, коротко, но очень возмущённо проскулил, описал вокруг нас круг и, бросив последний, полный смертельной обиды взгляд, зажал в зубах одну из собранных мной палок и медленно побрёл прочь, оставляя глубокие и призванные заставить нас всё-всё осознать следы на песке.

Мы с Ильёй переглянулись, обменялись смущёнными улыбками, но отчего-то не отважились вернуться к тому, на чём остановились, и, неловко взбив чёлку, я проговорила:

– Мы где-то здесь познакомились, ты помнишь?

Илья покрутил головой по сторонам, мимоходом вырвал торчащий колосок, потрепал его в пальцах и воткнул обратно в песок.

– Возможно. Но я впервые увидел тебя раньше.

– Да?

– Угу, – кивнул он. – В лесу. Обычно люди ведут себя там… ну, нормально. Просто гуляют, грибы, ягоды собирают, ящерок рассматривают. Но ты… даже не знаю, как объяснить. Я понятия не имею, чем ты там занималась на самом деле, но со стороны казалось, будто ты там жила. Обитала. Принадлежала этому лесу, обладала им. Кружилась там между деревьями в этом своём белом платье… Чёрт, я даже помню, во что ты была одета.

– Ты тогда проезжал мимо на мотоцикле? – мягко улыбнулась я.

– Угу. И подумал, что ты мне померещилась, потому что когда вернулся туда буквально через пару минут, тебя там не было. А я… уже всё.

Илья чуть шевельнул ногой и упёрся мыском кеда в мою кроссовку.

– На следующий день узнал, что ты не плод моего воображения и всё-таки существуешь, а потом целую неделю пытался набраться смелости, чтобы к тебе подкатить. Мне казалось, что ты… ну, городская, вся такая важная, птица не моего полёта, короче. Ещё и лесная нимфа по совместительству. А потом выяснилось, что ты совсем другая. Простая. Понятная. Смешная. Бесстрашная. Горящая. И очень сильная. Столько лет прошло, Малевич, а ты ни фига не изменилась.

– Правда?

– Если только ещё сильнее стала, а так – да, даже и не скажешь, что избалованная депутатская дочка с личным вертолётом.

Я показательно фыркнула и рассмеялась.

– Но у тебя есть два серьёзных недостатка. Во-первых, от тебя действительно попахивает несвежей рыбой. – Я возмущённо ткнула его в плечо, и он торопливо добавил: – Самую малость, я почти привык. А во-вторых, – Илья выпрямился, сунул руку в карман джинсов и достал оттуда кольцо, – это.

Я изумлённо распахнула глаза, глядя на тонкий платиновый ободок и крупный бриллиант сложной огранки, которыми совсем недавно походя разбивала сердца, а потом с великим облегчением потеряла. Но теперь кольцо снова вернулось, насмешливо поблёскивая, и меня невольно передёрнуло оттого, насколько оно было инородно в эту секунду, в этом месте и в этих руках.

– Но откуда?

– Нашёл сегодня в кармане куртки, – пояснил Илья, покручивая его на кончиках пальцев и безрадостно следя за игрой света на отполированных гранях камня. – Он вроде нормальный мужик, этот твой Роман. И кольцо красивое вроде бы. Но к нему привыкнуть гораздо сложнее.

И мне вдруг показалось, что я знаю отличный способ это исправить, поэтому я резко, даже импульсивно выхватила кольцо из пальцев Ильи, замахнулась и со всей силой, подпитанной внезапной яростью, бросила его куда-то далеко-далеко.

– А так? – спросила я, глянув на него с вызовом.

– Это было… эффектно, – неуверенно дёрнул бровями Илья после долгой паузы, во время которой мы таращились друг на друга, судорожно подбирая слова для оценки моего поступка. – Даже очень. Но ты уверена, что это так работает?

– Да. Потому что мы с Романом расстались.

– Расстались? – переспросил Илья с таким удивлением, будто у меня были ещё какие-то варианты. – Прям по-настоящему?

– Ну… да. Всё и так к этому шло, а вчера ночью мы поговорили и… расстались окончательно. Так что никакой свадьбы не будет, а значит, и кольцо мне больше не нужно. Хотя… – и я окинула взором бескрайние просторы наибелейшего песка, борясь с желанием броситься на поиски кольца, – можно было бы выручить за него пару-тройку миллионов в ломбарде…

– Расстались, – ещё раз повторил Илья и задумчиво почесал щетину. – Это что, получается, мне даже не придётся сражаться с драконом за прекрасную принцессу?

– За кого? За меня? А ты что, собирался? – Я нервно хихикнула и тут же до боли прикусила губу, чтобы не расплыться в широченной улыбке.

– Ну… вообще-то, да, – растерянно ответил Илья.

И потом вдруг посмотрел на меня так, как, наверное, смотрят дети, случайно обнаружив под ёлкой самый желанный на свете подарок, и вот это всё – оно прекрасно, и оно его, только его. И восторг, и радость, и чистейшее, беспримесное счастье.

– Мира… – Илья положил ладони на мои колени и, будто вспомнив что-то важное, снова стал серьёзным, даже озабоченным. – Мира, послушай. Я не уверен, что смогу обеспечить тебе тот уровень жизни, к которому ты привыкла, но…

– Подожди, подожди! – перебила я, нахмурившись. – Это к какому такому уровню жизни я, по-твоему, привыкла? Я что-то не понимаю, поясни, пожалуйста.

– Ну, – смутился Илья, – например, я вряд ли смогу подарить тебе кольцо за пару-тройку миллионов…

– Я его не выбирала! – взвилась я, кожей ощущая, как затихшая ярость, вернувшись, кипятит кровь, заставляя решительно вскочить на ноги, сжать кулаки и кричать. Потому что я была готова полностью принять на себя вину за многие проступки, но только не за это, только не от него. – И богатых родителей я тоже не выбирала!

– Мира… – начал он примирительно.

– Нет. Нет, давай поговорим об этом, раз уж ты поднял тему! Привыкла к уровню жизни, ха!

Я испепелила его взглядом, а затем скрестила руки на груди и принялась быстро, суетливо расхаживать из стороны в сторону, и Илья, тяжко вздохнув, поднялся и попытался поймать меня за плечи, что-то сказать, но я вырвалась, подхватила палку и, хаотично размахивая ей, зашагала вдоль берега.

– Интересно, это я привыкла к тому уровню жизни, в котором отец лишил меня обеспечения, когда я бросила университет, да? Показательно вычеркнул меня из завещания, закрыл мне доступ к счетам, сдал купленную мне квартиру каким-то левым людям и торжественно поклялся не давать мне ни копейки, пока я не принесу ему диплом о хоть каком-нибудь высшем образовании, – к этому уровню, да?

– Но ты мне об этом не рассказывала, – возразил плетущийся позади меня Илья.

– А может, к тому уровню жизни, – неистово продолжала я, понимая, что всё, меня несёт, меня не остановить, – где мы с Романом полгода спали на надувном матрасе в офисе, потому что его бывшая отсудила у него всё, до чего дотянулись руки, и ему пришлось заново строить бизнес буквально с нуля, вкладывая в него абсолютно все ресурсы? Ты когда-нибудь спал на надувном матрасе? Нет? А это ни фига не весело, потому что через пару недель спина начинает отваливаться, а иногда ты просыпаешься среди ночи, потому что не чувствуешь руку, и вот я никому не пожелаю… – Я осеклась, резко затормозила и испуганно обернулась на Илью. – Ладно, тут перегнула, извини.