Мэр. Цена предательства – любовь - Евсения Медведева
Глава 30
Под ладонью все пульсировало. Кожа стала горячей, кровь бурлила, подкидывая температуру тела.
Ещё никогда я не ощущал женщину на уровне души.
Ей страшно, больно, а все это чувствую я.
Вика стала потерянной частью пазла.
А ведь я даже не подозревал, что потерял его.
Тело само творило дичь. Обнял, прижал к себе. И был уверен, что не оттолкнёт.
Увидев её, хрупкую, нежную, но так отчаянно бьющуюся за себя, за сестру, за свободу, я не выдержал. Никогда не бил первым! Никогда!
А этот Прокофьев кровь мою вскипятил, да так, что в глазах темно стало.
Ненавидел его в тот момент.
Убить был готов, не виси Вика на моей шее. Лупил, а сам думал только, чтобы не попасть по ней.
– Извини, Костя, – Вика выдохнула с облегчением, когда между нами просто не осталось и сантиметра свободного пространства. Приобнял, а она голову уложила мне на руку, прижалась щекой к ладони, и на кожу слеза упала.
– За что?
– Прокофьев звонил мне, когда я в школе была. Нужно было догадаться, что не просто так он звонит, что непременно будет какое-то продолжение! И тебе нужно было сразу рассказать.
– Надо было, Вика. Но это ничего не меняет.
– Что теперь будет?
– Завтра будет организована большая пресс-конференция. Слух о драке уже гуляет по сети, прятаться – смысла нет. Если не хочешь, можешь не участвовать. А вообще Прокофьеву грозит срок. За избиение, за слив приватной информации, а ещё завтра у него начнётся новая и максимально весёлая жизнь. Я не оставлю ему ни одного клиента, а руководство загородного клуба само сольет его агентство.
– Почему?
– Потому что если не уволят и не разорвут контракт, то признают, что по иску должно нести ответственность юридическое лицо, а не физическое. А они сделают его козлом отпущения.
– Но ты же понимаешь, что он не просто так пилюль храбрости наелся?
– Понимаю. Он – кукла. Ему позволяют зарабатывать, кататься на дорогих тачках, иметь в подчинении сильных мужиков. Но это иллюзия, Вика. Как только ты добираешься до вершины Олимпа, как только тебе кажется, что ты непобедим, то тут же слетаешь в пропасть без шанса вскарабкаться обратно. Это путь в один конец…
Мы замолчали, потому что и дальше говорить о Прокофьеве не было никакого желания. Он сам сломал свою судьбу, так пусть теперь не обижается.
Проезжающие мимо машины взрывали темноту резкими лучами фар. Вспышка, и в скомканной простыни показалось женское бедро. Кожа золотистая, бархатная, от сквозняка крошечные волоски приподнялись, рассыпая хаос мурашек.
Зажмурился, пытаясь развидеть это, но мозг запечатлел эту картинку как заставку.
– Расскажи о себе, – вдруг прошептала Вика. – Кто ты?
– Родился и вырос здесь, поступил на факультет госслужбы, но на втором курсе стало так тошно. Я находился под колпаком, в тени отца, чьи правила были уставом для молодого юнца. А я так не хотел жить. Собрал вещи и уехал вместе с Раевским вглубь Урала.
– Правда? – Вика поёрзала, а потом перевернулась. Поправила подушку, легла лицом, а в мою ладонь легла её рука. – Вот просто удрал?
Вика была бледная, под глазами залегли тени, зато взгляд стал живым, полным интереса. Женщины… Что им ещё нужно для поднятия духа? Открыть свою копилочку секретов. Вот и Вика на миг забыла о том, что свалилось на неё, позволила себе просто поговорить.
– Да. Отец ещё года два пытался шантажировать, пытаясь вернуть блудного сына.
– И когда вернулся?
– Спустя пятнадцать лет, – я вдруг рассмеялся, понимая, как это звучит со стороны. – Продал сеть ресторанов, решив помочь отцу. Он думал, что я займу его место, но планы поменялись.
– Прокофьев все время твердит про какую-то стройку. Что он имеет в виду?
– Мятежный и Сталь предложили нам вписаться в реконструкцию старого санатория. Площадь огромная, любой Хилтон позавидует! Собственно, с этого всё и началось.
– А кто твои друзья? – Вика моргала все медленней, замирая с закрытыми веками на пару секунд, и снова распахивала подрагивающие веки. – Расскажи!
– Они просто отличные мужики. С ними хоть в бой, хоть в разведку. А ещё они почти все счастливы в браках, я был последним из могикан.
– Почему был?
– Потому что ты лишила девственности мою страничку в паспорте. Всё, спи, а то заболтала меня, – я хотел чуть сдвинуться, но Вика вдруг вцепилась в мою ладонь, уложила её себе под щеку и почти мгновенно засопела.
Было неудобно, мы ютились на узкой больничной койке, от белья пахло хлоркой, из коридора доносились суетливые шаги медперсонала, где-то вдали плакал ребёнок, но здесь, в уютной темноте, было так хорошо и спокойно, что и я сам вырубился по щелчку пальцев.
***
Утро было солнечным, прошли и тяжёлые свинцовые тучи, и муторные мысли, и переживания.
Вика спала, свернувшись в калачик, до сих пор не отпуская моей руки.
Эх… Надо бы разбудить её, чтобы вместе пойти на пресс-конференцию. Но я так и не решился. Пусть поспит…
Сотрясение мозга легкое, на её обморок повлиял больше скопившийся стресс, чем удары Прокофьева, но прессе об этом знать не следует.
Я аккуратно встал, на цыпочках вышел в коридор, где на скамейке уже распивали кофе Раевский, Мятежный и Вьюник. Денис протянул мне стаканчик бодрости, вопросительно кивнул на дверь, а когда я отмахнулся, друг понимающе затряс головой.
Не надо её в это втягивать.
Вика права в одном – эта жизнь, к которой у меня иммунитет с детства, для неё чужая и враждебная. И в очередной раз подвергать ей стрессу просто не было ни малейшего желания.
– Пресса уже с шести утра караулит у центрального входа. Главврач даже вызвал ментов, чтобы блюли порядок и не мешали работе больницы, – Денис был спокоен, протянул мне портплед с костюмом и махнул в сторону ординаторской, где, очевидно, мне было позволено собраться.
– Как Виктория Олеговна? – Мятежный вошел следом за мной, сел на подоконник, осматривая небогатый интерьер комнаты, используемой под склад старой мебели.
– Спит. Все скулы ей отбил, мразь, – я скрипнул зубами, вновь вспомнив нежную кожу, заплывающую багряными отметинами мужской слабости. – Вот что за мужики, а? Почему если баб, то по лицу?
– Да завидует он тебе, Каратик, – Вадим скинул мои вещи в пакет, забрал вешалки и чехол, посматривая на часы. – Итак… Операция начнется через полчаса. Кость, тебе нужно тянуть время в разговоре с прессой, чтобы у нас у всех было железное алиби, понимаешь?
– Не дурак… Всё по плану?
– Клиентов я обработал. Ты мне, кстати, должен будешь, –
