После развода. Самая красивая женщина - Ария Тес
Несколько дней назад; раннее утро, паром
Я не могу заснуть, ощущая на себе противный взгляд своего бывшего, который проходится по мне, как гребаная наждачка.
И какого черта он здесь делает?! Ладно, не буду ломать комедию, что этого поворота не ожидала. Я же не Глеб — любитель поиграть в Мерил Стрип, правда? Правда. Может быть, иногда и нужно включать все свои таланты, но уж точно не перед собой.
Я знала, что так будет.
Знала, блин! И все равно меня это дико бесит. Взгляды его, неоднозначные намеки в интонации. Я ведь Глеба знаю как свои пять пальцев. Понимаете? Я его знаю. Поэтому просчитать все, что он будет делать, а главное «как» он будет это делать, проще пареной репы, но! Мне правда казалось, что он не опустится на такое дно.
Наверно, это глупо. Наверно, так и есть, только блин! Так хотелось верить, что в нем есть хотя бы что-то, что я когда-то видела, но судя по тому, что он без зазрения совести имеет наглость подходить ко мне, говорить со мной и смотреть на меня так, будто ничего плохого не случилось — убивает.
Потому что случилось.
Три года назад он разбил меня, уничтожил мою самооценку, предал, растоптал. А сейчас…твою мать, как же цинично выглядят сейчас все его проявления.
Особенно цинично.
Это обижает, ранит и приносит дичайший дискомфорт, а его я терпеть больше не намерена, поэтому уже решила, что как только мы пристанем к городу, я тут же сойду на сушу, уеду обратно в Москву и найду новое издательство. Даже если оно будет дерьмовым, даже если условия меня не совсем устроят — плевать! Я найду издательство из числа его самых ярых конкурентов, продамся им и будь что будет! Деньги — это не то, что меня сильно волнует. У меня много денег. Я не бедствую и не страдаю, а вот чувство…потрясающей, вкусной сатисфакции — его так просто не купишь. Точнее, вообще не купишь. Оно не продается, его можно только выбить, щелкнув бывшего по носу.
Тупо потому, что я могу! А он не может и не имеет права смотреть на меня так, будто нихрена не случилось.
Потому что, блядь, случилось, ясно?!
Шумно выдыхаю, прикрываю глаза и делаю крупную затяжку, сидя на небольшой террасе своей палубы. Надо отдать должное, конечно: я им настолько нужна, что они меня разместили, как королеву. И здесь, и на суше, где сняли президентский люкс с полным обеспечением. Богдан хорош, конечно...но мне показался слишком каким-то…не знаю, несерьезным? Наглым еще до жути, но главное — несерьезным. Для него как будто все вокруг — это всего лишь игра, и после несостоявшегося вечера, когда мы вернулись в гостиницу, откуда я сразу хотела съехать, мы с Алиной решили поискать о нем чуть побольше на просторах интернета. Тогда-то все и встало на свои места: он сын одного из богатейших людей России, мажор с золотой ложкой во рту и заднице, привыкший получать все желаемое просто по факту своего существования. Почему Алина не знала про Глеба? Потому что он не числится в бумагах, как партнер. Оказывается, он работает в агентстве на позиции обычного агента, а обычных агентов моя помощница не проверяла. Она не проверяла и Глеба в принципе, что, наверно, можно назвать упущением, но с другой-то стороны, а разве это оно? Кто знал, что судьба окажется настолько смешлива, раз моей помощи будет ждать тот, кто однажды легко и играючи разбил меня на тысячу мелких частиц? Отнял мои деньги…нет, это не принципиально, опять же, но все равно достаточно обидно. Когда-то Глеб посчитал, что подачки хватит, чтобы от меня откупиться, а у меня было слишком мало сил для борьбы — и я уверена, он это тоже просчитал.
Конечно, будет притворяться до последнего, что это не так. Но я знаю его. И теперь, когда я вижу его, все кажется довольно приземленным и очевидным. Глеб знал, что я соглашусь на его условия, потому что мне будет слишком больно бороться. Я захочу сбежать, спрятаться, как раненный зверь, чтобы залечить свои раны, и на моих чувствах он отыграл великолепную комбинацию.
Комбинации — это его конек.
Господи, как же все отвратительно выглядит…жесть какая. Я уже давно знаю, что наши с ним отношения — это огромная ошибка. Моя ошибка. Моя глупость. Но…знать это в теории и видеть на практике — разные вещи.
Наверно, мне хотелось бы верить, что все мои демоны — лишь мои демоны; они — это плод воображения и ущемленного эго. Тогда было бы…не знаю, как-то попроще, что ли? Не так обидно? Глупо, полагаю, ведь какая разница? Будто мысль о том, что я не настолько наивна, и что на жизнь свою смотрела трезво, а не через призму розовых стекол, как-то упростило задачу.
Нет, не упростило.
На самом деле, разницы нет никакой. Предательство — есть предательство.
Слышу тихий стук в дверь и лениво оборачиваюсь. Внутри бьет предчувствие, и глупая фраза про говно и «вот оно» возникает сама собой. Я почему-то уверена, что это он. Видимо, чуйка.
Я не хочу открывать, поэтому даже не думаю вставать. Продолжаю смотреть перед собой на густую полосу леса, из-за которой медленно встает солнце. Красиво. Все вокруг уже через мгновение озариться красными лучами, знаменующими новый день. Новое начало. Так почему бы и нет? В смысле…я пережила все, что случилось, и бежать? Я действительно собираюсь бежать теперь? Нет, не собираюсь.
Решительно встаю, поправляю шелковый, кружевной халат и иду к двери, чтобы распахнуть ее и выдать вообще все, что есть у меня на душе! И про предательство напомнить, и про то, как он без зазрения совести меня обокрал! А теперь что, сволочь?! Поговорить захотел?! Что-то три года назад ты этого не хотел, что изменилось?!
Да, именно так ему и скажу! Не стушуюсь. Ни. За. Что.
Когда до моей цели остается всего пара шагов, я резко торможу. И нет, намерения мягче не стали, только раздухарились сильнее, однако…на полу лежит белый, вдвое сложенный лист, и это…любопытно. Записка? Серьезно? Хорошо.
Подхожу, беру ее в руки и раскрываю. Пробегаюсь по тексту быстро, потом пробегаюсь по нему уже медленно и вдумчиво, и с каждым прочитанным словом у меня внутри рвутся все больше и больше канатов. Требуется пятнадцать минут, чтобы порвались все. И через пятнадцать минут я уже быстро иду по коридору, точно зная
