Преподаватель - Марго Лурия
— Я вас услышал. — после непродолжительной паузы ответил Ник — Думаю, ваша дочь, во многом, мудрее других.
— Это не всегда залог здоровых отношений.
— Вы правы. Я предложил ей съехаться, вы против?
— Нет. Но дверь моего дома всегда будет открыта для неё.
При Джейн они были крайне немногословны, но весьма вежливы, отчего было непонятно, понравились ли друг другу. Впрочем, скорее всего, они сказали всё, что хотели, и большего им не требовалось, а старые фотографии, как дань традициям, лишь повод понаблюдать за реакциями, что куда важнее условностей.
Наконец, мать выпустила из невольных тисков, и студентка привела своего преподавателя в самое интимное место, где провела большую часть своей жизни, и где её самой было куда больше чем в сочинениях, в свою комнату.
Не то чтобы профессор чего-то ожидал, но, войдя, всё равно опешил, маленькая комнатушка, заставленная стеллажами с книгами, и куча исписанных тетрадей, стопками лежавших на столе. Ни плакатов с красивыми мальчиками, ни разноцветных безделушек, лишь пара горшков с растениями, скромно приютившихся на небольшом подоконнике.
— Ну как? — спросила девушка, наполняя сумки одеждой — Скучновато, да?
— Фикусов у тебя тоже маловато, а так неплохо.
Некоторая аскетичность в образе спальни, несмотря на бросающееся на первый взгляд противоречие, гармонично сосуществовала с судорожной тягой к идеалу в её внутреннем мире. То великолепие, что юные создания стремятся воплотить в нарядах, украшениях и элементах интерьера совершенно не интересовала Джейн, которая находила красоту там, где её не видели, или даже не искали, другие.
Ник понял, что ни разу не видел на теле девушки ни браслеты, ни кольца, а её одежда, всегда выгодно подчёркивающая формы, никогда не блистала вычурностью или яркостью. И тем не менее, она была прекраснее всех на этом свете, даже не пытаясь привлечь внимание блуждающих глаз, всё равно они не желали терять её из виду.
Они пересекли порог уже совместного жилья, и профессор, в качестве дополнительного подарка, показал возлюбленной целые просторы шкафов, что он освободил специально для неё.
— Конечно, пиджаки теперь придётся вешать с брюками и рубашками, а носки хранить с трусами, — намеренно страдальчески пожаловался мужчина — зато, теперь у тебя будет больше места.
— Какое самопожертвование. — она поцеловала его, но один вопрос никак не давал покоя, а потому расслабиться девушка так и не смогла — Что она сказала тебе, вы как будто не особо поладили?
— Если коротко и сухо, то что открутит мне голову, если тебя обижу, это если грубо. — сменив шутливость на мягкость, он пояснил — Она у тебя хорошая.
— Что ж, рада, что она тебе понравилась.
Ответив несколько скупо и с налётом раздражительности, Джейн принялась распаковывать вещи, осваивая новые территории. Она всегда касалась подобных расспросов мельком, туманно описывая своё детство и жизнь, но расстояние между ними неустанно сокращалось, оставляя неудобные вопросы далеко позади.
— Почему ты так относишься к ней, что такого она тебе сделала? Ты холодна, даже когда она пытается проявить капельку заботы.
Ник не пытался давить, понимая, как непроста зачастую семейная история, но его удивляло, как, имея такую любовь и поддержку, ей удавалось так упорно её сторониться.
Но несмотря на тягу к откровенности и расслабляющее ощущение безопасности, Джейн никогда не говорила прямо о своих чувствах, попросту не умела, она подавляла их, пряча за многочисленными слоями масок, что с годами только плодились. И казалось бы, почему?
Когда мужчина хватал её за руки и прижимал к себе, то ощущал тепло нежного тела и мог, позволяя ей спрятать лицо, успокоить, но это никогда не помогало Джейн быть честной. Потому, облокотившись, он встал в дверном проёме спальни и, глядя на изогнутую в дуге спину, корпеющую над сумками, выжидающе притаился.
Девушка бросила вещи и села на кровать, словно её уличили в неподобающем поведении, глаза забегали, а руки сомкнулись, сцепив пальцы. Но растерянность быстро сменилась спокойствием и, взглянув перед собой, будто в действительности была виновата во всём, в чём её обвиняют, она, закинув ногу на ногу, тихо сквозь зубы заговорила:
— Потому что она предала меня, как самый близкий в этом мире человек. — шипение в голосе походило на стрекотание, студентка говорила это с таким гневом, словно обидчик стоял прямо перед ней — Впрочем, — замешкалась девушка — я не хочу разводить драму.
— Я понимаю, — профессор спрятал руки в карманах домашних штанов и, не сходя с места, протяжно выдохнул, пряча всё своё волнение в напряженных кулаках — просто расскажи.
— Когда родители развелись, то стали иначе смотреть на меня, никто не бил меня, не морил голодом, не бросал. Они были прекрасными родителями, но ненавидели друг друга и не принимали меня за то, что была похожа на них. — на секунду жестокий оскал разразил её холодное лицо — Уверена, никто из них и не вспомнит фразы, брошенные вскользь, и что они не хотели сделать мне больно, но так были ослеплены своими чувствами друг к другу, что всё-таки сделали. Однажды, когда я написала свою первую работу, то первым делом принесла её маме. Я так волновалась и так ждала её оценки. Текст был глупым, ведь я была ребёнком, и не следовало ожидать, что я сразу выдам шедевр, мне просто хотелось поделиться с ней своей поделкой. — сверкнув глазами, Джейн брезгливо задрала подбородок вверх — Она встретила меня с таким разочарованием, даже не представляешь, как она расстроилась, сказала, что это всё ерунда. — несколько мгновений, тянувшихся будто целую вечность, она молчала, словно первый раз в жизни пытаясь переосмыслить прошлое — Я несколько лет не бралась за своё хобби, искренне поверила ей и старалась изо всех сил бросить, но это оказалось невозможно. Оставалось делать это тайком, тайком от всего мира, даже не веря в то, что это вообще стоит делать. — Ник не видел слезу, тихо скатывающуюся по бледной щеке, но стоило ей упасть, сверкнув под блеклым светом из окна, как его грудь заныла, а кулаки сжались ещё сильнее — Я понимаю её, что она имела ввиду, и почему такое произошло, она боялась, что я стану похожей на отца, я всё понимаю. — в оправдание девушка интенсивно задёргала
