Гражданский брак (СИ) - Вера Чурсина
Выдержать сидение дома гостья Царёвых смогла один день. И то с трудом. Тоска зеленая. Сидеть в Инсте и чатиться надоело, сколько можно. С разрешения матери Вовы взяла "Фордик" и поехала посмотреть окрестности. Да и просто покататься, все не дома сидеть.
Зато был повод накраситься, выгулять кое-что из привезенных нарядов. На улице было прохладно, по небу ходили тучи, и Мила выбрала бежевый спортивный лук.
А что касается Романа Старикова — ну кто и что ей сделает, когда она на машине и среди людей?
Первым делом доехала до краеведческого музея. В красивом двухэтажном особнячке с резными белыми наличниками посетителей не было. Людмила в одиночестве прогулялась по залам, полюбовалась на картины местных художников, оценила быт купеческого дома 19 века, реконструированную комнату советского периода.
Она вышла на крыльцо, и ее сердце ухнуло вниз — возле "Форда" стоял знакомый затонированный "Крузак". На дрожащих ногах Мила подошла к автомобилю, села за руль и тронулась с места. "Ленд Крузер" ехал за ней на черепашьей скорости. Мила стал чуть прибавлять, ее преследователь тоже. Как прикленный.
Когда она завернула на свою улицу, "Крузак" вдруг резко прибавил, обогнал ее и, осыпав пылью все вокруг, и умчался вперед. Людмила подъехала к дому Царёвых, пультом открыла гараж. Выдохнула только, когда железные ворота отрезали ее от улицы.
Глава 32
Царёв приехал с работы в начале девятого. Мила ждала его за столом на летней кухне. Пока помылся, переоделся, уже и девять вечера. Вова ужинал, а Мила смотрела на него. Усталый мужик, она его кормит, и они — как будто бы семья — подумалось ей. Нет, не грело. Мила вздохнула.
— Вов, а ты сегодня опять меня одну ночевать оставишь?
Парень перестал жевать, поднял на нее глаза.
— Мил, прости, но … да, то есть, нет. Не приду. — И он отвел вгляд и продолжил есть макароны по-флотски, которые приготовила мать.
— А зачем я вообще тогда сюда приехала? — Мила не наезжала, как обычно, а будто недоумевала.
Вова опять остановился и уставился перед собой.
— Разные мы, Мил.
Девушка вздохнула и без всякой злобы бросила:
— Все по Олеське страдаешь?
Царёв аж дернулся.
— Угадала, значит, — Мила встала из-за стола. — Тогда что я здесь делаю? Поеду домой. — девушка вышла из летней кухни, оставив Вову одного, зашла в дом и поднялась в мансарду.
Она и правда не чувствовала прежней обиды и злой горечи, как тогда, в городе, когда ее разрывало от одной мысли, что Вова предпочел Олеську. Что-то изменилось, а что — она сама понять не могла. Почему-то было грустно, но не больно. Как будто закрываешь прочитанную. книгу, и немного жаль, что все закончилось.
Первым делом Мила попыталась через интернет купить билет на “Комету”. Не тут-то было. Электронные билеты продавались только из города в районы, а здесь нужно было топать в порт и там узнавать про билет. Мила фыркнула — первобытный строй! Но что делать — на завтра запланировала поездку за билетами.
Однако наутро мать Вовы категорически не пустила ее одну, видимо, сын оставил строгое предупреждение на этот счет. И посетовала, что невестка так мало у них погостила.
После обеда они все-таки съездили в порт, и Мила купила билет на ближайший рейс, то есть, на послезавтра.
Эх, еще куковать здесь целые сутки! Когда возвращались, девушка, сидя на пассажирском сиденьи, тихонько оглядывалась по сторонам — ей казалось, что опять Роман где-то здесь. Но в этот раз ничего особенного не произошло, никто им не мешал и не преследовал.
День до отъезда Мила провела, пытаясь приобщиться к крестьянскому труду. Корова была в поле, гуси на озере, но она покормила кур и цыплят под чутким руководством хозяйки дома, насобирала в банку уже сходящую на нет малину, заодно полакомившись сладкой ягодой, попыталась полоть грядки, но это ей категорически не понравилось. Без перчаток пачкаются руки и могут сломаться ногти. А в резиновых перчатках неудобно захватывать травинки — несколько раз вместо травы выдернула молоденькую неспелую еще морковку.
Мила пофотографировала дом, себя на фоне огорода, цыплят, сделала селфи в резиновых синих перчатках, с малиной в руках — все-таки развлечение. Потом подумала — и сняла видео с рассказом на камеру в стиле “да, ребятки, пока вы там в Хургаде или в Тае парите свои косточки, я работаю в поте лица в деревне”.
Мила так вдохновилась, что сняла еще один сюжет — в летней кухне с кастрюлей возле печки. Принесла с огорода огурцы, помидоры, морковь, лук, свеклу, укроп. Разложила их на столе и болтала на камеру, как сейчас из деревенских продуктов с грядки сварганит салат и борщ для сельских мужчин, а именно — для своего жениха, который вернется с работы.
Потом поднялась к себе, смонтировала сюжеты, к последнему приклеила фото борща из интернета и решила выложить позже, пусть подписчики и приятели думают, что она все еще гостит у Царёвых.
На другой день Вова не поехал в Ильинск, а остался, чтоб ее проводить. “Комета” прибыла в 14 часов, значит, в городе Мила должна быть в 7 вечера. Она помахала Вове рукой из иллюминатора салона. Судно отчалило и помчалось по реке.
Мила вышла в хвостовую часть на палубу — ветер, брызги, хорошо! Подумала, что вот и кончились ее маленькие приключения. И страшный, сексуальный случайный знакомый Роман теперь тоже остался в прошлом. Она усмехнулась, вспоминая его жадный взгляд. Да, неандерталец, больше не увидимся.
В салоне Мила задремала и почти проспала остановку в Большой Речке. Но ее кто-то слегка толкнул в плечо: стоим полчаса, — сказал какой-то пожилой дядька. Девушка потянулась, выглянула в иллюминатор. На улице в этот раз было не просто оживленно — там шла какая-то ярмарка и народные гуляния — прямо возле пристани.
Она вышла, прихватив рюкзачок. И, как и все пассажиры, стала бродить вдоль импровизированных торговых рядом с берестяными туесами, деревянными резными картинами, вышивками и прочими поделками. Мила даже прикупила себе берестяной браслет, пожалуй, пойдет к ее платью в стиле деревенского бохо.
Когда дошла до последнего в ряду продавца, оглянулась на “Комету” — судно еще стояло, объявлений для пассажиров, чтоб садились, никто не делал. Хотя, по прикидкам Милы, прошло минут 20, а то и 25, пора бы возвращаться.
Но тут ее кто-то тронул за локоть, и у нее волоски не теле поднялись дыбом от страстного шепота прямо в ухо:
— Попалась,
