Ненастоящая семья - Мария Манич
Прогибаясь в спине, покрываюсь с головы до ног мурашками. Это так остро. Безрассудно и кружит голову ещё сильнее.
— У меня духи с нотками роз. Может, поэтому?
— Сомневаюсь.
Двери лифта бесшумно открываются, и Рома подталкивает меня вперёд. Сотрясая несильным выпадом своих бёдер весь мой внутренний мир.
— Мне нужно родителей предупредить, что я останусь у тебя. Можно?
— Нужно.
— У меня телефон в заднем кармане джинсов, а там ты.
— Не вижу никаких проблем, — шепчет похабный змей-искуситель Дроздов.
— Даже так? — глупо хихикаю, заводя назад руки.
Пока едем вверх, я пытаюсь напечатать внятное сообщение папе, то и дело прикрывая от удовольствия глаза. Рома опять меня целует.
Мы вваливаемся в его квартиру, не разбирая дороги. Рома с ноги захлопывает за нами дверь и, не включая свет, подталкивает внутрь. Больно ударяюсь об угол какойто мебели, что-то со звоном падает на пол.
— Ауч.
— Прости, — бросает Дроздов, продолжая нападки на мой рот словно голодный зверь.
Я в восторге от этого напора и уже готова реализовать все фантазии о своём фиктивном муже, которые успели посетить меня, как он внезапно отстраняется, разрывая поцелуй. Разочарованно стону.
— Ты чего? — произношу на выдохе, облизывая губы. — Презервативы?
Рома словно нехотя убирает с моей талии руки и делает шаг назад. Я дезориентирована, всклокочена и возбуждена.
Между ног пожар, и мне срочно нужен огнетушитель. У Дроздова он точно есть. Опускаю глаза примерно туда, где должен быть его пах.
— Я передумал, — тихо говорит Рома и щёлкает выключателем. Приходится зажмуриться, чтобы не ослепнуть.
— Что ты? — произношу, не веря своим ушам.
Кажется, у меня слуховые галлюцинации. Я даже обидеться не успеваю. Таращусь на него в шоке, сложив у лица ладони домиком.
Губы покалывает, подбородок саднит от постоянного трения с щетиной Дроздова. Рома выглядит не менее помятым. Я успела вытащить его рубашку из-за пояса, расстегнуть несколько пуговиц и знатно покопаться в его волосах.
Дроздов из стороны в сторону качает головой и отступает на шаг. Я, наоборот, двигаюсь вперёд.
— Сегодня ничего не будет, Лена.
— Это ещё почему? — искренне недоумеваю я. — Включил свет и понял, что я не так уж и хороша? Непохожа на твою бывшую — супермодель? Ноги коротковаты?
— При чём тут она? — морщится Рома, поправляя свои брюки.
— Ты же хочешь, — стреляю глазами вниз. — Я тоже. В чём проблема? Или что? Это месть? Возбудим и не дадим? У меня, между прочим, секса не было почти четыре года!
На конце фразы почти кричу, тыча указательным пальцем в грудные мышцы Ромы. Он ловко перехватывает мои руки и аккуратно встряхивает. Наклоняется для поцелуя, от которого я мастерски уворачиваюсь.
Всё! Закончились поцелуйчики!
— Я тоже тебя хочу. Твою мать, Лена… — Дроздов запускает пятерню в свои волосы, взлохмачивая их ещё больше, и смотрит на меня, опустив подбородок. — Мне стоило огромных усилий оторваться от тебя.
— Не стоило их и прилагать! — фыркаю капризно.
— Наш первый раз не должен быть вот такой. Впопыхах и по пьяни. Зачем? Чтобы ты утром по-тихому сбежала, пока я буду спать? А потом делала вид, что ничего не было?
— Я бы так не сделала.
— Уверена?
Не уверена. Потому что уже сейчас, при ярком свете, секс с Дроздовым мне не кажется такой уж хорошей идей. Голова кружится, в горле першит, но я всё равно чувствую себя обманутой.
Складываю руки на груди и отворачиваюсь.
— Я хочу пить.
Надеюсь, он пойдет на кухню, а я сбегу. Прямо как в его недавнем сценарии.
— Обиделась? — спрашивает участливо, вновь приближаясь.
— Естественно нет! На что тут обижаться?
— Вот и отлично.
— Вызови мне такси, — произношу обречённо, видя, что никуда Рома не собирается и словно специально перегородил путь к двери.
— Не-а. Не дождешься, Канарейкина.
— Зачем я тебе, Рома? В крестики-нолики играть будем? У меня упало всякое желание.
— Хватит ворчать. Я тебя никуда не отпущу, я тебя всё так же очень хочу. И знаю, чем мы сейчас займёмся.
Дроздов обнимает меня за плечи и разворачивает в сторону единственной тёмной комнаты. Когда включает свет, вижу, что он задвинул диван в дальний угол, а одну стену преобразовал в домашнюю фотостудию. Большую часть комнаты занимает аппаратура студийного света и несколько фотофонов. На журнальном столике лежит огромный открытый рюкзак, а рядом фотоаппарат и несколько объективов.
— Ты сказала, что нефотогенична, я хочу доказать обратное, — касаясь губами моего уха, шепчет Рома.
Стряхнув с себя его руки, прохожу в глубь комнаты. Рассматриваю аппаратуру, провожу по чёрной поверхности пальчиком. Ни пылинки.
— Ладно, — произношу, круто развернувшись.
— Так легко? — выгибает бровь Дроздов.
Какой же он шикарный. Высокий — под два метра, широкая спина, стальной пресс — я его пощупать успела, каменная задница. На лицо так вообще предел моих мечтаний, с искусанными мной же губами. Идеальный самец, решивший опрокинуть меня во благо. Иногда повышенная правильность бывает жирным минусом.
— Только у меня есть условие. — Завожу руки за спину и одним движением расстёгиваю несложный замочек, вытаскиваю через лямки топа лифчик и бросаю опешившему Дроздову. — Это будет эротическая фотосессия. Давно о такой мечтала.
Глава 16
Дроздов опускает глаза и с интересом рассматривает простой чёрный лифчик, оказавшийся в его руках.
Чертовски спокойно и внимательно. Он там натальную карту читать собрался, или что? У него перед глазами моя грудь, отделённая от него тонкой тканью в рубчик вместо сантиметрового слоя полорона. И он всё ещё возбужден. В отличие от него, я таращиться не переставала.
— Ты серьёзно? — говорит Рома и наконец смотрит прямо на меня.
Кружит глазами по моему лицу, старательно избегает смотреть ниже подбородка — истинный джентльмен. Совсем не улыбается, как недавно. Зато у меня настроение
