Невинная для грешника - Лина Манило
– Марта, никогда от меня не убегай, не выслушав, – говорит тем особенным низким голосом, от которого у меня мурашки не только на коже, а ещё и на внутренних органах бегают.
Мой же голос больше похож на звон колокольчика:
– Постараюсь.
– Постарайся, – Марк целует кончик моего носа, а я крепче впиваюсь пальцами в подлокотники. – Домой ты сегодня не едешь.
– Это ещё почему?
– Потому что дождь, глупая. Видела, какой ливень?
– Вообще-то я сегодня в клуб собиралась, с друзьями, – дую губы, украдкой любуясь лицом Марка.
– Ну, если только клуб… сильно хочешь пойти?
– Не знаю… “Звёздное небо” очень хороший клуб…
Что-то в лице Марка меняется, но мне не прочесть его мысли. Он явно чем-то озадачен, хотя и молчит.
– “Звёздное небо” говоришь? Марта, я не очень в судьбу верю, но скажу тебе одну вещь интересную: я сегодня тоже должен был пойти в этот клуб, – тихо смеётся и целует меня в уголок губ. – Но не срослось.
– У меня, похоже, тоже, – указываю рукой на бушующий за спиной Марка ливень и ёжусь от холодного порыва ветра.
Марк хмурится, отходит от меня только затем, чтобы достать из специальной ниши клетчатый плед и вернуться с ним.
– Второе: завтра у тебя выходной? Отлично. До скольки обычно спишь?
– Сплю? Я рано встаю, мне ещё к маме…
– Тогда в восемь выезжаем. Завтра целая куча дел, готовься.
– Ты авторитарный, – замечаю, рассматривая лицо Марка, каждую чёрточку запомнить хочу. – Очень властный.
– Ты даже не представляешь, насколько. А ещё ревнивый.
– К каждому столбу?
– Вероятно, – отвечает после небольшой паузы.
– Марк Романович, это вы мне так встречаться, что ли, предлагаете? – задаю самый важный вопрос, но кажется, если не услышу на него ответ, лопну.
– А на что это похоже? – хитро прищуривается, а я всё-таки делаю то, о чём вот уже, сколько дней мечтала: касаюсь его щеки пальцами, ямочку по контуру обвожу.
– Ну, мало ли…
Взвизгиваю, когда Марк подхватывает меня и поднимает вверх. Так быстро, что только смех из горла и вылетает – радостный и беззаботный. Плед падает на землю, но мне уже совсем не холодно – от Марка волнами тепло исходит.
Марк держит меня под ягодицы, подол платья задирается, но на стыд не остаётся сил – мы целуемся. Всё отходит на второй план, и даже дождь, кажется, стихает.
Глава 26 Марк
Хотите откровение?
Я никогда не спал с девушками в прямом смысле этого слова. Без секса.
Перед ним спал, после тоже, но вот вместо него… никогда.
Марта вырубилась, когда мы смотрели какой-то фильм в кинозале. Я почти сразу звук выключил, на таймер систему поставил, да так и сам уснул, глядя на сопящую и улыбающуюся Марту.
Она забавная. Смешная. Серьёзная. Отчаянно хочет казаться взрослой, самостоятельной, только ей тяжело – это видно. Не вывозит, хоть сама себе в этом признаться боится.
Я немного навёл о ней справки. Аккуратненько и ненавязчиво, чтобы внимания лишнего не привлекать. У Дюймовочки только мать есть, отец умер, а из родни никого.
Просыпаюсь от того, что под боком кто-то возится. Кряхтит, пытается выбраться. Спросонок не сразу понимаю, кто я и где, но мозги быстро на место становятся, когда аромат цветов чувствую – Марта рядом.
– Не толкайся локтями, ты мне так рёбра сломаешь, – говорю сквозь дремоту, не желая разрушать момент.
– А ты мне их уже, кажется, сломал, – ворчит, а я понимаю, что лежу, подмяв Марту под себя, закинул на неё во сне ногу, руку и безжалостно впечатываю в диван её хрупкое тело.
Не открывая глаз, целую тёплый висок Марты, втягиваю носом запах растрепавшихся волос и ловким движением перекидываю Дюймовочку на себя. Она только ойнуть успевает, а я уже удобнее устраиваю её на своей груди.
Не спорит, затихает, а я перебираю пальцами тёмные кудрявые локоны. Не знаю, каким шампунем она пользуется, но ощущения запредельно приятные.
– Дюймовочка…
– Вот же, придумал кличку, – деланно ворчит, а в голосе мурчание.
– Ты мелкая, как котёнок, – говорю, поглаживая Марту по тёплой спине, а она дышит мне в шею, притихшая.
Я никогда не любил всю эту чушь с милыми прозвищами и прочей лабудой, но Марте удивительно идёт. Дюймовочка она и есть.
Мне нравится эта иллюзия уединения. Кажется, что там, за дверью кинозала, нет ничего абсолютно: ни дома родительского, ни жизни за его воротами, ничего. Просто я и смешная девочка Марта, у которой губы припухли от поцелуев.
Я никогда столько ни с кем не целовался без… продолжения. Надо же, я даже в трусы к Марте не залез, потому что… сам не знаю. Просто Дюймовочка такая хрупкая и неопытная, невинная. С ней не хочется торопиться, её не хочется спугнуть.
– Марк, а который хоть час? – вдруг спохватывается и снова ощутимо тычет острым локтём в бок. – И день недели? Всё из головы вылетело.
Марта смеётся тихонько, а я смотрю на часы и понимаю, что уже семь.
– Представляешь, мы умудрились продрыхнуть на этом узком диване всю ночь.
– Чёрт, в больницу ж надо! – Марта ворочается, я отпускаю её и лениво наблюдаю одним глазом за её метаниями по комнате в поисках сброшенных вечером туфель. – У меня сегодня с врачом разговор важный, я не могу опоздать.
– Я завтрак приготовлю! – восклицает, обувшись наконец.
Как ошпаренная, выбегает из кинозала, а я потягиваюсь с удовольствием и остаюсь ещё на некоторое время внутри, чтобы не пугать Марту своей восставшей поутру физиологией.
Отчего я так уверен, что она девственница? Сам не знаю, но чуйка в таких вопросах меня подводит редко. Да и целуется она для опытной барышни так себе – неумело, но очень трогательно. Не страшно, научу.
Когда уже могу нормально двигаться, поднимаюсь в кухню и жмурюсь от ароматов, витающих в воздухе. Определённо омлет с помидорами и свежий кофе.
Марта ставит тарелку на стол и чему-то смущается. Указывает рукой на стол, смотрит на меня искоса, губу закусывает.
– Выглядит потрясающе, – осторожно замечаю и подхожу к столу, а Марта улыбается.
– Я не знаю, чем ты привык завтракать… приготовила на свой вкус. Это просто омлет, обычный самый…
– Не тарахти, отлично же получилось, – обнимаю её за шею, притягиваю к себе и целую в душистую макушку. – Обожаю омлет.
– Правда? – смеётся и в лицо мне заглядывает. – Но он не с трюфелями, с помидорами.
Она явно издевается, но мне нравится, когда она
