Договор на одну ночь (СИ) - Мария Анатольевна Акулова
У меня в глазах собираются слезы.
– Ты за свой длинный язык ответишь, Еленика.
– Я могу повторить.
Мне даже не стыдно при нем плакать. Я стираю слезы со щеки ладонью. Перескакиваю взглядом с одного темного-темного зрачка на другой. Не знаю, что еще надеюсь там увидеть. Неужели недостаточно?
– Остынешь – за всё у меня получишь!
Это не угроза, а рядовое обещание, на которое я уже не реагирую.
– Я не сделала вам ничего, чтобы так меня ненавидеть. Яя не об этом вас просила.
Я разворачиваюсь и выхожу.
Жестом показываю застывшей посреди коридора тетюшке Соне, что ей лучше даже не пытаться со мной говорить. Ныряю в свою комнату и замыкаюсь на ключ.
Остановившись посреди спальни, упираюсь взглядом в старый-старый пол. Мне всегда доставалось все самое плохонькое. Но именно от меня всегда требовали самой сильной в этом мире самоотдачи и благодарности.
От такого не способна обтечь даже Лена Шамли.
Из-за происходящего меня тошнит.
Опускаюсь на пол и тяну из-под кровати свою коробку. Деньги на месте. Как и диск родителей. И их фото. И визитка Петра.
Он мне не откажет в помощи. Он не отказывает никому. Он смелый. Справедливый. Сильный. Нормальный, в отличие от всех от них.
Но если Петр ввяжется в разборки, это будет жестоко и может быть даже кроваво. Он из-за меня пострадает, а я жить не смогу, зная, что ему навредила.
Жмурюсь и мотаю головой, отказываясь от идеи.
Мне не нужно спасение.
Я и хочу не этого.
Я нуждаюсь в отвратительном грязном соучастии в преступлении перед греческой чистотой, которую слишком рано продал Георгиосу мой самоуверенный дядя. Я им не дамся. И не сдамся.
Закрыв коробку и спрятав её обратно под кровать, хватаю с покрывала телефон и уставляюсь в экран.
В ушах гудят слова человека, чью фамилию я вроде как ношу, хотя это ложь! Я ношу папину.
Цула… Шлюха… Дура… По кругу… Приползешь…
Не приползу. Даже не надейтесь.
Я захожу в диалог с мужчиной, которого совершенно не касается моя личная драма. Позабыв о гордости и не мучаясь сомнениями, печатаю:
«Вы уже уехали?»
И вижу, как значок «в сети» рядом с именем Андрей Темиров тут же загорается. Удивительно, но и сообщение он читает моментально. Словно ждал. Возможно, просто не меня.
«Нет»
«А когда?» – спрашиваю, пока он не успел выйти из диалога и забыть обо мне.
Прочитав, молчит. После паузы отправляет мне:
«Зачем тебе, Лена?»
Я через экран чувствую его усталость из-за моих глупостей. Но опять же, мне слишком плохо, чтобы стыдиться или отступать. Я всё равно уеду. Просто сделаю это ещё хуже, чем они хотели сделать со мной. Повторяю:
«Когда?»
За свою наглость я могу поплатиться поучительным игнором. И Андрей Темиров, возможно, даже колеблется, заслуживаю ли я ответа. Но сегодня я съела уже достаточно нечистот, поэтому вселенная в его лице сжаливается. Новой строкой всплывает судьбоносное:
«Завтра»
Станьте моим соучасником, господин депутат.
Глава 20
Андрей
По гостиничному номеру разносятся стоны наслаждения. Женские – громкие и погранично искренние. И мужские. Но тут я оценить объективно уже не могу.
С тренером своей жены не ебался.
Но в Ксюхином удовольствии я ориентируюсь хорошо. Или ориентировался.
Мы с ней хоум-видео никогда не снимали. На всякий случай. А они с тренером – да.
И вот теперь эти их хоум-видео одно за другим летят мне в личку. И я, как профессиональный садист, включаю их. Проматываю.
Мне кажется, делаю это с холодным умом и уже даже сердцем. Но это не мешает подкатывать тошноте.
Всё супер. Красивые тела. Красивый страстный секс. Только ебут на экране мою жену. И сложно абстрагироваться от того, что я теперь до мелочей в курсе, как происходило предательство.
Если бы Ксения остановилась раньше – оградила бы нас от кучи ненужных эмоций. Я вот, честно говоря, в жизни не хотел бы знать, как она выглядит, когда занимается сексом не со мной.
Но она пошла по жести.
И я тоже умею по жести идти.
Что можно сделать с диффамацией, которая уничтожает твою репутацию в ноль? По факту – ничего. Подать в суд – смешно. Дело рассматривать будут год в лучшем случае. А через год всем будет уже похуй, оболгали меня или нет. Я так и останусь Андреем Темировым, который изменял жене. Руку на неё поднимал. Имущество отобрал при разводе. Не поддержал после выкидыша. Которого, конечно же, в нашей истории не было.
Так вот. Оправдаться невозможно. Но возможно перебить.
Ксюша попыталась сделать это со мной своей многоэтажной ложью. Добрые люди предложили помощь в ответ. Вариантов было несколько: от создания дипфейков до реального поиска компромата через удаленный доступ к устройствам. Наверное, создать дипфейки было бы грязнее, но не так для меня травматично.
Только ебучая честность повела по другому пути.
"Если найдете что-то – шлите".
И вот добрый человек скинул мне всё то, что нарыл.
Нарыл нормально. Спасибо, блт.
Теперь дело за мной: давать ход компромату или нет. Залить весь интернет куда более яркими и сочными бельевыми подробностями нашего с Ксюшей провального брака или так и остаться с подмоченной репутацией.
В уши раз за разом врезаются женские просьбы трахать ещё, глубже и жестче. Хер, что ли, короткий, друг?
А я глаз оторвать от экрана как будто не могу. Затягивает в черноту. Ненависть и злость.
Отвращение к жене разрастается до отвращения ко всем женщинам. От слова «брак» натурально воротит.
Листаю на следующее видео, но от стонов тоже уже воротит. Поэтому дальше. Там уже фото и скрины их переписок.
Всё вырезано четко и красиво: с датами. Аватарками.
Не подкопаешься.
И уже Ксюша будет пытаться доказать, что материалы получены незаконно, а то и фэйковые. Я уверен, что будет.
Только мы же вдвоем знаем, что это всё правда, в которой я, наверное, до последнего хотел бы сомневаться.
– Сука.
Блокирую на какое-то время телефон для передышки.
Запрокидываю голову и смотрю в потолок, на котором продолжают извиваться иллюзии-тела.
Состояние такое странное...
Вроде бы радуйся, Дрюх. Ты запустишь это и решишь сразу кучу своих проблем. А с другой стороны у меня в голове один вопрос: вот нахуя, Ксюш? Вот нахуя ты нас во все это окунула?
Пальцы чешутся бросить ей и спросить. Но это точно
