Утро туманное - Вера Александровна Колочкова
Дверь в парикмахерскую открылась с нежным звонком, она боязливо вошла в холл, подошла к стойке, за которой сидела милая девушка с приветливой улыбкой. И спросила осторожно, стесняясь своего же вопроса:
– Скажите… У вас тут какие цены? Как в дорогом салоне или…
– Нет, цены обычные, вполне демократические, – приветливо заговорила девушка. – Но мастера у нас очень хорошие! Сейчас вот как раз Марина свободна… Вам стрижка нужна или еще что-нибудь?
– А я не знаю… Может, стрижка, а может, нет…
Наташа хотела сказать, что она вообще сто лет не была в парикмахерской, но вовремя остановилась, испугавшись – что о ней могут подумать! Им ведь непонятно будет – как это так… Молодая вроде женщина, и в парикмахерскую не ходит…
– В общем, я не решила еще. Посоветуюсь с мастером, – проговорила она, снимая куртку. – Покажите, куда мне пройти…
Мастер Марина оказалась тоже приветливой, усадила ее в кресло, ловко повязала накидку. Спросила деловито:
– Что будем делать? Стрижку? Прическу?
– А можно на ваше усмотрение, Марина? Дело в том, что я не знаю… Я измениться хочу, чтобы все по-другому было, понимаете? Все по-другому… Что мне пойдет, как думаете?
Марина долго глядела на нее с пристрастием, и Наташе показалось, даже увлеклась процессом ее будущего преображения. Потом произнесла задумчиво:
– Я бы вам посоветовала каре… Да, я думаю, вам пойдет. Это кардинально изменит весь общий рисунок…
– А это что – каре? Это когда волосы выше плеч? А впрочем… Я даже спрашивать не буду. Делайте что хотите… Как вы меня видите… Я претензий потом предъявлять не буду, обещаю. Полностью вам отдаюсь, Марина! Была не была!
– Ну хорошо…
Марина, будто осознав всю возложенную на нее ответственность, колдовала над ее волосами долго и даже с увлечением. Руки у Марины были ловкие, ласковые какие-то. Наташа закрыла глаза и уплыла под ее руками, отрешилась, в какой-то момент показалось, что уснула… И открыла глаза, когда услышала Маринин голос:
– Ну вот, смотрите, что получилось… По-моему, неплохо! Вам очень идет! Вы совсем другая стали…
Да, это было так. Другая. Совсем другая. Наташа смотрела на себя и не узнавала. Надо же, как может поменять женщину прическа… И лицо поменять, и весь рисунок, и даже взгляд! Потому что женский взгляд совсем другим становится, когда она себе нравится в зеркальном отражении.
Когда первый шок прошел, улыбнулась, осторожно мотнула головой вправо-влево. Волосы послушно последовали за ее движением, будто им ужасно нравилось их новое состояние, будто одобряли ее поступок – смотри, как тебе идет, как хорошо, правда?
– У вас хорошие волосы, густые от природы, только за ними уход нужен… – осторожно проговорила Марина, любуясь со стороны своей работой. – Шампунь хороший, маски, средства укладочные… Может, вам посоветовать что-нибудь? Можно из недорогих…
– Да. Посоветуйте, пожалуйста, – эхом откликнулась Наташа, благодарно улыбнувшись.
Потом она слушала Марину, кивала, стараясь запомнить все, что она говорила. И думала про себя – обязательно надо купить это все… А еще удивлялась, что думает об этом с удовольствием. И как же это приятно, что с удовольствием!
На улицу вышла без шапки – не хотелось прятать под нее новую прическу. Так и шла под холодным ветром, и не замечала его вовсе. И улыбалась почему-то. И думала – интересно, что скажет Артем, когда ее увидит? Заметит ли новый ее рисунок?
Почему-то было важно, заметит ли. И что скажет. И даже самой было стыдно и неловко так думать. Потому что у нее дочь пропала, а она… Она о чем?!
И чтобы сбежать от неловкости и стыда, зашла в торговый центр, купила себе ботинки. Потому что на старые разбитые кроссовки уже смотреть не хотелось, потому что они никак не вписывались в новый образ. Да что там, просто сводили его на нет! А новые ботинки были то, что надо… Модные, на толстой подошве, с высоким голенищем, в которое можно заправить джинсы. Странно, но именно эти ботинки смотрелись гармонично с новой прической, и не хотелось ни от зеркала отходить, ни снимать их. Да и зачем снимать…
Так и сказала, подходя к кассе:
– Мне коробку не надо, я сразу в ботинках пойду…
Вышла на улицу, бросила пакет со старыми кроссовками в урну. И ругнула себя запоздало – что за барские жесты, а вдруг еще пригодятся? Но махнула рукой – да ладно… Не стоит оглядываться. Если пошла вперед – значит, надо идти.
Глянула на часы, испугалась – половина девятого! А ей еще до Сашкиного дома надо успеть дойти! Артем в девять ее будет ждать! И припустила по улице почти бегом, изредка опуская голову, чтобы полюбоваться новыми ботинками. Ах, какие же они красивые, какие ловкие! И сама она в них другая… Не та, которая раньше была… И ощущение себя совсем другое! А еще можно в зеркальную витрину походя глянуть… И тоже на саму себя удивиться! Ты ли это, бывшая замухрышка?
Вспомнилось тут же, как раньше убеждала себя, что внешний вид в человеке не главное. Нет, оно так и есть, конечно, кто спорит… Когда у человека все есть и жизнь состоялась во всех материальных и духовных смыслах, то можно плюнуть на внешний вид. Без него можно прекрасно прожить в состоявшемся материальном и духовном. А если не состоялось, то что? Ведь надо как-то себя поддерживать, не убивать совсем женское начало в себе? Хвататься за него, как утопающий за соломинку?
Пришла ровно в девять, увидела во дворе машину Артема. И выдохнула, и пошла к машине медленным шагом, распрямив плечи.
Артем вышел из машины, пошел ей навстречу. По его лицу она сразу поняла – все увидел, все разглядел… Улыбается одобрительно. И еще что-то в его взгляде есть, кроме одобрения. Такое есть, такое… Что смутило ее очень! Ну чего, чего он так на нее смотрит? Чего?
И, чтобы побороть смущение, проговорила быстро:
– Ты был прав, мне себя менять надо, да! Совсем по-другому себя чувствую.
– Что ж, я рад…
– А ты не видел, Сашка пришел домой?
– Не видел. Я только приехал. Сейчас пойдем и узнаем, дома он или нет.
– Пойдем…
Они долго звонили в дверь, стояли, прислушивались. Наташе показалось, что в какой-то момент дверной глазок мелькнул светом, и душа ушла в пятки… Будто Лялька была рядом, будто она почуяла рядом с собой ее присутствие. И прошептала тихо:
– Она там, Артем… Лялька там, за дверью, я чувствую…
Он внимательно посмотрел на нее, кивнул, будто согласился. И снова нажал на кнопку звонка. И проговорил громко:
– Открой… Открой, пожалуйста. Мы все равно никуда не уйдем…
Теперь за дверью послышался легкий шорох, но и он вскоре стих. И Артем снова нажал на кнопку звонка. И неожиданно дверь открылась, явив им сердитое Сашкино лицо. И голос его прозвучал довольно сердито:
– Ну что вы звоните, что звоните? Говорю же, не знаю я, где ваша Оля… Не знаю! Что еще вы хотите от меня, а?
– Саш… Нам надо еще поговорить, – решительно произнес Артем, ступая вперед так, что Сашке пришлось потесниться в прихожую. – Ты один дома, да?
– Конечно, один… И говорить нам не о чем, я все уже вам сказал…
Наташа вошла в прихожую вслед за Артемом, стояла молча.
– И все же мы пройдем… – быстро снял обувь Артем. – Всего пара вопросов, Саш…
В гостиной они сели на тот же диван, и Сашка встал перед ними, проговорил сухо:
– Ну, спрашивайте, что вы там хотели… Вообще-то мне некогда, я занят очень…
– А воды не дашь попить? Очень уж пить хочется… – неожиданно попросил Артем, и Сашка послушно ушел на кухню.
Наклонившись к ее уху, Артем прошептал быстро:
– Она здесь, Наташ… Прячется в другой комнате или еще где-нибудь…
Она дернулась, будто ее током пробило, огляделась растерянно, пытаясь встать с места, но Артем ее удержал:
– Тихо, Наташ… Сиди
