Вне игры - Настя Орлова
– Привет, – говорю я, выбираясь из машины, чтобы открыть для нее пассажирскую дверь.
Никогда не отличался особым красноречием, но сейчас вообще утратил способность нормально изъясняться. Я здороваюсь с ней второй раз за день. Это просто смешно.
– Привет, – отзывается Рита, усаживаясь в машину.
– Послушай…
– Знаешь…
Мы начинаем говорить одновременно и так же одновременно замолкаем. Каждый из нас, видимо, ожидает, что другой продолжит начатое. Я же готов откусить себе язык – лучше бы она сказала первая. Что бы там ни было.
– Я слушаю, – говорю я.
– Да, – говорит Рита, смущенно опуская глаза на сложенные на коленях ладони. – Я хотела сказать… Мы могли бы забыть обо всем, что произошло в нашу прошлую встречу? Ты был прав. Это было ошибкой. Поцелуй и… Нам незачем возвращаться к этому.
Серьезно? Ошибкой? Чем дольше я об этом думаю, тем меньше в этом уверен. Нечто столь сладкое и приятное не может быть ошибкой.
– Предлагаешь просто забыть? – спрашиваю напряженно.
– Да, – подтверждает она, вздыхая. – Так и есть. Ты скоро уедешь. Я буду свободна. Нам не стоит забывать, ради чего все это затевалось.
– Конечно, – произношу медленно. – Ты будешь свободна.
Я завожу мотор. Машина срывается с места. Я уже ненавижу следующее воскресенье. Мой самолет улетит в пять вечера. В пять ноль одну Рита будет свободна от всех обязательств по отношению ко мне.
До дома родителей мы едем в звенящей тишине. Единственный раз, когда Воскресенская со мной заговаривает, – это когда просит притормозить возле модной кондитерской. Я останавливаюсь, она тут же выбегает в магазинчик, через пять минут возвращается с розовой картонной коробкой, которую ставит себе на колени. И все. Остаток пути Рита рассеянно смотрит в окно, но по тому, как ее пальцы непрерывно теребят ленту на коробке, я понимаю, что она нервничает.
Я тоже. Я мог бы испытывать облегчение, что она предлагает все забыть. Я должен испытывать облегчение. Но по непонятной иронии судьбы, я совсем не хочу ничего забывать. И от мысли, что она забудет, хочется крушить все вокруг.
Я, конечно, все испортил. Ей сделал больно, себе душу вспорол, а результата ноль. Один-единственный поцелуй. Потрясающий, горячий, крышесносный. Но, господи, один поцелуй… Стоил ли он той пропасти, которая разверзлась между нами?.. Это риторический вопрос, но я продолжаю задавать его себе снова и снова весь путь от ее дома к моему.
Из-за того, что сегодня выходной и дороги свободные, мы добираемся до места за пятнадцать минут. Когда я заезжаю в гараж и глушу мотор, Рита сразу берется за дверную ручку, словно находиться со мной в закрытом пространстве ей в тягость. Я тоже отстегиваю ремень безопасности и быстро выбираюсь наружу. Стоя у раздвижных ворот, девчонка нетерпеливо переминается с ноги на ногу, прижимая к себе коробку с десертом. Я же настолько вымотан этим идиотским напряжением между нами, что просто хочу попросить у нее прощения, хотя до конца и сам не понимаю за что.
– Рит, – начинаю я, но до того, как успеваю выдавить из себя извинения, в гараж заходит Миша.
– Привет! – небрежно здоровается он с нашей гостьей. – Мама вас уже заждалась.
– Здравствуй, Миша, – отвечает Рита с вежливой улыбкой. – Спасибо вам за приглашение.
– Угу, – бормочет он, окидывая ее изучающим взглядом, в котором я однозначно улавливаю интерес.
Меня это бесит. Я сокращаю то небольшое расстояние, которое разделяет меня и Риту, и обнимаю ее за плечи. Мечу территорию? Возможно. Слишком мало времени, чтобы это анализировать. Но достаточно, чтобы почувствовать, как она сначала напрягается, а потом выскальзывает из моих объятий, чтобы вслед за Мишей пойти в дом. С таким демонстративным отторжением она не отскакивала от меня даже в тот самый первый день на юбилее ее отца…
Подавляю в себе волну негодования, которая едва не заставляет меня броситься за ней следом, обхватить ее за плечи и развернуть к себе, чтобы, глядя ей в лицо, демонстративно сжать в объятиях. Отпускает, когда я вспоминаю слезы в ее глазах два дня назад. Она ничего из этого не заслужила. И у меня уже был шанс обнимать ее, но я его мастерски разбазарил.
Я скоро уеду. Не стоит сейчас начинать того, что невозможно закончить.
Когда я вслед за Мишей и Ритой захожу в дом, мама уже хлопочет вокруг нашей гостьи. Благодарит за десерт, делает комплимент ее наряду, велит моему брату показать Рите, где ванная, чтобы она могла вымыть руки.
– Она просто чудо, – шепчет мама мечтательно, провожая взглядом удаляющиеся фигуры Миши и Риты. – Вы такая красивая пара.
– Мам, прошу тебя, давай этого поменьше, – как можно мягче произношу я. – Не смущай Риту и меня. Мы не торопимся, и ты не торопись.
– А что я такого сказала? Вы красивая пара. Это очевидно же, – всплескивает она руками.
– Мам.
– Ладно-ладно. – Мама покачивает головой, но я сильно сомневаюсь, что у нее хватит выдержки. Она неисправимый романтик. И я уже давно понял, что сейчас для нее я и Рита – герои ее любимого реалити-шоу.
– А отца не будет? – спрашиваю я, замечая, что стол в гостиной сервирован на четверых.
– Ему пришлось срочно уехать на работу. Сказал, что постарается вернуться до вашего отъезда. – Голос мамы полон сожаления, а я только рад. С отцом этот обед был бы невыносимым.
Через минуту вместе в гостиную возвращаются Рита с Мишей, и мама тут же усаживает всех за стол. Миша открывает бутылку белого вина. Я помогаю маме разложить по тарелкам стейки из рыбы и салат.
– Как хорошо, что мы сегодня собрались, – говорит мама с довольной улыбкой. – Жаль, папы нет, но, надеюсь, он успеет к нам присоединиться. Рита, попробуй вот этот сыр. Это местный производитель.
Мама по своей природе дружелюбная и открытая, поэтому я совсем не удивлен, что они с Ритой быстро находят общий язык. Но то, что всегда избирательный
