Я тебя не хотела (СИ) - Малиновская Маша
Она права, я сволочь. Эгоист, зациклившийся только на собственных желаниях. И таким был всегда, чего уж тут. Просто раньше не было преград, и то, чего я хотел, всегда само шло в руки. Но стоило чему-то пойти не так, и я крупно облажался.
Что же я сотворил с тобой, Фенек? И как мне жить теперь с этим? Что делать?
35
Не знаю, сколько раз я отключался и сколько раз потом, едва продрав глаза, снова тянулся к бутылке. Пытался не думать, забыться, не вспоминать её побелевшие сжатые губы, выбить из башки слова, смысл которых дошёл только потом: «Не надо, Рома, я не хочу». Не хочу. Она не хотела, а мне было плевать. Я слышал только шум собственной крови в ушах. Мразь.
В таком состоянии, сидящего у стены на полу в кабинете, меня и нашёл отец.
— Роман, сынок, что случилось? Ты не пришёл на презентацию, а ты бы её не пропустил.
Да, точно. Презентация. Вот же дерьмо.
— Прости, пап.
— Рома? — отец присел рядом, оттолкнув в сторону пустую бутылку. Надо же, он почти не расплывался перед глазами. — Какого чёрта? Что произошло?!
Отец встряхнул меня за плечи, прикоснулся к разбитому носу. Он выглядел обеспокоенно, переживал, что его любимое и единственное чадо обидели. Так надо развеять его сомнения.
— Пап, — горло саднило так, что пришлось откашляться. — Твой сын — дерьмо.
Я поднял глаза и посмотрел в отцовские. Словно обжёгся, представив, какое разочарование вызовет в них правда.
Прямо в дорогущем костюме, отец сел на пол напротив меня. Родительские глаза горели тревогой.
— Я слушаю, сын. Рассказывай.
Он делал так всегда, когда я был маленьким, когда был подростком. Родители любили меня, и, несмотря на занятость, всегда находили для меня время. Грех жаловаться. В отличие от многих моих друзей, я мог этим похвастаться. Отец был моим другом и наставником, всегда старался не осудить, а направить. Я без страха сознался ему в четырнадцать, что попробовал шмаль, когда меня рвало в ванной. Поздатыльников, конечно, отгрёб, но без зверств. И я подвёл тебя, папа. По-настоящему.
— Аня. Моя помощница.
— Так, — нахмурился отец. — Внучка профессора. Хорошая, способная девочка. Рома, только не говори, что ты…
— Влюбился, пап. А ещё я изнасиловал её вчера.
Выстрел достиг отцовской груди, и я услышал сдавленных вздох.
— Господи, — отец уткнулся лбом в кулак. Его голос прозвучал хрипло и приглушённо. — Господи, Рома…
Я опустил голову, словно нашкодивший мальчишка, не хотел смотреть ему в глаза. Не этого ожидал от меня человек, вложивший в единственного сына все силы и душу.
Батя поднялся и отошёл к окну, замолчал так надолго, что я уж было подумал, что он ушёл, поэтому снова закрыл глаза, привалившись к стене.
— Я же просил тебя не трогать именно её, — послышался приглушённый голос. — Это внучка близкого мне человека, который сделал в своё время многое для меня. Просил тебя держать свой блудливый член в штанах. А ты ещё и… надругался над ней.
— Прости, пап. Мне нечего ответить.
— Какого хера, Роман?! — взревел отец и, схватив пустую бутылку со стола, швырнул её в стену.
Я впервые слышал его крик. Впервые ощутил такую волну мороза от него.
— Вставай, щенок.
Отец стремительно подошёл ко мне и дёрнул за плечо. А я и не сопротивлялся. Мне уже плевать.
— Поехали домой, будем думать, что теперь делать.
Кое-как приняв душ, я переоделся, выпил крепкий чай, что заварил отец, и через час уже сидел на кухне родительского дома под тяжёлое дыхание отца и плач и причитания матери.
— Гоша, — срывающимся голосом обратилась она к отцу, — а если эта девушка сама спровоцировала, может, она аферистка какая-нибудь или охотница. Может, это Рома тут пострадавший.
— Нет, мама, — я остановил её мысли в этом направлении.
— Таня, это внучка профессора Степанова, — обратился отец к матери, меряя шагами пространство кухни. — Ты должна её помнить, они с Ромой учились в одном классе, он за ней на выпускной заезжал.
— Такая рыженькая с кудряшками? Которая тебе с физикой перед экзаменами помогала? — мама сквозь слёзы посмотрела на меня.
Наверное, помнить всё о детстве и отрочестве ребёнка — суперспособность каждой матери. А ещё, кажется, я слишком многое им рассказывал.
— Да, это она, мама.
Мать снова зарыдала, стала причитать, что меня посадят, а все знают, что делают с насильниками в тюрьме. Я же будто застыл. Будто речь шла не обо мне. Боялся ли я? Естественно. Заслуживал? Наверное.
— Гоша, сделай что-нибудь. Рома — хороший мальчик, он не заслуживает такого. Он оступился, но мы ведь не знаем подробностей.
Я встал из-за стола. Голова трещала, но хмель уже ушёл. Я и так свалил на родителей свои проблемы, пора было что-то решать с этим.
— Куда ты собрался? — отец остановился и нахмурился.
— Мне надо подумать, что делать, папа. Надо поговорить с ней.
— Сядь. Ты уже достаточно сделал, — отец начинал злиться всё больше. — Ты ведь должен понимать, что если Анна напишет заявление, а я бы именно так на её месте и поступил, то под ударом будешь не только ты, но и вся компания, вся наша семья. Не забывай, что она твоя подчинённая ко всему прочему. Ты доигрался, Рома.
Ещё бы. Такой скандал — наследник «Ситистроя» сел за изнасилование. Акции рухнут, и коршуны раздерут компанию на куски.
— Отец…
— Заткнись. Ты своим членом едва не разрушил то, что мы с матерью создавали годами вот этими вот руками. И мы уж точно не ожидали, что залюбленное дитя вырастет подонком, насилующим девушек.
Каждое слово отца словно снимало с меня кожу полосу за полосой, било наотмашь. Горечь топила и выедала. И самое страшное, что отец прав. А я просто никчёмный мальчишка, который сам так ничего и не добился. Да, закончил универ, да закрыл несколько успешных проектов на фирме. Но всё это при мощной поддержке отца. Чего я стою? Чего стоил бы без него?
Отец положил ладони на стол и внимательно посмотрел на меня и тихо плачущую мать. Кажется, он нашёл решение.
— Значит так. Мне очень жаль эту бедную девочку, но я должен думать, как спасти свою семью и своё дело жизни. Завтра объявим о помолвке, скажем, что скрывали. А через неделю поженитесь. Я всё устрою.
Я сначала замер, подумал, что ослышался, а потом расхохотался.
— Папа, ты в своём уме? Ты вообще понял, что именно я с ней сделал? Она меня ненавидит. Какая нахрен свадьба?!
— Подожди, — мама вытерла слёзы и внимательно посмотрела на меня, а потом на отца. — Никто всерьёз не воспримет слова об изнасиловании. К подобным заявлениям, да ещё если финансовое положение супругов до свадьбы сильно разнилось, относятся чаще всего скорее формально.
— И на неё ещё и повесят мошенничество, — мрачно закончил я.
Гениально, отец. Гениально и грязно. Теперь я буду ещё большим мудаком, захлопнув её в клетке. Её личная «Не сказка о птице в неволе», написанная мной.
— Она не просто меня не простит — возненавидит до конца своих дней.
— А это уже, сынок, — мама вдруг успокоилась и положила руку мне на локоть, — зависит только от тебя. Время и забота сделают своё, и девичье сердце оттает.
Я сжал пульсирующие виски ладонями и опустил голову. Господи, о чём они вообще говорят? Сумасшедший дом.
— Есть одна проблема, — я почти никогда не грубил родителям, но сейчас сдержаться не мог. — Аня. Так или иначе, ты способен заставить меня. Но её ты не заставишь.
— Предоставь это мне, Роман. Я знаю, как это сделать. И не вздумай сунуться к девчонке, пока я не скажу. Ты уже и так достаточно натворил.
36
Генеральный сидел напротив, сцепив пальцы в замок, и молчал. От напряжения болела спина, настолько неестественно ровно я её держала. Но расслабиться не могла.
Он знает. Всё или не всё, но знает. Не просто так же меня вызвал. Увольнения я не боюсь, и сама собиралась, но что именно рассказал ему сын — не знаю. Может, извернул всё так, будто развратная помощница сама изнасиловала его дорогого сыночка.
