Кофе по-ирландски - Алла Полански
В середине дня мне стало гораздо лучше. Я даже смогла встать без головокружения. В квартире было тихо, а на кухонном столе лежала записка: «Мавр сделал своё дело, мавр может уходить».
Вот так: «мавр» ушёл и опять даже номера телефона не оставил.
Ну и что всё это значит, в конце-то концов? Ну почему вся моя жизнь становится похожей на утлое судёнышко, которое отчаянно пытается добраться до берега в суровый шторм?
Почему, даже чудом пришвартовавшись к причалу с поваленными мачтами и сорванными парусами, но оно всё равно берёт припасы и вновь отправляется в неизведанное?
Телефонный звонок. Беру трубку.
– Привет! Ты куда пропала вчера? Я уже не знал, что и думать…
– Привет, Лёш. Я передала твой подарок Наташе.
– А почему не отвечала?
– Я напилась вдрызг.
– У тебя какие-то неприятности?
– Да нет…
– А с чего ты напилась тогда?
– Просто так… взяла и напилась…
– Хочешь, я приеду?
– Нет, мне нужно побыть одной.
– Я не понимаю…
– А что тут понимать? Просто мне не очень хорошо, вот и всё…
– Я мог бы тебе помочь…
– Не надо… помогли тут уже…
– Позвони мне вечером, хорошо?
– Ладно. Пока.
Вздыхаю, откидываюсь снова на подушки и закрываю глаза.
Боже! Да что же творится-то такое со мной? Вспоминаю ночного гостя и не могу не засмеяться. Так и рисуется картинка, как он стоит под дверью, словно мартовский кот, и орёт песню. Сумасшедший!
Приходит мама с Данькой и прямо с порога понимает, что у меня не просто так болит голова.
– Напилась вчера, да?
– Да.
– Всё клубы твои… танцульки… И когда всё это кончится? – Молчу. – Ну кого ты там можешь найти? Одни алкоголики… Тебе о ребёнке думать надо, а не о мужиках, которые по клубам шастают.
– Опять двадцать пять…
– Слушай! Мне уже надоело! Ты шляешься, где попало, тут мужик тебе какой-то звонит почти каждый вечер, и, кажется, он нетрезвый постоянно…
– Какой мужик, мама?
– Не знаю! Какой-то идиот. Я ему сказала, чтоб больше не звонил. Небось, из клуба твоего проклятого.
– Мама! Кто звонил?! Имя!
– Да не помню… Паша, по-моему. Не важно…
– Что ты ему сказала?!
– Я ему сказала, чтобы не звонил, что ты уже встречаешься с молодым человеком… ну… и всё вроде бы…
– Мама!! Говори, что ещё сказала!
– Ты чего на меня кричишь?
– Мама! Что ты ему сказала?
Чуть не плачу, прекрасно зная эту женщину… Она такое может наговорить…
– Да ничего!
– Не ври мне, мама!
– Что-что? У Даньки, вон, насморк был, вот я и сказала ему, чтоб не звонил, что у тебя ребёнок больной!
– Ты так и сказала? Ты сказала, что у меня больной ребёнок?
– Да! Но у него же действительно насморк был.
– И когда это было?
– Да не помню уже…
– То есть позвонил Паша, а ты ему с ходу: «Не звони сюда больше, у неё больной ребёнок?!». И, кстати, насморк у Даньки прошёл ещё недели три назад.
– Да! А что ты хочешь? Мне твои ночные вылазки уже костью в горле! Ты что, собираешься этого алкоголика сюда привести? Не пущу! А если ещё раз позвонит, то так ему и скажу!
Падаю на кровать…
Боже мой! Она сказала, что у меня больной сын… Ну разве Паша может себе представить, что речь шла всего лишь о сопливом носе?
– Спасибо, мама дорогая, за заботу!
– Не за что! Может, за голову возьмёшься, наконец!
– Мама, мама… да иди ты… домой!
Хлоп! Дверь закрывается. Данька сидит на полу и строит башенки из кубиков, а я смотрю на своего «больного» сынишку и реву белугой.
Ну почему он позвонил на домашний? Откуда он вообще узнал номер этого телефона? Почему ничего не сказал мне? Нужно найти его, нужно всё объяснить.
Тут же вытираю слёзы, кормлю Даньку и кидаюсь к телефону.
Гудки… Бесконечные длинные гудки. Наташка, ну где же ты… ну ответь, ответь, ответь…
– Наташ? Говорить можешь?
– Таня, я Семёну ужин готовлю…
– Не умрёт Семён от голода. Ты зачем Паше дала мой номер домашнего телефона?
– А что? Тебя ж не бывает дома-то почти. Да и ты сама говорила, что он задрот и дебил – вот и дала. Пусть долбится… Сказала, что не знаю твоего мобильного.
– Наташа, он позвонил и нарвался на мою маму!
– Да ты что?!
– Да. И она сказала ему, что мой Данька – больной. И что я встречаюсь с мужчиной и скоро за него замуж выйду. Наташа… мне нужно срочно с ним поговорить.
– А зачем он тебе? Ты же с Лёшей…
– Я не знаю, но мне очень надо!
– Погоди… – Бежит с телефоном к голодному Семёну. Слышу часть их разговора. О чём-то спорят, но толком непонятно. – Танюш, мне, правда, жаль, что так получилось, но Пашки нет сейчас в Москве. Ну, в общем, уже почти нет… Он как раз через два часа уезжает в Минск на пару недель. И в мобильном он сим-карту поменял на белорусскую: вон, московскую Сёме отдал на хранение.
Кидаю телефон. Минуту сижу в оцепенении. Что же делать?
Ждать, пока вернётся? Невыносимо. Почему невыносимо? Не знаю… Но знаю только одно – если я прямо сегодня же с ним не поговорю, то не смогу жить эти две недели.
Паша, ну почему ты такой? Почему ты ничего мне не говорил всё это время? Я же думала… чёрт знает что я думала…
Где была моя голова? Почему я сразу ничего не поняла? Ведь было ясно, что он себя совершенно неадекватно ведёт… Чёртова гордость!
Взгляд падает на компьютер. Секунда – и я уже сижу в интернете, ищу, с какого вокзала отходит поезд на Минск. Так…. Белорусский вокзал… поезд фирменный… девять часов сорок пять минут. А часах сколько? Половина восьмого.
Быстро в душ, волосы сушу феном, натягиваю дежурные джинсы, одеваю Даньку и сбегаю по ступенькам на три этажа ниже. Там живёт бабушка, которая иногда помогает мне посидеть с сыном, если это ненадолго.
– Баб Кать! Это Таня…
Из двери показывается седая голова бабушки Кати.
– Ты что, Танюш? Случилось чего?
– Баб Кать! Я заброшу к вам Даньку на пару-тройку часов?
