Кофе по-ирландски - Алла Полански
Он даже не спросил моего телефона… Нет, так просто не бывает, должно быть, я элементарно спятила с горя…
Я пыталась прийти в себя, пыталась понять, на каком я свете… Нет, нет, не может быть… просто невозможно вот так придумать человека и потом его увидеть в реальной жизни. Я, наверное, ещё дремлю в вагоне поезда… Вот скоро проснусь – и всё встанет на свои места.
Но на свои места ничего так и не встало. Такси остановилось чётко напротив моего подъезда. Я вышла, поднялась на лифте, зашла в квартиру. В ней всё было точно так же, как и когда я уезжала в Питер. Даже вещи остались лежать разбросанными…
Меня не было всего несколько дней, а показалось, что прошла целая вечность. Как будто вот-вот я услышу Настенькин плач, а потом на меня набрсится Цукер, стараясь подпрыгнуть повыше, чтобы поцеловать и показать, как он сильно скучал без своей хозяйки.
Впрочем, что тут странного, ведь нет никакого Цукера… И Настеньки тоже нет. Все они ушли из моей жизни вместе с последним вздохом поезда, вернувшегося из Питера в Москву.
Я опустилась на пол, не в силах пройти в комнату, просто сидела и осматривалась – а вдруг? Вдруг я увижу выглядывающего из-под дивана, огонь-кота? Но нет… никакого огонь-кота тоже не было. И вроде бы ничего в этой жизни не потеряла, потому, что и терять особо нечего, но при этом я потеряла всё. Всё, что было прекрасного в моей, пусть и придуманной, судьбе. Остаётся лишь тихо рыдать от осознания того, что на самом-то деле самыми лучшими в моей жизни были только те восемь часов дороги, за которые я прожила почти половину своей жизни. И прожила её очень счастливо…
Утром едва смогла оторвать себя от подушки. Не хотелось есть, не хотелось курить, не хотелось жить, но всё же заставила себя выпить хотя бы стакан воды. Я должна, я просто обязана. У меня сын, и он-то уж точно реальный.
С работы вернулась в два часа дня. Не потому, что отпустили пораньше, а потому, что отпустили насовсем: меня уволили тихо, без извещений, ещё когда я гуляла по улицам Питера. Просто нужно было срочно выполнить работу, а я уехала…
В полной растерянности взяла чистый лист бумаги и ручку. Строчки ложились ровно, одна за одной, и с каждой строчкой душа постепенно выходила из своего оцепенения – я словно оживала.
{«Орешки для пустышки»
«Его зовут Тёма. Конечно, его полное имя звучит как Артём, но сочетание букв, образующих мягкое «Тёма», просто невероятно ласкает мой слух.
Он высокий, стройный, белокуро-кудрявый и… голубоглазый. Наверняка мечта всех девчонок! Я бы сказала, что он почти копия Хью Гранта в молодости, потому что часто сравниваю их привлекательную внешность. Подруга подарила мне на день рождения постер с любимым актёром, и я, глядя на него, представляю, что передо мной не он, а мой Тёма.
Мы познакомились на кладбище. И это было вовсе не романтично».}
Я писала так быстро и вдохновенно, что не могла остановиться ни на минуту – даже не возникало желания есть, и вовсе не хотелось спать. Мне нужно, просто необходимо было писать, как будто вместе с остановившимися строчками остановилось бы и моё сердце…
Через полтора месяца роман был полностью готов. Левой кнопкой мыши уверенно нажала иконку отправки электронного письма в последнюю выбранную мной редакцию. Какую? Да я отправила практически во все, о которых знала. И мой роман, написанный самой судьбой, кто-нибудь обязательно напечатает…
***
Это был мой первенец, мой самый любимый и самый выстраданный роман. Я нахожусь в большом книжном магазине на Новом Арбате и жду, когда придут мои постоянные читатели. Я расскажу им про свою новую книгу, а потом раздам долгожданные автографы…
– Не подпишете? Моя мама – ваша страстная поклонница. Просила подписать вот эту книгу и отправить в Минск.
Нет… Нет, нет, нет! Что это? «Орешки для пустышки». Подписываю, не глядя на владельца моего произведения. Он благодарит и уходит, скрываясь за спинами стоящих в очереди читателей.
– Простите, ради Бога простите! – обращаюсь к своим поклонникам. – Я обязательно подпишу все ваши книги, не беспокойтесь! Я всё-всё подпишу, только отлучусь на минуточку…
Бегу к выходу. У дверей стоит обладатель «Орешков» и пристёгивает к поводку белоснежного красавца – золотистого ретривера.
– Павел?
– Да…
– Можно погладить вашу собаку? Всю жизнь мечтала о золотистом ретривере.
Я больше никогда не наступлю на те же грабли. И никогда его не отпущу…
