Александра Ермакова - Глоток горького горячего шоколада
Сердце подозрительно ёкнуло, в груди защемило. Я вцепилась за дверную ручку, но услышала щелчок – центральный замок зафиксировался. Машина сорвалась - меня охватил ужас. Бросил взгляд назад - на особняк. В распахнутом окне уборной мелькнули пальцы, зацепились за раму… Поднятое автомобилем облако пыли, заволокло обзор.
- Where Мурад? – я вжалась в сидение, стреляя глазами с одного мужчины на другого.
- Скоро быть! – отозвался шоколадно-бородый. - Он сказать, что женщина нужен помощь. Мы помогать.
Уф! Значит, машину не перепутала, но на душе всё равно погано. Прислушиваясь к интуиции, отгоняла неприятные ощущения - разум шептал: что-то не так, а сердце убеждало, твердило: верь в спасение.
Ехали долго. Шафёр маневрировал, проезжая квартал за кварталом, хотя больше походило, что запутывал следы. Сворачивал в узкие переулки, бедные районы. Стемнело, а мы ещё крутились по витиеватым и весьма пустым улочкам города нищих… Когда машина помчалась по широкой трассе, меня сморило.
Глава 15.
Опять убегаю. Испуганно оглядываясь, спотыкаюсь, падаю. Детский плач щемят душу и сжимает сердце. Продираюсь сквозь серое полотно тумана… в пустоту. Беззвучный крик – молчание - небытиё. Рыдаю...
Густой, ветвистый лес… Уворачиваюсь от царапающий сучьев, но затягивает в землю – ноги погружаются в тёмное месиво. Упираюсь...
Фатих с кнутом… Взмах и плеть обжигает кожу… Обвивается змеей на шее.
- Вставать! – грубоватый мужской голос вырвал из неспокойного сна.
За плечо дёрнули, разлепила отяжелевшие веки. Перед глазами плавало, во рту помои, в голове гудение – всё же десять лет ни капли. Для меня бокал шампанского – равносилен литру водки.
Толстяк подтолкнул:
- Выходить!
Откашлялась и вышла, зябко поёжившись. Мы приехали. Вот только куда? Сумрак ночи поглотил огромный особняк - очертания чуть поблескивали от тусклого света, заволоченной тяжёлыми облаками, луны.
Накатывали смятение и неуверенность. Я обхватила себя за плечи:
- Зачем мне туда?
Раздался голос презентабельного турка:
- Ты хотеть сбежать от Фатиха. Мы помочь.
- Мне нужно в Россию, - сорвалась глупая фраза. Я отшатнулась от выросшего будто из-под земли толстяка, но уперлась спиной в другого мужчину. Напрягшееся, словно камень, тело и сильные пальцы, впившиеся в мои предплечья, остудили пыл.
- Лучше идти сама, – ледяной тон над ухом вызвал волну ужаса, холод побежал по жилам. Удрать? Но как? Из капкана попала в силки. Похитителей трое. Окружена. Чёрт знает где! Идиотка… Меня подтолкнули - озираясь, поплелась по выложенной плиткой тропинке к дому: нужно запомнить любую мелочь.
Обустроенный каменный дом, но безжизненный. Шли по затенённым комнатам - света так и не включали. Зеленоглазый, взяв меня под руку, провел через залы и отпустил только в крохотной комнате без окон. Каморка или подсобка для прислуги.
- Ждать! – изрёк на прощание, захлопнув дверь - проскрежетал замок.
Повисшая тишина угнетала, пробирала ознобом. В голове гудело, мысли сводились к одной: дура! На автомате потянула за ручку – заперто. Гипнотизируя дверь, на подкашивающихся ногах спиной отошла - прислонилась к голой стене и съехала на пол: дощатый, прохладный. Под ладонью чуть прогнулось. Обдирая пальцы, отогнула сломанный кус широкого плинтуса, нащупала небольшую полость в два кулака – мышиный домик. На автомате запихала драгоценности и обратно законопатила тайник. Туз в рукаве не помешает. Если получится заговорить с похитителями, можно предложить выкуп. Глаза попривыкли к сумраку. Огляделась - комната пуста. Даже постели не было – прохудившийся матрац без подушки... Свернулась в комок и, глотая слёзы, провалилась в сон.
Проснулась, услышав металлический щелчок, скрип двери. Открыла глаза и, одёргивая платье, села. В тёмную каморку ворвался тусклый свет и прохлада. Секундное ожидание – кто войдет, моей участи дальше, нарушил Мурад – шагнул внутрь. Несмотря на полноту и скромный рост одет точно пижон. Туфли начищены до блеска. Зауженные чёрные брюки удержались кожаным поясом, венчающимся платиновой бляшкой с буквами D&G, выложенными ослепительными кристаллами. Кремовая футболка обтягивает небольшое пузо. Лёгкий джемпер в ненавязчивую полоску кофейных тонов накинут на плечи и небрежно завязан рукавами на груди.
Мурад с брезгливостью окинул взглядом комнатку, остановился напротив меня и ехидно улыбнулся:
- Как устроится?
Открытый проём с льющимся светом манил, но приглушённое бубнение в коридоре усмиряло пыл – охрана рядом. Схватят, как пить дать, а каково наказание за побег узнать не хотелось.
- Зачем я тебе? – чуть слышно отозвалась и прочистила горло – от сухости резало, першило. – Для продажи – стара. К тому же беременна…
- Умный женщин и в то же время глупый, - криво усмехнулся Мурад: самодовольно, победно. По коже неприятно высыпали мурашки.
- Дело в Фатихе? – пыталась зацепиться за любую логику, хваталась за путаные мысли. – Ерунда, я ему никто… – Магди проснулся и, как нарочно, лягнул. Прижала руки к животу, вскинула глаза на Мурада – осенившее, ужаснуло. Страх заполз в сердце и сковал льдом. – Ре-бёнок? – запнулась охрипшим голосом.
- Я же говорить: умный, - протянул турок удовлетворенно. - Остаться немного – несколько месяц, и ты родить.
- Это Фатих меня заказал? Он знает?
Мурад вытащил серебреный портсигар из кармана брюк. Двигался с холёной ленцой сытого кота. Неспешно выудил самокрутку. Чуть размял, постучал о сигаретницу, спрятав которую, достал зажигалку. Огонёк на миг осветил каморку сильнее и угас – турок, закрыв глаза, глубоко затянулся и выдул облако марихуанового дыма.
Я обхватила плечи руками. По жилам расползся ужас. Мурад молчанием пугал больше. Неужели догадка верна? Нет… Фатих не мог. Он… Тогда почему так хлестко бросил прощальный взгляд? Узнал, что я решилась убежать!.. Его это веселило? Скорее забавляло. Дура ведь сама избавилась от себя!
Скот окуриваясь, мучил неведением. Бессмысленно взывать к совести животное. Виновата – отдалась на расправу и съедение волкам. Гадать не надо, что со мной будет после родов: либо убьют, либо в бордель запихнут. Сама вырыла могилу, а что страшнее, приготовила чудовищную участь и для Магди…
Мурад бросил хабарик на пол и наступил - затушил подошвой. Присел на корточки рядом со мной, я вжалась в стену – сердце застыло на миг, и принялось выколачивать испуганный ритм.
- Вести себя хорошо, - предостерегающе мурлыкал турок, - мы отнестись благосклонно. Но если ты провинится, мы наказать! – голос ожесточился. Мурад за шею притянул меня нос к носу, выдыхая смрадный перегар: - Быть смирена – быть жива!
