Гийом Мюссо - Бумажная девушка
– Конечно, комфорт весьма ограниченный, но вы можете мне поверить: машина крепкая!
– И все-таки что за идея пришла вам в голову перекрасить ее в ярко-розовый цвет!
– На этой машине ездила моя дочь, – объяснил мексиканец.
– Ай! – Билли ударилась головой. – Скажите лучше, что это машина Барби, с которой играла ваша дочь!
Я тоже сунул голову в салон.
– Заднее сиденье вырвано, – констатировал я.
– У вас будет больше места для багажа!
Пытаясь заставить его поверить, что я понимаю хоть что-нибудь, я осмотрел фары, поворотники и задние фонари.
– Вы уверены, что они соответствуют нормам?
– В любом случае, мексиканским нормам они соответствуют.
Я посмотрел на телефон, проверяя, который час. Мы, как и было договорено, получили двадцать восемь тысяч долларов, но между визитом к ростовщику и поездкой на такси в гараж мы потеряли много времени. Эта машина годилась только на металлолом, но так как у нас не было прав, мы не могли ни взять в аренду, ни купить нормальный автомобиль по официальным каналам. У этой машины было преимущество – мексиканские номера, которые могли облегчить нам переход через границу.
Наконец, Сантос согласился уступить ее нам за тысяча двести долларов, но нам пришлось сражаться больше четверти часа, пытаясь втиснуть мой большой чемодан и вещи мадам в такое ограниченное пространство.
– Это не эту машину называли «баночкой йогурта»? – спросил я, призвав на помощь все свои силы, чтобы закрыть-таки багажник.
– El bote de yogur? – перевел Сантос, делая вид, что не понимает связи между молочным продуктом и развалюхой, которую ему удалось нам загнать.
На этот раз я сел за руль, и мы пустились в путь не без некоторых опасений. Была уже ночь. Мы оказались не в самом уютном месте Сан-Диего, и я с трудом разобрался в череде паркингов и торговых зон, прежде чем выехать на дорогу восемьсот пять, которая вела к пограничному посту.
Шины попискивали, мотор гнусаво фыркал, и эти звуки «Фиата» заменили яростное гудение «Бугатти».
– Переключите на вторую, – предложила Билли.
– Ставлю вас в известность, что я уже на четвертой!
Она посмотрела на спидометр, который едва дотягивал до семидесяти километров в час.
– Вы на пределе, – разочарованно констатировала она.
– Заметьте, так мы можем быть уверены, что не превысим скорость.
Как бы там ни было, наша таратайка довезла нас до огромного пограничного поста, который позволял попасть в Тихуану. Как это часто бывало, здесь скопились машины, и царило оживление. Встав в очередь «Только в Мексику», я повторял последние указания моей пассажирке:
– Обычно в этом направлении мы почти не рискуем нарваться на контроль, но если это случится, это тюрьма и для вас, и для меня. И на этот раз на скорости нам не прорваться! Поэтому мы не будем играть в идиотов, согласны?
– Я вся превратилась в слух, – заверила меня Билли, хлопая ресницами, как Бетти Буп[38].
– Все очень просто: вы не открываете рта и даже не моргаете. Мы с вами честные мексиканские работяги, возвращаемся домой. Понятно?
– Vale, señor[39].
– И если бы вы смогли прекратить действовать мне на нервы, я бы немного передохнул.
– Mui bien, señor[40].
В кои-то веки удача нам улыбнулась: меньше чем за пять минут мы оказались на другой стороне без проверки и препятствий.
Мы продолжали ехать вдоль побережья, как делали до этого. К счастью, бывший владелец машины установил в ней старую кассетную магнитолу. К сожалению, единственной кассетой, которую мы обнаружили в бардачке, оказался альбом Энрике Иглесиаса, который обрадовал Билли, а мне ездил по ушам до самой Энсенады.
Там внезапно разразилась гроза, и на нас обрушился потоп. Ветровое стекло было крошечным, а примитивные «дворники» настолько не справлялись с плотной пеленой дождя, что мне приходилось часто высовывать руку, чтобы их расцепить.
– Остановимся при первой возможности?
– Я собиралась вам это предложить!
В первом мотеле на нашем пути не оказалось свободных мест. Видимость была меньше трех метров. Вынужденный тащиться со скоростью двадцать километров в час, я вызывал упреки автомобилистов, ехавших за мной следом. Более получаса они сопровождали меня нетерпеливыми и сердитыми гудками.
В конце концов мы нашли приют в Сан-Тельмо в мотеле с не слишком удачным названием «Каса дель Соль» – Дом Солнца – с мигавшей вывеской и успокаивающей надписью «Есть свободные места». Оценив состояние машин, оставленных на парковке, я догадался, что место едва ли обладает очарованием и комфортом гостиниц «Ночлег и завтрак», но, с другой стороны, мы были не в свадебном путешествии.
– Берем один номер, да? – поддразнила меня Билли, толкая дверь комнаты портье.
– Одну комнату с двумя кроватями.
– Если вы полагаете, что я на вас наброшусь…
– Ничуть этого не боюсь, я не садовник, я не в вашем вкусе.
Портье приветствовал нас ворчанием. Билли потребовала, чтобы он сначала показал наш номер, но я уже схватил ключ и расплатился.
– Мы все равно не можем ехать дальше: льет как из ведра, а я совершенно без сил.
Одноэтажное здание изогнулось подковой вокруг дворика, усаженного высохшими деревьями, чьи хрупкие силуэты сгибались на ветру.
Комната, в чем не было ничего удивительного, оказалась спартанской, плохо освещенной, пахнувшей сомнительными жидкостями и обставленной мебелью, которая была в моде еще при Эйзенхауэре. На столике с колесиками стоял огромный телевизор с динамиком, расположенным под экраном: одна из тех моделей, которую ищут любители гаражных распродаж.
– Вы отдаете себе отчет в том, что благодаря этому экрану люди видели первые шаги человека по Луне или даже узнали об убийстве Кеннеди! – сострила Билли.
Из любопытства я попытался включить аппарат и услышал слабое шипение, но картинка так и не появилась.
– В любом случае мы не собираемся смотреть финал Суперкубка по этому ящику…
В ванной комнате душевая кабина была просторной, но кран покрывала ржавчина.
– Вы же знаете правило, – улыбнулась мне Билли. – Надо заглянуть за прикроватную тумбочку, чтобы понять, вытирали ли в номере пыль.
Сопровождая слова действиями, она сдвинула с места маленькую тумбочку и вскрикнула.
– Вот мерзость! – сказала она, давя лодочкой таракана.
Потом Билли повернулась ко мне, ища в моих глазах капельку поддержки:
– Мы устроим наш маленький мексиканский ужин?
Но мой энтузиазм уже остыл:
– Послушайте, здесь нет ресторана, дождь льет как из ведра, я вымотан до предела, и сейчас не слишком жарко, чтобы садиться в машину и опять куда-то ехать.
