Под кожей (СИ) - Мария Летова
— Судя по всему, ты собираешься меня отыметь.
— С чего ты взял?
Он поднимает руку, и я смотрю на него с предупреждением, но Алиев на него плюет и захватывает пальцами мой подбородок.
— Ты становишься такой… воинственной, когда планируешь нападать, — говорит он медленно.
— Не поверю, что тебе страшно.
— Зря. Мне страшно.
Сглотнув, я достаю из кармана зажатую в кулак ладонь и, разжав его, убираю от своего лица мужскую руку. Денис опускает ее, но так медленно, чтобы я успела усомниться в том, что он позволит заставить себя это сделать.
Очередное напоминание о том, что Алиев сбросил свою чертову маску.
Мое сердце разгоняется против воли. Слова, которые я готовила для этой встречи, вертятся на языке, но теперь вразнобой. Мне вдруг становится плевать на то, чтобы их подбирать. Я произношу вслух самое важное. Самое важное, черт возьми.
— Мы с Вадимом разводимся.
Контролируя каждый мускул на своем лице, Алиев роняет:
— Правда?
— Да, — улыбаюсь я. — В последний год у нас был… кризис. Сложные времена. Мы… не справились…
— Неужели?
— Ты разве не этого хотел? — говорю я с вызовом. — Пошатнуть его жизнь. Расшатать. Перевернуть. Растоптать. Скажи сам.
— Я делал свою работу, — пресекает он мои глумления.
— И не превышал полномочий? — бросаю я в ответ.
— Не было необходимости. Он ничем не отличается от других, все так или иначе нарушают закон.
— Но не со всеми тебя связывает личное.
На его скулах все-таки вспыхивают желваки, ну а мне становится втройне плевать на холод, ведь я окончательно перестаю контролировать свой пульс. Он уже разогнал кровь. Она бурлит, пенится! Под одеждой мне теперь жарко.
— Возможно, я не был беспристрастен, — коротко признает Алиев.
Проследив за изгибом его черных, непозволительно длинных ресниц, спрашиваю:
— Тебе было мало? Заодно ты решил попользоваться и его женой?
Он снова поднимает руку. На этот раз стискивает ладонью мой локоть, жестко проговаривая:
— Ты сделала неправильные выводы. К нам с тобой все это не имеет отношения. Мы сами по себе. Я каждый раз тебе об этом напоминаю.
— Чушь… — выдыхаю я. — Полная чушь. Мы не сами по себе. Ты… все, что ты делал, ты делал целенаправленно. Отдавал себе отчет. От начала и до конца! В отличие от меня. И это нечестно. Я понятия не имела… что вы давно друг друга знаете. Я и представить не могла, что у моей дочери имя девушки, с которой я даже никогда не была знакома!
— Это разве моя вина? — требует Алиев. — Я не знаю, почему твой муж не поставил тебя в известность. Что вообще в его, блядь, башке!
К горлу подкатывают эмоции, и я бросаюсь своей догадкой, хоть она и ранит:
— Возможно, он хотел жить дальше. По крайней мере, пытался — тебе это не понравилось, да?
— Кем ты меня считаешь? — спрашивает он. — Злопамятным мудаком, который портит жизнь хорошим парням?
— Очень похоже на то…
Я вижу в его глазах злость. И она отражение той злости, которую я видела в глазах Балашова, когда дело касалось прокурора Алиева. Их эмоции друг к другу будто близнецы. Это невообразимо. Чертовы. Близнецы.
— По его вине погиб человек, — разжевывает мне Денис. — Из-за его халатности погибла молодая девушка. Ей было двадцать. И ни хрена, никакие тряски в жизни Балашова несопоставимы с этим. Я с удовольствием выебал его бизнес. Если это то, что ты хотела услышать, — хорошо. Но я делал свою работу, ни больше, ни меньше.
Его маски нравились мне больше.
Улыбки. Прикосновения. Веселье в глазах. Не эта бескомпромиссная холодная зелень, которой он поливает меня теперь.
Я хочу вырвать свой локоть, но Денис не отпускает.
— Что тебе нужно от меня? — спрашиваю его хрипло.
Он прикрывает глаза.
Играет желваками, сжав челюсть. Выдыхает. Смотрит, рождая в моей голове стук чертовых молотков!
— Я никогда не рассматривал тебя как средство для чего-то. Никогда. Я… пф-ф-ф… — он запрокидывает голову, снова закрывая глаза. — Я никогда не думал, что его жена будет такой… Я… просто не ожидал…
— Я не знаю, что ты хочешь этим сказать.
— Комплименты… — произносит Денис со смешком, опустив на меня глаза.
Эмоции снова давят на горло.
— Комплименты? — повторяю я.
— Да, комплименты.
Мертвая хватка.
Он захватывает ею мой взгляд. Тисками, от которых сбивается дыхание, но это от того, что понимаю: я не знаю этого мужчину. Он незнакомец. Все, что я о нем знаю, такие же миражи, как моя совместная жизнь с Балашовым!
— Ты… делаешь ему честь, — говорит он тихо. — Ты восхитительна. Что мне нужно от тебя? Это детский вопрос, мне нужно много чего. Я давал это понять как только мог. Возможно, я хочу, чтобы ты была моей.
Глава 33
Я все же освобождаю локоть.
Убираю от себя жесткие пальцы, от них кожу жжет даже через одежду. Не менее ощутимый ожог Денис оставляет своим взглядом на сетчатке моих глаз, пока его слова оседают между нами в наэлектризованном воздухе.
Я делаю шаг назад. Да, делаю. Несмотря на мертвую хватку зеленых глаз, отступаю, ведь, помимо слов, между нами оседают отголоски злости. Той злости, которой Алиев полон так же, как и мой муж. И эта злость — настоящий яд, способный зацепить все живое вокруг, включая меня и, что еще важнее, мою дочь.
Теперь я знаю, каким разрушительным этот яд бывает…
Потирая локоть в неосознанном жесте, я говорю:
— У меня есть инстинкт самосохранения. Опять ложиться между молотом и наковальней я не стану. Да вы… — киваю на Алиева подбородком. — И ты, и… он… может, вообще меня там не заметите, когда сцепитесь в следующий раз. Так вот, меня там не будет. Я не хочу, чтобы меня случайно раздавило, нет, — мотаю головой. — А это обязательно случится, потому что со средствами… достижения своих целей вы не церемонитесь. Ни ты, ни он!
Последние слова срываются с моего языка вместе с криком.
Конечно, моя злость просто смешна в сравнении с той, которая управляет этим мужчиной или тем, чью фамилию я ношу, но она есть.
— Вы и правда друг друга стоите… — произношу я с трескучим напускным смешком.
Взгляд Алиева становится тяжелее с каждой секундой. Лоб прорезает морщина, будто он всерьез обдумывает мои слова, и, чтобы помочь ему в этом, я добавляю:
— Мне очень жаль твою сестру. Я… — давлю чертов ком. — Я уверена, она была… прекрасным человеком, и это действительно трагедия. И я
