Измена с молодой. Ты все испортил! (СИ) - Шевцова Каролина

— Как прошла встреча?

— Штатно, все обсудили, клиент пошел думать, — спокойно ответил Карен. — Не вникай, Ксюш. Как там твой аудит?

— Штатно, — ответила его же фразой. — Не вникай, Карен.

— Ты обиделась, что ли? — дошло наконец-то. И, конечно же я ответила:

— Нет, вот еще. — Потому что нечего защищать не пойми кого перед женой.

— Обиииделась! — весело пропел он и попытался взять меня в охапку, но я ловко увернулась и, так же ловко дернув за ручку двери, проскользнула в кабинет Васи.

Карен вошел за мной. В кабинете темно, Грабовского не было на месте. Отступать некуда: за спиной большой дубовый стол с брифинг-приставкой, справа массивный книжный шкаф на всю стену, слева два кожаных кресла, разделенных небольшим столиком. Муж мгновенно оценил обстановку, захлопнул дверь. Подошел ко мне вплотную. Его близость всегда действовала на меня магически, и он это знал: я теряла волю, сердце начинало биться в неровном ритме, напрочь сбивая дыхание, а мое тело предательски тянулось к нему. Хитрый жук. Чувствовал, что я не смогу дать отпор, когда он так близко, когда его дыхание прожигает нежную кожу на шее, его пальцы зарываются в моих волосах, мягко оттягивая назад и подставляя мои губы навстречу его губам. Мне казалось, что я научилась контролировать свою слабость за годы брака и не выдавать себя, но сейчас была как никогда близка к тому, чтобы сдаться, позволить ему вернуть контроль и стереть нелепое напряжение, возникшее между нами.

Я закрыла глаза в ожидании поцелуя, когда тишину кабинета внезапно нарушило странное кряхтение.

— Пррривет, сладкий! Пррривет, сладкий!

Я в недоумении открыла глаза, пытаясь сконцентрировать взгляд и понять, что это сейчас было. Карен как-то растерянно ухмыльнулся и подошел к конструкции у дальней от нас стены:

— Ксюш джан, знакомься, это Вася младший, — сказал он и включил свет в кабинете. — Говорящий попугай. Подарок благодарной клиентки. На чем мы остановились?

Ох уж этот Вася. Я наспех поправила волосы, постаралась восстановить дыхание. Карен наблюдал за мной, сжав губы в той же ухмылке.

— Дома договорим, — спокойно улыбнулась.

В самом деле, ничего не произошло такого, чтобы я дулась на мужа. Поэтому, окончательно успокоившись, перешла к делу, ради которого и шла сюда.

— Карен, я хотела уточнить один момент. За какие заслуги рядовой младший юрист нашей фирмы может получать такую же зарплату, как топ-менеджер?

— Не понял?

— Акопян. Она пришла к нам всего полгода назад, а уже получает зарплату выше, чем некоторые наши опытные сотрудники. Поправь меня, если я ошибаюсь, но в бюджете изначально были совсем другие цифры.

Я замолчала в ожидании ответа, не сомневаясь, что Карен точно знает его. Но он не успел ответить, потому что в следующую секунду дверь кабинета открылась, и кто-то шепотом, до того, как войти, произнес уже знакомое:

— Привет, сладкий.

Карен резко повернулся лицом ко входу. В проеме двери появилась Маргарита. С лица ее сползла улыбка. А я успела заметить, как взгляд Карена дольше необходимого зафиксировался на ее взгляде.

Глава 2

— Простите, Ксения Викторовна. Я не знала, что вы здесь.

Акопян опять изобразила на лице смущение. Но прозвучавшее до этого «привет сладкий» диссонировало не только с румянцем на ее лице, но и со всей этой сценой в принципе. Одновременно в голове сложились все частички загадки с зарплатой. И на смену удивлению во мне росло возмущение на Грабовского. Какого черта он решил завести интрижку с подчиненной⁈ Содержал бы ее тогда сам, а не за счет фирмы!

Я уже собиралась напомнить, что из нас троих здесь не следовало быть явно ей, но не успела:

— Рита, Васи нет. — Карен продолжал смотреть на Акопян. — Мы с Ксенией Викторовной тоже его ждем.

— Я… ммм. Я позже зайду.

— Ты ничего не хочешь мне объяснить? — возмутилась я, когда за ней закрылась дверь. — И ты их прикрываешь?

На крошечное мгновение мне показалось, что муж растерян. Но он тут же вернул лицу спокойное выражение.

— Я не знал про них, — сказал он и убрал руки в карманы брюк.

— Вася перешел все границы, Карен.

— Согласен. Ты же знаешь, я против отношений личного характера на работе, — начал муж, но увидев мой насмешливый взгляд, тут же добавил: — Это другое! Мы с тобой сначала стали супругами, а потом уже коллегами.

Мы действительно не приветствовали служебных романов. Это могло сказаться на профессионализме, мешать непредвзятости сотрудников, привести к ошибкам и, как следствие, повлиять на репутацию компании в целом.

Даже о том, что мы с Кареном женаты, на работе знают очень немного человек, не считая нас и Грабовского. И не спешат об этом распространяться.

В свое время я приняла непростое решение не менять фамилию при заключении брака. Это стало причиной нашей первой ссоры с будущим мужем. Карен был убежден, что в семье должна быть одна фамилия. Так было принято в его роду много поколений, и мысль о том, что на нем может прерваться эта традиция, сводила его с ума. А я не хотела, чтобы на мне прервалась фамилия моего отца, у которого не было сыновей, только я и Лена, моя старшая сестра.

Конечно же, мы помирились. И со временем это перестало быть для нас проблемой. И все же периодически на наших семейных застольях свекор с надеждой поднимает бокал за то, «чтобы семья наконец оформила свои отношения подписями не только в ЗАГСе, но и в паспортном столе». Все начинают смеяться, раздается звон хрустальных бокалов, Георгий Каренович глубоко вздыхает и переходит к следующему тосту.

— А про зарплату ее ты тоже не знал?

— Про зарплату знал, Ксюш. Я сам ее назначил.

— Ты⁈

Я понимаю, если бы это сделал Грабовский. Устроила бы ему, конечно, разнос, заставила бы поменять решение и назначить Акопян соответствующую ее уровню выплату, но… Но Карен?

Наверное, это все было написано на моем лице, потому что муж подался вперед и попытался взять меня за руку. Я же убрала ее за спину. Подошла к креслам и села. Карен последовал за мной и занял свободное.

— Ты помнишь дядь Толика из Иджевана?

Я не помнила никакого дядь Толика из Иджевана. Кажется, это имя даже не всплывало ни разу за двенадцать лет. Хотя я и допускала, что могу ошибиться: за все эти годы я так до конца и не разобралась в переплетениях ветвей семейного древа Григорянов.

Не дождавшись ответа, Карен продолжил:

— Он умер, — понизив голос, сказал и сделал паузу.

Я снова промолчала. Да, это, безусловно, печальное событие. Но и выражать соболезнование мне показалось неправильно. В конце концов, не так следовало сообщать о смерти близкого вроде бы человека.

— Рита… его дочка. — Голос мужа звучал все ниже, и каждое слово будто давалось с трудом.

— Дочка… — повторила я. Получается, она сестра моего мужа. Какая-то дальняя, но сестра. — И почему я про нее слышу впервые?

— Ну, мы после переезда в Россию редко общались. Сама понимаешь.

Наверное, понимаю. Сложно поддерживать связь на расстоянии со всеми родственниками. Особенно из разных стран. Лена, к слову, всего лишь в другом городе, и то удается с ней поговорить в лучшем случае раз в месяц. Я неуверенно кивнула. Карен облегченно вдохнул.

— Ну вот, он очень переживал за Риту. Она одна осталась и…

— И?.. — любопытство уступило место злости.

— И попросил позаботиться о ней.

— Тебя попросил?

— Нет… То есть, да. То есть… — шумно выдохнул и выдал: — Письмо написал прощальное.

— И поэтому ты решил позаботиться о ней вот таким оригинальным способом?

— Она хороший специалист, Ксюш джан.

— Ладно, допустим. Я не проверяла ее профессиональные качества, но и сомневаться в словах мужа у меня не было причин. Но я все так же не была согласна ни с его решением, ни с тем, как узнала о нем.

— А я, Карен? Почему я об этом узнаю вот так?

— Ксюш, не делай из мухи слона.