Вера Колочкова - Синдром пустого гнезда
– Бабы к нему и так и этак подступаются, а он и знать никого не хочет. Представляешь? Я уж думала, грешным делом, и не бывает нынче таких мужиков… – вздохнув, закончила свой грустный рассказ Ира.
– Значит, он сильно переживает, что свою семью разрушил? – тихо уточнила Таня.
– Ну да, переживает. Что имеем – не храним, потерявши – плачем. Это как раз про него.
– Погоди, Ир… Ну, допустим, с его женой понятно, новый муж, новые радости… А дочь? Она что, совсем его не простила?
– Ага. И знать даже не хочет! Он по первости все дозвониться ей пытался, так она даже номер телефона сменила. Отрезала от себя отца, как краюху хлеба.
– Бедная, бедная девочка… Тоже переживает, наверное…
– Ой, да бог с ними, Танюх! Нам их переживания без надобности. Главное, этот Саша нам подыграть согласился! Тебе то есть. Представляешь, как твой Сергей обалдеет, когда увидит свою благоверную где-нибудь в кафе с красивым мужиком? Он у тебя как, сильно ревнивый?
– Я не знаю, Ир. Я ему ни разу повода не давала. Ни малейшего.
– Это плохо, что не знаешь. Мужики в этих случаях вообще непредсказуемыми бывают. У моей подруги, например, муж тихоня тихоней, а как заподозрит чего – сразу в глаз бьет! А потом хватает документы и в суд разводиться бежит. Правда, до конца так ни разу и не добежал. С полдороги остывал да в дом возвращался, прощения просить. Ну да ладно, не об нем сейчас речь… Нам надо теперь подумать, как эту ревность в натуре организовать.
– А правда – как?
– Может, Машу попросить, чтобы она отца в кафе пригласила? Ну, якобы для разговора? Он придет, а она якобы опаздывает… А ты сидишь там с мужиком – вроде как не в курсе дел… А?
– Нет, нет! Машу в это дело впутывать не надо, что ты! Да и вообще… Как я ей все это объясню?
– Ладно. Действительно, Машу впутывать не стоит. А может, я Димку попрошу? А что? Он поймет…
– И Диму тоже не надо, Ир. Зачем ставить парня в неловкое положение?
– Ну да. Тогда мы вот что сделаем… Я сама твоего Сергея приглашу! Будто бы хочу с ним встретиться, о детях поговорить.
– Так он же тебя не видел никогда!
– Ну и что? Тем более, значит, познакомиться надо! Я баба простая, без комплексов, взяла да и пригласила!
– Ну…
– Да ладно, не нукай. Нормальный вариант. Все равно у нас других больше нет. Значит, так. Я звоню, твой Сергей приходит. А за столиком – вы с Сашей сразу ему в глаза бросаетесь. И обстановка чтоб у вас была такая… интимная. Цветы, шампанское, он твою руку в руке держит… Хотя руку не надо. Это уже лишнее. Просто смотрите друг другу в глаза, и все. А ты перед этим прическу наверти помоднее и косметики на морду лица побольше нашпаклюй.
– Да я не крашусь вообще-то.
– Ну и что? И хорошо! А для кавалера будто бы накрасилась!
– Ладно, я попробую…
– Вот и молодец. Так, теперь давай назначим день операции. Может, завтра?
– Уже завтра?!
– А чего тянуть? Хочешь, чтобы твой опять вместе с молодухой в командировку умотал? Он у тебя, я поняла, часто по командировкам-то мотается?
– Да. У него бизнес такой. Часто ездить приходится.
– Ишь как хорошо устроился, подлец…
– Ир, следи за словами. Он не подлец.
– Прости, Танюх. Само как-то вылетело. Прости. Чегой-то я и впрямь не того – свата в подлецы записала. Так на чем мы остановились, я забыла?
– На том, что уже завтра… Чтобы Сережа, как ты говоришь, снова в командировку не умотал.
– Так и не умотает! Как есть говорю, не умотает! Когда у него сомнения в твоей честности появятся, он так быстро не уедет. Неделю как минимум сомнения пережевывать будет.
– Да уж… Не знаю как насчет пережевывания, но удивится он, я думаю, порядочно.
– А нам на первых порах и удивления хватит. А дальше – видно будет. Еще чего-нибудь придумаем.
– И все-таки, Ир… Как-то я этот спектакль плохо себе представляю. Ну, зашел в кафе, ну, увидел… А дальше что? Я как должна себя вести? Броситься к нему и оправдываться, что не виноватая я? Он сам пришел?
– Зачем? Он зайдет, а ты делай вид, что его в упор не видишь. Будто бы кавалером своим полностью поглощена.
– А если он к нам подойдет и за столик сядет?
– Ну, тогда уж по обстоятельствам… Никогда не знаешь, как мужик себя в такой ситуации поведет. Сама ж говорила, что он тебя никогда не ревновал.
– А если он про Сашу спросит: кто это? Мне что сказать? Коллег по работе у меня нет, мужей подруг он всех знает, одноклассников в этом городе у меня тоже быть не может…
– А ты ничего не говори! Просто опусти виновато глазки в тарелку и промолчи. Так лучше будет.
– Ой, не знаю… Боюсь я всего этого, Ир… Может, зря мы все это затеяли, а? Может, мне просто с Сережей поговорить?
– Да знаю я, как ты говорить будешь! Заревешь от обиды, и все дела. Ты что, забыла, чему я тебя учила? Виноватая баба сразу с мужика спесь сбивает, а на обиженной воду возят! Тут не разговаривать, тут действовать надо. Давай говори телефон своего красавца, я ему завтра прямо с утра позвоню. Кстати, в какое кафе его звать-то?
– Давай в «Ромашку»… Мы там три года назад юбилей свадьбы отмечали…
– Хорошо. В «Ромашку» так в «Ромашку».
– Скажи, что ты его на открытой веранде будешь ждать. Там обзор хороший, и я увижу, как его машина подъедет. Чтоб он меня врасплох не застал. Ну, в смысле, чтобы мы с этим Сашей начали уже всю эту процедуру – в глаза друг другу смотреть, улыбаться и прочее.
Они долго еще обсуждали подробности задуманной над Сергеем каверзы, потом перенесли обсуждение на кухню, прихватив с собой бутылку коньяку. Потом гостья с удовольствием отобедала приготовленными для Сергея борщом и котлетами, от души похвалив Танины кулинарные способности, и, наконец, раскланялась. Закрыв за ней дверь, Таня без сил опустилась на диванчик в прихожей, тихо удивляясь самой себе. Нет, как это она позволила втянуть себя в такую глупую авантюру! Хотя и отказаться еще не поздно…
Взгляд ее снова упал на задвинутую в самый угол и так и не разобранную Сережину сумку. Нет, чего она тут стоит, на нервы действует! Надо ее убрать с глаз долой. Достать Сережины рубашки, сунуть их стиральную машину, а сумку – убрать!
Ногой выпихнув сумку на середину прихожей, она решительно расстегнула «молнию», вытянула из кожаного нутра скомканные рубашки, потащила их в ванную. Так и не дойдя до машины, остановилась, задохнувшись от чужого незнакомого запаха. Смесь табачного дыма и терпких японских духов. А на вороте голубой рубашки, Сережиной любимой… Что это? Две розоватые неясные полоски. След от губной помады.
Господи, неужели это именно с ней все происходит? Как это все тяжело, сил нет. Господи, пожалей, пожалей бедную женщину, пошли ей немного виноватости, чтобы она хоть частичку обиды «сожрала», как Ира по простоте душевной недавно выразилась.
