Лето. Деревня. Любовь (СИ) - Зоя Марецкая
— Дядь Юр, а у тебя есть своя машина?
— Есть, но я ее оставил в Питере.
— А почему не взял с собой в деревню?
— Да потому что это не джип, а обычный городской седан. Для деревенского бездорожья он не подходит. Самая лучшая машина для деревни — это УАЗик, ну, на худой конец, «Нива». Но ваша «Калина» тоже не самый плохой вариант, потому что она модификации «кросс», то есть имеет увеличенный клиренс.
— А у тебя машина какой марки?
— «Ауди».
— Круто! А какого она цвета?
Маша сидела на пассажирском кресле. В разговоре она не участвовала, но иногда Юрий перехватывал ее быстрые взгляды. И каждый раз его сердце наполнялось странным и необычным для него чувством — нежностью.
Они остановились на обочине дороги. Вокруг высокой стеной стоял густой смешанный лес.
— Дальше пешком, — скомандовал Макаров. — Маш, сажай Ваню в коляску, там хорошие тропинки, коляска легкая, она пройдет.
— Мы не заблудимся? — с опаской спросила она.
— Обижаешь. Я этот лес как свои пять пальцев знаю. Да мы далеко и не пойдем, максимум на пару километров углубимся. Здесь неподалеку есть красивое лесное озеро, я его тебе покажу. А вокруг черничник. Ну что, товарищи грибники, готовы к лесным приключениям?
— Дааа! — весело завопил Лука. — Всегда готовы! Уррра!
Они действительно довольно быстро вышли к небольшому озерцу. Редкие солнечные лучи золотыми нитями пробивались сквозь кроны осин и берез, склонившихся над водной гладью, и опускались в воду. От этого весь пейзаж переливался и казался сказочным.
— Какая красота! — ахнула Маша. — Как будто мы в заколдованном царстве очутились! Тут точно не водятся русалки?
— Русалок не встречал, а вот очарованные царевны за черникой сюда иногда заглядывают, — Юрий подмигнул ей.
Ягод было очень много. Маша с Лукой залипли на небольших холмиках, на которых вперемешку густо росли невысокие кустики черники и брусники. Собирали сначала себе в рот, и лишь потом, вдоволь наевшись и измазавшись в фиолетовом соке, начали наполнять небольшой бидончик. Юрий в это время вытащил Ваню из коляски и бродил с ним за ручку по тропинкам, впрочем, не уходя далеко. Пару раз он звал Луку к себе и показывал ему на очередной гриб, притаившийся где-нибудь под деревом и укрывшийся для маскировки листочком.
— Доволен я буквально всем!
На животе лежу и ем
Бруснику, спелую бруснику!
Пугаю ящериц на пне,
Потом валяюсь на спине,
Внимая жалобному крику
Болотной птицы…
Надо мной
Между березой и сосной
В своей печали бесконечной
Плывут, как мысли, облака,
Внизу волнуется река,
Как чувство радости беспечной…
Маша сидела на траве, прислонившись спиной к узловатой березе, и с абсолютно счастливым и безмятежным видом смотрела в небо. Лучик тут же подбежал к ней и плюхнулся рядом, подставив свою кудрявую макушку под мамину руку.
— Автор — Николай Рубцов, — Маша с любовью погладила своего мальчика по голове.
— Блин, а мы, а нас? Мы, разве, не заслужили? — полушутя-полусерьезно воскликнул Юрий и опустился с другой стороны, посадив Ваню себе на колени. И она, смущенно улыбнувшись, робко провела рукой по его седой голове. И потом еще раз, уже смелее.
— Маш, я так скучал без твоих стихов, — пробормотал он, закрыв глаза и мурлыча от удовольствия. — Ты перевоспитала закоренелого стихоненавистника. Не дай мне погибнуть от поэтического голода…
Лука смотрел на них и весело смеялся.
Нагулявшись, наевшись и заодно набрав небольшую корзинку грибов, они, наконец, начали собираться домой.
— Сфоткай меня с детьми, пожалуйста, на фоне озера, — попросила Маша Юрия, вручая ему свой телефон. — Здесь потрясающе.
Она начала пятиться к самому краю озера.
— Маш, осторожно, не подходи ближе, там вязко, — предостерег ее Макаров. И в тот же момент нога женщины провалилась в ил почти по колено. Она споткнулась и вскрикнула громко и отчаянно.
— Твою ж мать, Маша!!! — Юра мгновенно рванул к ней и вытащил из грязи. Резиновый сапог остался в озере. Маша закусила губу и сильно побледнела.
— Юра, я, кажется, ногу распорола… Там было что-то острое…
Рана оказалась неглубокой, но очень болезненной. Юрий снял с дрожащей женщины порванный носок и осторожно обтер испачканную кровью ступню.
— Мама!!! — у Луки задрожали губы.
— Тихо! Отставить истерику! — шикнул на него Юрий. — Машенька, маленькая, потерпи немного, ничего страшного. У тебя в машине аптечка есть?
Она кивнула головой.
— Сейчас доберемся до машины, и обработаем тебе ножку. Подожди минутку, — он посадил ее на траву, а сам быстро пристегнул Ивана в коляске. — Лука, ты как, сможешь повезти брата?
Тот без лишних слов взялся за ручки.
— Юра, я не могу на ногу наступать, мне больно… — тихонько простонала Маша.
Он наклонился и одним резким движением подхватил раненую на руки. Она вскрикнула от неожиданности.
— Не надо никуда наступать, тут недалеко, я тебя донесу. Лука, я буду дорогу показывать, кати коляску следом. Будешь отставать, кричи — я тебя подожду, — командовал он коротко и уверенно.
Маша испуганно обхватила Юру за шею руками.
— Я тяжелая, — в панике забормотала она.
— Шутишь? Маленькая и легкая как Дюймовочка. Хочешь, подброшу тебя и поймаю? Хочешь?
И, действительно, несколько раз слегка подбросил на ходу, перехватывая поудобней. Маша испуганно взвизгнула и вцепилась ему в плечи.
— Не надо, пожалуйста! Юрочка! Ай, не надо!
Он довольно засмеялся. Шепнул ей на ухо:
— Будешь от меня и дальше бегать — буду поднимать тебя, как неразумную девчонку, на руки и подбрасывать, пока не вытрясу из твоей головы всякие глупости. Быстро назови меня еще раз Юрочкой, а то сейчас в муравейник тебя кину.
Она засмущалась, заулыбалась, уткнулась носом ему в грудь и глухо зашептала:
— Юрочка. Юрочка. Юрочка.
Он оглянулся — Лука, пытаясь не отстать, бодро и ловко катил коляску с Ваней в нескольких метрах позади него.
— Маш, а я только что вспомнил еще один стих про лес. Хочешь, расскажу? Эй, ты там уснула, что ли? — Юрий опять легко встряхнул ее.
Маша отлепилась от его камуфляжной куртки и глянула блестящими от слез глазами снизу вверх.
— Маленькая, сильно больно? — встревожился он.
— Нет, — она покачала головой. — Сильно хорошо…
И он, не удержавшись, расплылся в счастливой идиотской улыбке.
— Так как насчет стиха? Хочешь послушать? Вот прям совсем в тему.
— Хочу…
— Буду сильно разочарован, если не узнаешь автора, — и зашептал ей на ухо:
— Здесь лапы у елей дрожат на весу,
Здесь птицы щебечут тревожно.
Живешь в заколдованном диком лесу,
Откуда уйти невозможно.
Пусть черемухи сохнут бельем на ветру,
Пусть дождем опадают сирени –
Все равно
