Время неба - Тори Ру
Олег, изрядно смахивая на поджавшего хвост пса, растерянно на меня таращится, а я усмехаюсь. Это ничтожество два года мешало мне жить, предъявляло претензии и убивало самооценку. А заткнуть его оказалось так просто!..
Выхожу из лифта первой и смело направляюсь в офис. Злость и азарт вместе с кровью курсируют по венам — высвобожденный Тимуром бес снова ожил. Оказывается, я еще помню, как за себя постоять.
С удвоенной энергией принимаюсь за работу и ежеминутно проверяю директ, но Тимур… не пишет. Внял моим мольбам, либо просто психанул — все одно.
Он больше не заберет меня в свое волшебство, не прикроет от ветра и не обнимет. Не отвлечет от проблем и не заглянет сквозь глаза в душу… Закусываю губу, а цифры черными кляксами расплываются по экрану.
Это пройдет. Так и должно быть.
Изредка наблюдаю за Олегом — тот явно обескуражен, ослабив галстук, чересчур сосредоточенно пялится в монитор, на лице проступает досада. Бедняга никак не возьмет в толк, где прокололся и почему лишился бесплатной грелки под боком… Иногда, встрепенувшись, он сладко улыбается Натали — в эти моменты я искренне не понимаю, как могла не замечать их очевидную связь.
Сдавленно матерюсь и остервенело бью ногтями по клавишам.
— Колесникова, где отчет? — Натали, до обеда разгребавшая бумаги, наконец просыпается и приступает к показательной порке. — Кажется, я еще на прошлой неделе просила его сдать.
— Отчет у первого зама! — отзываюсь с готовностью, и начальница разражается визгом:
— Почему не на моем столе, я спрашиваю?!
— Видимо, потому, что он его оттуда забрал…
Я ловлю себя на мысли, что отвечаю ей наглой расслабленной интонацией Тимура, перенимаю даже его мимику, и Натали, не добившись полного подчинения, неловко опускается на стул.
— Что вы себе позволяете? Что вообще происходит? — она смотрит на Олега в поисках поддержки, но тот, ссутулившись, увлеченно вчитывается в письмо. — Скоро проверка, развели бардак… Всю неделю будете выходить сверхурочно. И никаких отгулов, вы меня поняли, Майя Станиславовна?!
— Наталья Феликсовна, помните тот аудит, к которому я самостоятельно подготовила отдел? Разве не после него вы ушли на повышение?.. — невинно хлопаю глазами, изображая дурочку, и чешу карандашом затылок. — Дополнительные часы будут оплачены? Или обратиться в инспекцию по труду?
Натали щурится, поджимает губы, но… молчит. В помещении повисает тишина — слышен только гул авто, проезжающих за окном, и вздохи кондиционера.
Произведенный мною фурор воистину запомнится надолго. Удовлетворенно принимаюсь за изучение документов — адреналин постепенно приходит в норму, но под пальцами щелкает статическое электричество. Чувствую себя супергероем — эти двое, как наиболее яркие представители гнилого социума, наконец получили по заслугам.
Стрелки на часах доходят до пяти, под удивленные взгляды коллег гордо покидаю офис и изящно сбегаю вниз.
Солнце еще высоко, по-настоящему летнее тепло сквозь тонкую ткань блузки согревает кожу, свободного времени вагон… Я собираюсь напиться.
Прореветься, отключить мысли, впасть в забытье и уснуть.
Подсчитывая в уме наличность, сворачиваю в тенистый сквер — в просвете между темно-зелеными лапами сияют бликами стеклянные двери алкомаркета. За спиной слышатся шаги, и потаенная радость вырывается наружу — это Тимур, я уверена.
Быстро оборачиваюсь и поднимаю голову, но там, где должен пылать загадочный черный взгляд, топорщатся светло-русые волосы Олега.
— Ну что еще… — от разочарования хочется съездить ему кулаком под дых.
— Что еще?! — шипит тот. — Если кто-то узнает про нас, я тебя придушу, Колесникова. Просто запомни это. Я из тебя душу вытрясу, поняла? И кто ты такая, чтобы на х… меня посылать? За слова ответить не хочешь?
От его близости мутит, вселенская усталость сковывает тело.
— Олег… Иванович, убери… те руки! Вы все услышали. Повторить?
Матерясь, Олег коротко замахивается, и я, отшатнувшись, вжимаю голову в плечи. Только что наш герой раскрылся с неожиданной стороны. Повезло Натали…
— Грабли от нее убрал! — внезапно возле нас вырастает высокая фигура в ярко-зеленой футболке и коротких светлых джинсах. Кулак Олега разжимается, холодные пальцы отпускают мой локоть, а сам «недорыцарь» бледнеет настолько, что становится бесцветным.
Над ним стеной возвышается Тимур, и таким взвинченным я не видела его ни разу.
Под ложечкой сосет от страха и восхищения. Он чертовски красив. Он вовремя, он защитит, и горло сковывают слезы благодарности.
— Тимур, не надо, прошу тебя… — тихонько мямлю, но он не ведет и бровью — лицо застыло от ярости, презрительная ухмылка напоминает оскал. Если Олег не отступится прямо сейчас — огребет. Тимур сильнее физически и настроен крайне серьезно.
— Спасибо за участие, но мы разберемся сами! — «недорыцарь» благоразумно пятится назад, запрокинув голову, заискивающе улыбается, но тут же просекает неладное: — А ты кто такой?
— Ее парень. Это я тебя на три буквы послал. Еще вопросы?
Похоже, мои просьбы опять не подействовали. Тимур берет на себя слишком много, но мне нравится слышать его слова, а видеть испуганную пораженную физиономию Олега — дорогого стоит.
— Колесникова… Я тебя бросил, и ты с горя на детский сад перешла? — нервно хихикает тот, отступая к бордюру и, споткнувшись, ломится через газон и елки к многолюдной площади.
— Подойдешь к ней ближе, чем на два метра, ушлепок, — рожу разобью! — орет Тимур ему вслед, а я без сил опускаюсь на скамейку.
***
22
22
Лет десять за меня не заступался парень. То есть… не заступался вообще никто.
Утренние установки неумолимо рушатся, но я продолжаю сочинять мудрую назидательную речь — никакого общения, никакой дружбы. И уж тем более никакой любви…
Тимур садится рядом, сжимает и разжимает кулаки, бьет ими по коленям.
— Сука, какой же слизняк. Я все равно его урою, из принципа подстерегу и заставлю извиняться
