Отец подруги. Навсегда твоя - Вероника Касс
Он внимательно смотрит на нас, щурится и ничего не говорит. Что он успел услышать? Как долго он здесь стоит?
Глава 27
— Папа! — возмущенно проговаривает Ульяна, когда Дамир бесцеремонно поднимает ее со скамейки. — Мы просто разговаривали, слышишь?
— Знаю я твои разговоры, иди в дом.
— А вот и нет! — все еще возмущается. — Мы нормально разговаривали. Скажи ему, Тась.
Глядя на них, непроизвольно улыбаюсь. Что-то поистине никогда не меняется. А ведь я думала, что и Ульяна и Дамир изменились. Ульяна повзрослела, а Дамир… даже не знаю, чего я от него ждала. Возможно, чуть больше доверия к людям?
— Правда, Дамир, просто говорили.
— Я все организовал с похоронами, — говорит Дамир мне. — Завтра я отвезу вас на кладбище.
— Спасибо, — киваю, понимая, что я бы так быстро не справилась и наверняка столкнулась бы со множество проблем при оформлении документов, потому что уже и забыла, как все делается.
А он все сделал за каких-то полдня. Организовал, решил, и завтра отвезет на кладбище. И я понимаю умом, что с этим всем мне бы вполне успешно помог Кирилл, если бы Дамира не оказалось в самолете, но я все равно ему благодарна.
— Я… пойду. Даня уже проснулся, наверное.
Сбегаю под предлогом, но когда захожу в комнату, то вижу, что сын уже и правда проснулся. Сонно трет глазки и хнычет, потому что не привык еще к незнакомой обстановке. Я сразу же беру забираю его у Ксю, успокаиваю. Прижав к себе, хожу с ним по комнате. Ему все интересно. И шторы, и кресла, в какой-то момент Даниэль просто слезает с рук и начинает бегать туда-сюда по комнате. Аксинья убегает к себе.
А потом заходит Дамир. Стучит аккуратно и заходит. И Даня, не долго думая, летит к нему на всех парах. Врезается в ноги и тянет ручки, чтобы забраться повыше. Дамир тут же его подхватывает и удобно усаживает на руках. В очередной раз поражаюсь тому, как быстро Даниэль принял отца. Не помню, чтобы с кем-то другим он чувствовал себя так же легко и непринужденно, хотя и мужчин, желающих с ним подружиться, не было.
— Завтракать будете? — спрашивает Дамир у Дани, но тот лишь хмурится и непонятливо на него смотрит.
Все потому что дома мы преимущественно разговаривали на португальском. А Даня так и вовсе из-за нескольких используемых в обиходе языков, не разговаривает. И Дамир, судя по всему, это понимает, потому что хмурится и вопросительно смотрит на меня.
И я не нахожу ничего лучше, как спросить у Дани то же самое, но уже на португальском. Он, конечно, понимает и даже кивает активно, потому что наверняка проголодался после такого длительного сна.
Только вот… мне от этого не легче, а даже сложнее, потому что я вижу, как на меня смотрит Дамир. Вижу и знаю, что за все время даже и предположить не могла вернуться, а потому с рождения старалась с сыном говорить не на родном языке.
Как итог — он не понимает собственного отца.
И все же, Дамир ничего не говорит, молча отпускает Даниэля, когда тот начинает крутиться на руках и проситься, чтобы его спустили. И выходит, сказав напоследок, что они с Ульяной нас ждут.
Завтрак проходит в звенящей тишине. И только Даня хохочет, потому что Ксю корчит ему смешные рожи и проговаривает португальские скороговорки. Мы же втроем сидим и едва прикасаемся к еде. Я стараюсь не смотреть на Дамира, прекрасно понимая его чувства, а Уля… Уля глаз не сводит с брата, словно видит там не Даню, а…
Скорее всего, так и есть. И меня, честно говоря, это пугает. Эта схожесть с сыном Дамира, которого больше нет. Понимаю, что не должна пугаться, но так отчаянно хочется скрыть Даниэля от них. Спрятать, как делала это все время. Жаль, что откатить назад уже не получится.
От необходимости и дальше сидеть за столом и делать вид, что мы наслаждаемся завтраком, нас спасает Даня, закончив есть. Он выскакивает из-за стола и уносится в гостиную, и я поднимаюсь следом, чтобы он здесь ничего не разбил, ведь дом Дамира не предназначен для маленьких детей.
И то, что Даниэль взял в руки вазу, стоящую на журнальном столике, прямое тому подтверждение. Я едва успеваю ее забрать, прежде чем он швырнет ее на пол, а ведь именно это он судя по всему и планировал сделать.
Нам здесь не место. Осознаю это особенно четко именно сейчас. Когда Даня носится по гостиной и переворачивает все верх дном. Мы не должны здесь находиться, но проблема в том, что Дамир никуда нас отсюда не отпустит. И из страны тоже… Так он сказал. Что о возвращении на Мадейру не может быть и речи. А я бы вернулась.
Вернулась и забыла обо всем. Потому что там — легче. И забыть все было бы куда проще, чем остаться здесь и попытаться найти выход из сложившейся ситуации.
Ловлю Даню, стягивающего подушки с дивана, и ухожу с ним на второй этаж. Распаковываю чемоданы, достаю нашу одежду. Я брала не много, но этого достаточно, чтобы пойти погулять. Так будет лучше. Он подышит свежим воздухом, да и я проветрю голову, подумаю, как быть дальше, какие аргументы привести Дамиру, чтобы отпустил. Ведь варианты есть, просто нужно захотеть их применить.
Мы спускаемся вниз, я держу сына на руках и готовлюсь сообщить Дамиру, что мы идем погулять, но в последний момент мой телефон оживает входящим. На экране — номер Кирилла, который обещал вчера все разузнать и набрать меня.
— Тая! — звучит в трубке голос Кира. — Я приехал. Можешь выйти?
— Приехал? — хмурюсь.
— Да, стою под забором, меня не пропускают.
— Я… сейчас.
Отключившись, иду разыскивать Дамира, но он находит меня сам. И снова этот его тяжелый порабощающий взгляд. Давит энергетикой, сбивает с толку. Я за секунду забываю, зачем вообще его искала, но он напоминает.
— Я-то ломал голову, как ты умудрилась подкупить врача, а он — твой брат. Что ему нужно?
— Мы давно не виделись, — говорю сухо, надеясь, что Дамир поверит.
Впрочем, это наверное тоже одна из причин, по которой Кирилл
