Берт Хэршфельд - Акапулько
— Я не доверяю этому правительству, — призналась Марселла. — Инфляция уже здорово обесценила песо, и кто знает, к чему мы придем в дальнейшем. Да еще вся эта болтовня о помощи пеонам[63]. Вздор! Они не хотят, чтобы им помогали. У нищих мексиканцев просто нет честолюбия, куда им мечтать об улучшении своей судьбы. Я это знаю. То же самое было и на Кубе. Саманта, я предвижу день, когда мы будем вынуждены покинуть эту страну.
— О нет!
— Мне же пришлось бежать с Кубы, оставив там все свое имущество.
— Куда я денусь?
Марселла похлопала свою подругу по руке.
— Этого пока не случилось.
Саманта просветлела.
— Это верно, так что нет смысла предвосхищать столь ужасную перспективу, правда? Мы должны жить для настоящего, разве не так, Марселла? — Марселла с серьезным видом кивнула головой. — Давай я тебе лучше расскажу чем занималась в последнее время.
Марселла внимательно слушала: рассказ Саманты являлся или должен был являться тем обстоятельством, которое оправдывало ее столь неожиданный визит. Внезапно Марселле пришла в голову мысль, что этот визит каким-то, пока, правда, неизвестным, образом принесет выгоду и ей самой.
— Марселла — мне пришлось распустить половину домашних слуг!
— Как ужасно!
— И сдать внаем «Морскую Звезду».
— Идея Бернарда?
— Он настаивает на определенных ограничениях. Мой «роллс» и «сандерберд» пойдут на продажу.
— Бернард в этом разбирается.
— И еще… никаких… никаких приемов…
— Нет! Без приемов Саманты Мур жизнь в Акапулько станет такой безотрадной и скучной!
Саманта приняла официальный вид, выпрямилась на стуле и строго переплела пальцы — маленькая грудь подана вперед, и под мягкой тканью синей блузы угадываются очертания сосков.
— Пока еще нет, Марселла. Я много думала, серьезно размышляла, спрашивала себя и решила — я позволю себе устраивать в сезон только один прием. Всего один, не больше.
— Ага.
— Я представила эту мысль на утверждение Бернарду…
— Иначе зачем нужен финансовый чародей и друг в одном лице?
— Совершенно верно. Он одобрил, хотя и очень неохотно. Но тут есть трудности. Вот почему я и пришла к тебе, моя милая. За советом, твоим неоценимым советом.
— Все, что я смогу сделать…
— Ты должна сказать мне свое мнение, только сказать его честно.
— Обязательно!
— Будь критична до жестокости.
— Я не пощажу тебя.
— Хорошо. Я собираюсь начать новый сезон с грандиозного fête[64], щедрого, гостеприимного, зрелищного, такого, что соберет сюда моих друзей со всего света. Я хочу, чтобы люди с нетерпением ждали его, считали дни до него и помнили о нем спустя многие месяцы. Ты понимаешь, что я задумала, Марселла?
— Да, конечно. Ну и умница же ты!
— Ты правда так думаешь?
— Однако я могу представить ожидающие тебя трудности.
Выражение лица Саманты заметно изменилось — морщины и складки в уголках рта. Но вот неслышно зазвучал предупреждающий голос доктора Кенига, и лицо Саманты более или менее разгладилось.
— Какие трудности?
— Для того чтобы сделать такое событие непохожим на все остальное, оно должно быть непохожим.
— Будь уверена, я думала над этим, — резко ответила Саманта, потом заговорила мягче: — Что ты скажешь насчет костюмированного бала-маскарада?
— Боюсь, это банально само по себе. Нет, Саманта, ключ ко всему заключается в выборе темы для приема, его raison d’être[65].
— Бог ты мой, чего?
— Этот прием, да поможет нам Господь, должен полностью соответствовать, соотноситься что ли, с нашим временем, с нашей действительностью…
— Придумала! — вскричала Саманта.
— Да?
— Индейский маскарад. Да, костюмированный бал. Все наряжаются в мексиканских индейцев — всяких там ми стеков, ацтеков и все прочее. Будут местные танцоры, музыка… — Увидев сомнение на лице подруги, Саманта замолчала, потом спросила:
— Ты думаешь, это плохая идея..?
— Напротив, — хорошая.
— Но?
— Но мы же хотим чего-то необычного, правда?
— Да, — Саманта откинулась на спинку стула. — Ты права: я полагаю, что это на самом деле довольно-таки вульгарная затея.
— Да, тесен мир. Что ты скажешь, если твои индейские мотивы будут воплощены на более объемном холсте, реализованы глубже, шире, свяжут воедино прошлое, настоящее, даже будущее?!
— Марселла! Как ты заманчиво все описала!
Марселла наклонилась вперед, голос ее был тих и напряжен:
— История Мексики!
Саманта не знала, что говорить. Она промолчала.
— Приглашения разошли на свитках пергамента. Они должны быть написаны от руки, старым стилем. Каждый гость должен стать персонажем — неважно: реальным или вымышленным — из славной истории Республики. Кортес, Монтесума, Сапата, любые другие. Некоторые, наверное, захотят прийти вместе с друзьями, — они будут представлять историческую сцену, живую картину, отображающую какое-нибудь знаменательное событие в истории…
— Марселла!
— Тебе нравится моя идея?
— Я… Это колоссально!
Марселла сильно зажмурилась, и Саманта поняла, что ее подруга думает.
— Мы чуть не забыли об одной вещи, я вовремя поняла, о какой. — Ее глаза открылись. — «Приют для незамужних матерей».
— Ты делаешь столько добрых дел, Марселла, а от меня все время никакого толку. Я тоже хочу попробовать.
— Тебе и карты в руки. Придай своему празднеству весомый социальный смысл. «Сбор пожертвований на приют». Продавай билеты на прием, Саманта.
— Продавать?
— Конечно. Никто в Акапулько раньше так не делал. Стань первой. Установи за билеты какую-нибудь непомерную цену. Скажем, пятьсот долларов за пару. Да, в этом и вправду есть смысл. Соберешь порядочную сумму матерям-одиночкам, а, с другой стороны, всякие ненужные люди не смогут попасть к тебе на праздник. Естественно, все расходы на прием будут оплачены из собранных денег.
— А это достаточно прилично?
— Все так делают, моя милая.
Саманта взяла руки Марселлы в свои.
— Дорогая, дорогая, замечательная моя подруга. Что бы я только делала без тебя?
— Не имею представления. Но со мной твой прием станет главным событием всего сезона. Да какое там сезона, Саманта, — десятилетия.
— Идея проста, — быстро, глотая слова, говорил Форман. — Важно использовать то, что нам может предложить Акапулько: залив, пляжи, океан, своеобразный вид улиц и магазинов, дома, контраст бедности и богатства. И обязательно эти крутые, неровные горы, как предзнаменование чего-то необычного…
