Отблеск миражей в твоих глазах - De Ojos Verdes
Делаю ошибку, вновь взглянув в глаза Барсу:
— Трахать меня собираешься, чучундра? Или можно засчитать твое балабольство и разойтись по домам? — с насмешливой укоризной.
А мне многого и не надо. Достаточно брошенной подначки.
Кладу ладони ему на грудную клетку, пользуясь, как опорой. Перекидываю через него одну ногу и вжимаюсь коленями в матрас, корректируя положение. Нависаю над Таривердиевым, успешно блокируя озноб. Мокрые волосы липнут к спине, низ живота скручивает от страха. Зато ладони вбирают тепло гада.
Я понимаю всю неправильность происходящего.
Я отдаю себе отчет в том, что делаю.
И я медленно опускаюсь на член.
Чувствую неприятное растяжение, как только касаюсь промежностью головки, и впускаю её на ничтожный сантиметр.
Не первая и не последняя, как-нибудь переживу дискомфорт. У меня преимущество — школа гимнастики. Говорят, это облегчает дефлорацию.
Еще сантиметр. И еще. Каждый раз замираю, привыкая.
Прикрываю веки, чтобы не выдать яростно бьющуюся за ребрами истерику.
Еще чуть-чуть.
Гнусная несправедливость природы. Почему мне больно, а смазливому — нет?
Мысль не успевает сформироваться, как Барс, сминая мои бедра ручищами, совершает резкий толчок, вторгаясь в меня до предела. Моего предела.
Глуша готовый вырваться наружу жалостный стон от испытываемой кошмарной боли, я инерционно присаживаюсь, намертво скрепляясь с Таривердиевым.
20. Барс
За реакции на боль, за гнев, за чувство голода и жажды, а также за удовольствие отвечает гипоталамус. Области «за гнев» и «за удовольствие» расположены крайне близко.
И я, блядь, только этим научным фактом объясняю свое поведение. Расхераченное к ебеням.
Как иначе растолковать происходящую чухню? Как связать воедино мою ярость на Лусинэ за ее ехидный поступок после нашей договоренности и отклик тела на голозадую чучундру?!
Столько дней во мне копилась злость, сегодня даже приперся к ней на новое рабочее место, хотя и понятия не имел, что собираюсь делать. Убивать, как бы этого ни хотелось, ее нельзя. И получилось то, что получилось: снова из-за нее мы ввязались в какую-то ахинею. Бахнулись характерами и сцепились языками до идиотского спора.
Я мог ожидать чего угодно, только не того, что при виде обнаженной чеканушки мне снесет менталку.
В какой момент всё вышло из-под контроля, и я словил приход мысли, что хочу, чтобы Лус пошла до конца? Может, когда девчонка расчехлила грудь? Или когда повернулась ко мне задом?
Да это, сука, настоящая порно-мечта.
Тщательно скрываемая за убогой одежкой.
Чучундра мыла голову спиной ко мне, а я пялился на ее пятую точку и подавлял желание зарядить по ней смачным шлепком.
Что я там говорил про компенсацию природы? Да она тут явно перестаралась, наградив чеканушку безупречным телом. Стройными ногами, аппетитной натренированной попой сердечком, слишком тонкой талией и охуенной стоячей грудью. Навскидку — тройкой.
Меня выбивает страйком.
Мозг никак не принимает, что лицо и тело принадлежат одной девушке. Я должен ее ненавидеть, но я стою и подыхаю от потребности прижаться к ней стояком.
Как талантливый человек талантлив во всем, так и убогий пусть будет убог во всем, чтобы легче было делать выбор, а не впадать в диссонанс.
По-хорошему — прекратить бы и свалить. Я на отключке выбираю второе — молчать и идти дальше.
Но сомнения всё же грызут. Даже когда выбираюсь из ванной и топаю в спальню, раздумываю над тем, чтобы свинтить.
А затем Лусинэ вбегает в комнату в чем мать родила — до розоватости распаренная, манкая… и я предаю себя окончательно.
Она заставляет меня лечь, а сама забирается сверху — я слепну от совершенства этой картинки.
Начинает тихонько насаживаться — напрягаюсь, чувствуя ее бархатную узость. Взрываюсь в нетерпении и сам подаюсь навстречу, сграбастывая белоснежные бедра.
Девчонка фигурно изгибается, откидывая голову назад, я ощущаю, как ее стягивает дрожь. Как щекочут кончики мокрых волос мои колени, дразняще касаясь их. Наблюдаю, как трепещут черные ресницы на щеках, как поджимаются губы, заостряются черты. И самое блядское по степени извращенности — кайфую, как ее ногти в стихийном порыве вонзаются мне в кожу. Сам при этом таращусь на гордо выпяченную в этой позе грудь, и рот безудержно наполняется слюной — так хочу попробовать на вкус эти персиковые соски.
Пиздец. Никогда не замечал за собой такой падкости и примитивного зверства.
Выебать ее — в данную секунду какой-то жизненно необходимый пункт. Без которого полетит моя зараженная чертовым вирусом операционка. Реакции на чучундру — побочка при сбое, имеющем неопознанный генез. Я, блядь, падаю в засасывающую вязь и сам тянусь ко дну.
Перемещаю ладони на девичью талию, балдея оттого, насколько хрупкой она выглядит в моих ручищах, полностью опоясавших ее.
Делаю еще один осторожный толчок, Лус тут же шипит и сильнее царапает мне грудь. Туловище практически соприкасается с моими ногами — так интенсивна дуга. Если бы не держал ее, точно упала бы назад.
Вот это отдача, мать вашу! От мысли, что ей настолько хорошо, почему-то увеличивается собственное удовольствие. Бешеный передоз эмоций, нутро ебашит фейерверками, стоит только чеканушке начать медленно двигаться. У меня аж глаза закатываются. В ней так тесно, что это даже немного больно. Но, блядь, до невозможного охуительно…
Амплитуда ее движений несколько минут не меняется, девчонка действует чересчур лениво. Это неплохо, конечно, но моя агрессия требует выхода, поэтому я снизу начинаю подначивать ее на большее. Чуточку сопротивления — и она позволяет трахать себя стремительными выпадами.
Единственное, о чем жалею, это отсутствие зрительного контакта. Я бы хотел видеть распахнутые желтые глаза, горящие похотью. Бля-я-я…
Представляю мощное зрелище и понимаю, что на грани. Еще несколько секунд, и меня реально прошивает уничтожающей вспышкой. Я кончаю долго, с рыком продолжая вбиваться в податливое тело. Неожиданно покорное и готовое принимать мои импульсы.
Дурею.
Прикрываю веки и откидываюсь на подушку, гоняя воздух в горящих легких, как после жесткой силовой трени. А чуть позже в действительность из посткоитального похуизма меня выводит растерянный и несвойственно тихий голос:
— Ты… всё?
Какой-то стремный по содержанию вопрос.
Пиздец. Я ее точно не довел до финиша. Даже не подготовил, не подумал об этом… Сам продержался пару-тройку минут. С другой стороны, у нас же не обычный секс, а гребаная фатальная бойня. Никаких уступок. Чучундра добровольно взобралась на меня и не претендовала на ласку.
— Сейчас продолжим, — обещаю, открывая глаза и фокусируясь на ней.
Лус отнимает от моей груди ладони и запоздало играет в целомудрие, прикрываясь волосами и руками. Смотрит лихорадочно блестящим взглядом, не догоняю, что с реакцией.
— Не надо.
