Сладостное заточение - Нева Олтедж
Я сразу узнаю Неру. Ей было пять лет, когда я видел ее в последний раз, но с ее миндалевидными глазами и мягкими щеками невозможно не узнать ту девочку, которую я часто ловил тайком на кухне за печеньем. Все это было так давно, будто в другой жизни.
Мой взгляд переключается на женщину слева.
И тогда… тогда я замираю.
Как и все остальные, она одета в черное, но что-то в ней приковывает все мое внимание. Мой взгляд скользит по ее телу. На ней элегантная блузка с длинными кружевными рукавами, которые собираются у запястий, и облегающие брюки, подчеркивающие ее фигуру "песочные часы". Из-под подола брюк выглядывают кончики черных шпилек. Я поднимаю взгляд, разглядывая ее светло-коричневые волосы, частично собранные в прическу на затылке, а остальные локоны мягкими блестящими волнами рассыпаются вокруг лица.
«Это Захара», — шепчет голос в моей голове.
Не будь смешным. Я даю ему мысленную оплеуху.
“Это она”.
Нет, эта красивая, утонченная молодая женщина не может быть моей маленькой шпионкой. Она, должно быть, одна из подруг Неры, которая решила поддержать свою подругу, пока та скорбит. Это не может быть Захара, не так ли? Все это время я представлял ее себе как подростка.
Внезапно она поднимает голову, и мы встречаемся взглядами. В моем сознании взрывается идеальный шторм. Воздух застревает в моих легких, но эти чертовы штуки не сжимаются, чтобы выпустить его.
Я. Не Могу. Дышать.
Ее глаза расширяются от удивления. И узнавания.
Это она.
Первое, что проносится в моем сером веществе это — где ее косички? Я не очень хорошо помню Захару в детстве, в отличие от Неры. Она была совсем малышкой и все время путалась под ногами, поэтому я держался от нее подальше. Но я помню её косички. И по какой-то гребаной причине я ожидал увидеть более взрослую версию этой девушки с косичками.
Я не могу оторвать от нее глаз. Ее взгляд несет в себе гораздо больше, чем просто осознание того, что она смотрит на Массимо Спада, в значительной степени забытого всеми человека. Осознание. Осознание того, кто я. Не в смысле «теневого лидера Коза Ностры» или «мудака с чипом на плече, застрявшего за решеткой». Нет, это единственная душа, которой удалось заглянуть глубоко в мою. Среди более чем трехсот скорбящих здесь, она единственная, кто знает меня.
В горле вдруг пересыхает. Я пытаюсь сглотнуть, но не могу. Единственное, на что я, кажется, способен, — это смотреть на нее. На девушку.
Нет, женщину. Женщину, которая неосознанно нашла выход.
Чтобы спасти меня.
От самого же себя.
В моих долгих поисках того, чтобы заставить каждого человека из моей прошлой жизни забыть обо мне, я каким-то образом почти забыл себя. Но все те вещи, которые я рассказывал ей о себе в своих письмах, вещи, которые должны были быть просто отвлекающим маневром, чтобы скрыть настоящее сообщение в моих записях, они не были случайными. Каждая деталь была правдой. И если бы она не спросила, я, возможно, уже не помнил бы ответов. В тюрьме все, чем был Массимо Спада, было вычеркнуто. Навсегда, думал я. Но она вернула меня обратно. И сейчас, глядя в ее глаза, я понимаю, что если бы не ее письма, то тот человек, которым я был и являюсь, был бы по-настоящему потерян.
«Я знаю тебя», — говорит ее взгляд.
Нас разделяет больше двадцати футов, но такое ощущение, будто она здесь, рядом со мной.
Я знаю, кто ты.
Она знает. Может быть, даже лучше, чем я сам.
Я знаю теб.
Опасения и повышенная бдительность, которые тяготили меня с тех пор, как я вышел из тюремного фургона, внезапно исчезают. Любопытные взгляды членов Коза Ностры вокруг больше не жгут мне спину. Я больше не чувствую необходимости обхватывать их шеи руками и сжимать, пока они не упадут безвольно к моим ногам. Впервые за пятнадцать лет я спокоен.
Священник начинает говорить. Сотрудники кладбища начинают опускать гроб. Я даже не смотрю на него. Кажется, все мое существо заворожено моей маленькой шпионкой. Она так чертовски красива. Я пытаюсь рассмотреть ее, но только потом замечаю необычное пятно вокруг ее глаз и на лбу. Родимое пятно? Было ли оно у нее с рождения? Или это шрам? Что бы это ни было, это не умаляет ее красоты. Я все еще с трудом дышу из-за ее воздействия на меня, несмотря на то, что впервые за много лет чувствую умиротворение.
Захара моргает и быстро отводит взгляд. Ее глаза прикованы к земле, как будто она пытается спрятаться от меня, и в этот момент блаженный покой исчезает.
Стиснув зубы, я заставляю себя снова сосредоточиться на Нере, в то время как мой разум медленно включается. Она наблюдает за мной с другой стороны гроба своего отца с трепетом в глазах. Я удерживаю ее взгляд, цепляясь за него всеми силами, лишь бы не перевести глаза на Захару. Я быстро перебираю в голове все возможные варианты решения этой новой ситуации, в которую мы попали.
После смерти Нунцио Батиста Леоне встанет во главе Семьи. Он ждал этого с момента смерти моего отца. Я нисколько не удивлюсь, если за убийством Нунцио стоит сам этот мерзкий ублюдок. Если мне откажут в условно-досрочном освобождении, я застряну за решеткой еще почти на четыре года, отбывая весь срок наказания. Ярость захлестывает меня с новой силой, и я едва держу себя в руках. Терпение. Я не позволю никому отнять то, что по праву принадлежит мне. Во что бы ни стало.
Священник заканчивает, и несколько членов Семьи подходят, чтобы бросить гроб на землю, прежде чем покинуть кладбище. Затем похоронный персонал начинает высыпать землю в могилу. Не сводя
