Сладостное заточение - Нева Олтедж
Я должен был заметить, что что-то не так.
Как только я ступил на двор, знакомое ощущение покалывало у меня в затылке, но я отвлекся на мыслях о Захаре. От этой встречи я почувствовал себя так, словно земля ушла у меня из-под ног. Ее глаза… Я не мог перестать думать о том взгляде, узнавание озарило ее глаза. Озадаченный этим, я совершенно пренебрег инстинктом. Я был уже на полпути, когда предупреждение наконец дошло до меня.
Слишком мало заключенных.
Обычно в часы отдыха на улице было больше сотни человек. Все из блока D. Но, окинув взглядом двор, я насчитал едва ли двадцать человек.
Группы китайских заключенных, с которыми я заключил прочный договор, нет на их обычном месте. Их скамейка в дальнем левом углу пуста. На площадке обычно играют в баскетбол парни из Ленокса, но их нигде не видно. Двух ребят Кирилла, которые остались со мной после его ухода, тоже нет. В общем, все мои самые верные союзники в этой дыре отсутствуют во дворе.
Я поднимаю взгляд на ближайшую сторожевую вышку. Обычно в это время там стоят два командира с оружием наготове у боковых перил. Ни одного из них там нет. И никаких других охранников по периметру нет.
Полностью насторожившись, но продолжая прогуливаться как ни в чем не бывало, я разглядываю присутствующих мужчин. С какого направления будет нанесен первый удар?
Драки и случайные нападения — обычное явление в этих местах. Мелкие стычки или потасовки, мелкие разборки или серьезная месть — у них, как правило, есть несколько общих черт. Во-первых, они редко бывают преднамеренными. А во-вторых, в них никогда не участвует тюремный персонал.
Сейчас все это попахивает подставой.
Кто-то хочет моей смерти.
В этом нет ничего нового. Многие пытались меня убить, надеясь занять мое место в зоопарке.
Но это, это говорит об отчаянии. Тот, кто хочет заполучить мою голову, хочет этого настолько сильно, что нашел способ привлечь к этому делу командиров. Или, скорее, вывел их из игры.
Я уже почти добрался до своего любимого турника у железной кучи, где я люблю проводить время, когда двое парней отделились от большой группы у забора и направились в мою сторону. Около двадцати лет. Сильно мускулистые. Я видел их в столовой, но мы никогда не общались. До сих пор они держались особняком и не лезли ко мне. Если мне не изменяет память, оба — с пожизненным сроком.
Они приближаются осторожно, держа руки за спиной. Я двигаюсь так, чтобы оказаться прямо под турником, и жду. Мужчины обмениваются быстрыми взглядами. А затем они нападают на меня. Каждый из них держит нож.
Я подпрыгиваю, хватаюсь за перекладину и бью ближайшего придурка обеими ногами в грудь, отправляя его в полет. Спрыгнув вниз, я приземляюсь прямо рядом с другим нападающим, в тот момент когда он замахивается на меня своим оружием. Не крошечным, легко скрытым складным ножиком, а здоровенным тринадцатидюймовым стилетом. Я бью его в лицо, пока он вонзает свой нож мне в левое плечо. Ублюдок отшатывается назад, разбрызгивая кровь по грязной земле и трясет головой.
Мое плечо словно горит, когда я вырываю клинок из своей плоти. Схватив рукоять, я вонзаю сталь в живот придурка, целясь в печень. Он кричит и отступает, прижимая руки к кровоточащей ране с торчащим кинжалом.
— Спада! Берегись! — кричит кто-то.
Я разворачиваюсь как раз вовремя, чтобы избежать удара в спину, и хватаю запястье другого придурка. Сжимая, я наслаждаюсь мелодией сломанных костей. Другой рукой я хватаю переднюю часть рубашки парня и, мысленно блокируя очередной приступ боли в плече, бью лбом по его уродливой роже. Не давая ему времени прийти в себя, я врезаю колено ему в живот и сбиваю его с ног. Облако пыли поднимается вокруг нас, когда я падаю ему на грудь и обхватываю руками его горло.
— Кто тебя послал? — рычу я.
— Я не знаю.
Я сильнее сжимаю его шею.
— Я убью тебя, а потом пойду за твоей семьей! Кто это был?
— Я… я клянусь, — хрипит он. — Я не знаю. Новый охранник, в утреннюю смену… заплатил нам.
— Имя?! — кричу я в его быстро багровеющее лицо.
Руки хватают меня сзади, оттаскивая от этого придурка. Я пытаюсь отбиться, но трое надзирателей оттаскивают меня. Я продолжаю бушевать, упираясь ногами в землю и нанося удары без разбора, когда чувствую укол сбоку в шею. Мои мышцы тут же расслабляются, превращаются в желе, и через несколько вдохов все погружается в черноту.
* * *
Запах плесени проникает в мои ноздри. Мне даже не нужно открывать глаза, чтобы понять, где я нахожусь. Одиночная камера. Моя частая остановка; дом вдали от дома каждые пару месяцев. О чем это говорит, если я могу определить дыру по ее запаху?
Скрип металла позади меня сигнализирует об открытии двери камеры. Со стоном я переворачиваюсь на вонючем матрасе и смотрю на своего посетителя. Передо мной проплывает лицо моего приятеля Сэма, мое зрение все еще затуманено транквилизатором, который мне вкололи.
— Найди мне способ поговорить с этими двумя ублюдками, — хриплю я.
— Боюсь, это невозможно, мистер Спада. — Он ставит поднос с едой на ржавый стол рядом с койкой. — Они покончили с собой вскоре после того, как их привезли в госпиталь.
— Как удобно. Кто дежурил в отделении, пока они это делали?
— Какой-то новичок. Его перевели сюда два дня назад, но я пока не знаю его имени.
— Могу ли я с ним поговорить?
Сэм выпрямляется и быстро оглядывается через плечо, прежде чем ответить.
— Он попал в аварию по дороге домой. Он не выжил.
Я качаю головой, но не потому, что эта штука все еще звенит. Хотя это так.
Ладно, кто-то хочет моей смерти. И когда их план провалился, они решили замести следы.
Меня беспокоит не сам факт того, что они пытались это сделать, а время.
Эта схема была разработана сразу после убийства Нунцио. Совпадение или нет?
Ты не веришь в совпадения.
Нет, не верю.
Смерть Нунцио и нападение на меня должны быть связаны. Но как? И кому, черт возьми, понадобилось убить моего отчима?
Между нашей Семьей и другими организациями нет никаких проблем, я в этом убедился. И бизнес процветает, так что это не может быть из-за денег. Власть, вот единственный логичный мотив. И если я прав, то подозреваемым остается Леоне. Он единственный, кто может существенно выиграть, если Нунцио исчезнет
