Любовь навылет (СИ) - Володина Таня

Даша засмеялась от неожиданности: история повторялась. Девушка шла на сближение, а мужчина увеличивал дистанцию. Но тут хотя бы понятно: Федя Стародубцев женат на красивой и харизматичной женщине. Его отказ не выглядел таким обидным, как отказ холостого и одинокого Оленева. Хотя после того, как Даша узнала о его ночных свиданиях с Аллочкой, она больше не считала Оленева одиноким и несчастным холостяком. Она считала его вруном и очковтирателем.

Даша обняла расстроенную Оксану:

— Сочувствую. Правда. Наверное, он хранит верность жене, а это говорит о его глубокой человеческой порядочности. Так что вычеркиваем его из козлов.

— Вычёркиваем? — взвилась Оксана. — А где была его порядочность, когда он встречался с одной девушкой, а потом резко замутил с другой?

— Когда? — не поняла Даша.

— Три года назад! Он встречался со мной, говорил о своих чувствах, познакомился с моими родителями, а потом — бац! — и начал встречаться с Катей Оленевой! Это нормально, по-твоему? Он даже ничего не объяснил, не попросил прощения, просто обрубил все контакты и перестал отвечать на звонки. А я даже не знаю, что я сделала не так… У меня после этого вся жизнь пошла наперекосяк…

Даша в буквальном смысле ощутила, как у неё отвисла челюсть. Она и не предполагала, что в прошлом разбитной красотки скрывалась такая драма.

— И правда отборный козёл! Не плачь, давай лучше выпьем, — Даша взяла бутылку с вином и подала её Оксане.

Та надолго приложилась к горлышку, а потом протянула Даше.

— Тебе не стоит, наверное, — подал голос Эд, — ты и так уже много пива выпила.

Даша злобно уставилась на Эда. Она вспомнила, почему они поссорились: он обманом заманил её под крыло своей мамочки-сатрапа и сделал кунилингус, чтобы испортить её отношения с Оленевым. Так что Эд — тоже козел! Все козлы. Кроме Оленева. Оленев — не козёл, он… олень!

— Не надо мне тут указывать, ладно? — процедила Даша и показательно сделала несколько больших глотков.

Она не из тех девушек, которым можно приказывать. Густое крепкое вино огнём побежало по венам. Даша взяла Оксану за руку:

— Слушай, так не должно быть! Надо выяснить, почему он тебя бросил. Подойди к нему и спроси, что случилось три года назад. Нельзя же так с человеком: молча бросить и не отвечать на звонки! Это жестоко! Ты вон вся измучилась, и с мужиками у тебя проблемы.

— Я пыталась…

— Попытайся ещё!

— Не все такие настырные, как ты, — вставил Эд, затаптывая свой окурок глубоко в песок.

— А ты молчи, если не можешь помочь!

— А чем я могу помочь? Морду ему набить?

Оксана посмотрела на Эда и начала тихонько смеяться сквозь слёзы.

— Ты чего? — спросила Даша.

Оксана кивнула в сторону праздничного стола, где здоровяк с внешностью молодого Брэда Питта произносил тост. Его широкая спина идеальной прокачанности заслоняла половину горизонта и вызывала лишь одно желание: укрыться за ней от жизненных невзгод и жить счастливо до скончания веков.

— Феде невозможно набить морду, — мечтательно и грустно сказала Оксана, — он сам кому хочешь набьёт.

— Так это он?! — не сдержала восхищения Даша, хотя и знала, кому набил морду этот великанский блондин.

Она слышала, что Федя Стародубцев хорош собой, но даже не представляла, насколько. Высокий, широкоплечий, с обаятельной улыбкой. Таких парней любили фотографировать для бортовых журналов: пассажирам нравились пилоты-красавчики. Да и не только пассажирам. Бортпроводницам тоже в радость, когда второй пилот симпатичный. И командирам. На этой мысли Даша скисла. Если бы по её правую руку сидело такое совершенство… Неудивительно, что пошли слухи про домогательства. Слишком красивых мужчин часто преследуют подобные слухи.

— Да, это он, — ответила Оксана. — Теперь ты меня понимаешь?

Эд встал с шезлонга, отряхнул от невидимых песчинок брюки и сказал:

— Кому невозможно набить морду, тому ставят подножку. Таков закон жизни.

Он подал обе руки девушкам и повёл их обратно к столу.

26. Олени

Когда они вернулись за стол, Даша медленно выпила стакан вина и тщательно вытерла губы салфеткой. Она внимательно наблюдала за Оленевым, но не заметила, чтобы он перебросился словом или хотя бы взглядом с Федей Стародубцевым. А ведь они много лет дружили.

Что же всё-таки между ними произошло? Грязная история? Небесный блуд?

В Дашиной голове созревал план. Винные пары придали решимости.

— Илья Михайлович, — обратилась она к комэску. — А у вас были какие-нибудь случаи на работе? Ну, что-нибудь опасное? Какие-то происшествия?

— Ах, Дашенька, — охотно откликнулся Илья Михайлович. — Нет такого лётчика, у которого бы не было происшествий. Я тридцать лет за штурвалом, у меня было всё!

— Илья, только не рассказывай девочкам анекдот про стюардессу*, — тихо попросила Нина Петровна, — он слишком пошлый.

Даже после развода она пыталась контролировать бывшего мужа.

— Ниночка, если я не буду рассказывать пошлых анекдотов девочкам, то на меня вообще никто не посмотрит, — возразил Илья Михайлович. — Я старый, и не могу конкурировать с молодыми парнями, балагурство — моё единственное оружие. Ты же не хочешь, чтобы я остался один?

Нина Петровна поджала губы, пытаясь скрыть улыбку. Кажется, у Усольцевых сохранились дружеские отношения после развода. Это Эд с папой не ладил, да и с мамой иногда ссорился, но его родители общались друг с другом приветливо и сердечно.

— Не надо анекдот про стюардессу, если Нина Петровна против, — сказала Даша и уставилась на Илью Михайловича самым просительным взглядом, какой только могла изобразить: — Расскажите лучше про какую-нибудь авиакатастрофу!

И он поддался её чарам. Положил локти на стол и начал тем особым завлекательным тоном, который всегда привлекает слушателей:

— Кто мог бы рассказать про авиакатастрофу, у того рот землёй забит. А я пока что живой, я могу рассказать… — он пожевал губу, морща лоб, — про оленей!

— О, давайте! Я слышала, если спасёшь оленя, получишь вторую жизнь.

На секунду Даша поймала холодный взгляд Оленева, но тот быстро отвёл глаза. Отчуждение пролегло между ними почти зримой пропастью. Даша поёжилась. Возможно, он догадался, куда она планирует вывести разговор об авиационных происшествиях.

 — В этом случае у меня минус десять жизней, — хохотнул Илья Михайлович. — Дело было так: заходим на Воркуту. Я тогда на «Аннушке» летал, это в середине девяностых было. Осень, сплошная облачность, болтанка страшная. Вася, мой второй пилот, высунулся в форточку, высматривает ориентиры в «молоке», а я работаю ногами и руками, как танцор диско. — Илья Михайлович потряс кулаками, изображая, как орудует штурвалом. — Скорость пляшет, ветер в бочину, а я держу самолёт и даже в окно выглянуть не могу.

— Как всегда в Воркуте, — сказал кто-то.

— Ага! Тут Вася затаскивается в кабину и орёт: «Михалыч! Там олень пролетел по встречному курсу!». Я говорю: «Какой к чёрту олень?», а он отвечает: «Обыкновенный, с рогами и копытами!» — «Не разрушай мне мозг, Вася, где ВПП?». И тут — хрясь! Нам на нос падает олень! Аккуратно так, по центру, и копытом в лобовое стекло — дзынь! И трещина по стеклу. Мы с Васей открыли рты, а олень медленно так сползает вниз, а я думаю: «Господи, хоть бы под винт не затянуло». Повезло нам! Сдуло нашего оленя ровненько вниз. Тут мы выныриваем из облачности, и полоса как на ладони. Только спокойно вздохнули, как слева ещё один олень пролетел. Потом справа. Только рога и копыта мелькнули.

За столом раздался смех. Оленев широко улыбался, и Даша тоже улыбнулась.

— Ну, я молча снижаюсь и сажусь. Вася тоже молчит — лицо такое бледное. Потом, когда за трещину объяснялись, умолчали об оленях. Кому такое расскажешь? Подумают, что пьяные были, накажут, отстранят. А через полгода я разговорился с одним молодым вертолётчиком, и он рассказал, что они по осени дохлых оленей возили в могильник. Стадо заболело сибирской язвой и за неделю передохло, так по распоряжению СЭС они их паковали в сетки и переправляли в «Долину мёртвых» около Хальмер-Ю. Ну, у этого вертолётчика одна сетка и порвалась, а он, щенок сопливый, скрыл потерю. Побоялся, что заставят собирать заразные ошмётки по всей тундре. Кому охота?