Патриция Хилсбург - Изгнание из Эдема Книга 1
— Психологически любопытный случай, я уделю ему внимание! Это интересно!
— Уделите внимание?
— Несомненно.
— Вы должны были сказать: благодарю за честь, я восхищен, я польщен и поблагодарить своего Аллаха, что сегодня встретили меня.
— Все ясно.
— Что вам ясно?
— Безграничная самоуверенность, безграничная наглость, патологическая самовлюбленность, сексуальная холодность, за исключением некоторых мгновений.
— Это что — диагноз?
— Да, я же ваш лечащий доктор, семейный доктор, и должен вас диагностировать, прежде чем приступать к лечению. Вы так добивались этого.
— Холодность?! У меня?!
— Да.
— С чего это вы взяли?
— Вы разговариваете со мной, как мужчина. Требовательный, настойчивый представитель мужского пола.
— Вот это интересно!
— В мужчинах для вас нет ничего загадочного, особого, святого. Мужчина для вас той же породы, что и вы. Или вам никогда не приходилось встречать мужчину более сильного в моральном, физическом смысле слова?
— Это сущий вздор!
— Это истина, в отношении вас.
— У меня другая истина, смею вас заверить!
— Хотел бы услышать вас, для полной картины при диагностике.
Стэфани была уверена, что она все и всегда знает и обо всем судит только правильно, и ей надо убедить этого доктора мыслить как она, хотя его мысли ее интересовали, и она чувствовала в нем серьезного оппонента. Она любила спорить, надеясь, что всегда аргументировано и безупречно добьется своего:
— Мужчина совершенно другой, я согласна, и более низшей породы, в этом вы убедитесь после пятиминутного разговора с моим мужем, Джонам Фархшемом.
— Это единственный экземпляр, которым вы хотите убедить меня в правоте своих слов, суждений и мыслей.
— Нет, я должна согласиться с вами только в одном.
— В чем же?
— Что на свете бывают и другие мужчины: они просто великие люди, как мой отец; хорошие врачи, я таких уже встречала и вот теперь вы.
— Благодарю вас.
Вежливый поклон и блеск восточных глаз, далеко спрятанных, но не настолько, чтобы Стэфани этого не заметила, успокоил ее, но не настолько, чтобы она почувствовала, что одержала победу — приручила этого человека, который чем-то интриговал, притягивал ее, как будто он вертелся перед ней в каком-то кольце, в которое ей просто необходимо было попасть. Она знала это свое чувство и всегда радовалась, когда оно возникало — это всегда был азарт, битва, игра сильного с сильным, и победа была ей просто необходима — это была ее суть, ее жизнь.
Энергетика Стэфани Харпер, а она была сейчас именно ей и только ей, время от времени нуждалась в такой мощной подпитке рядом с достойным противником.
— А что говорит о вас ваш постоянный врач? — после короткой паузы, сказал доктор.
— У меня нет постоянного врача.
— Простите, почему?
— Вас это сильно интересует?
— Несомненно.
— А если я не отвечу?
— Придется.
— А если буду упорствовать?
— Не советую.
— Хорошо, уважаемый доктор, — она провела рукой перед глазами, как-будто обещала говорить правду и только правду и, посмотрев на доктора внимательно, сказала: — Обзаведись я домашним доктором, он оперировал бы меня каждую неделю.
— Почему?
— Пока от меня и моего счета в банке ничего бы не осталось. Не бойтесь: я не позволю и не потребую, чтобы вы терзали меня своими трубками. Лёгкие у меня, смею вас уведомить, как у кита, желудок и все сопутствующее ему в полнейшем порядке и гармонии между собой. Внутри меня все работает, вы убедитесь, как хорошо сработанный часовой механизм. Я сплю по восемь часов в сутки, и сон у меня мертвецкий, иначе не скажешь.
— Прекрасно.
— И еще я вам должна сказать, что если я чего-нибудь хочу, я настолько бываю настойчива, что почти теряю голову, всегда добиваюсь своего.
— И как часто вы теряете ее?
— Что теряю?
— Голову.
— Чью?
— Ясно, не мою же.
Стэфани очумело посмотрела на доктора, явно отгоняя свои, только ей ведомые мысли, и возвращаясь взглядом и мыслями к доктору:
— Вы что-то спросили?
— Да, уважаемая, и чего же вы хотите особенно часто?
— Всего, чего угодно.
— Желать всего значит не получить ничего.
— Не обобщайте.
— И как возникают у вас желания, что-нибудь служит импульсом?
— Желания возникают у меня, как вспышка молнии, и тут уже меня никто и ничто не остановит.
— Например, что же вас тревожит сейчас?
— Несколько минут назад я пожелала вас. Теперь, как видите, я вас получила.
— Оставьте! Не пытайтесь обмануть врача.
— Я не обманываю, я говорю, как есть.
— Что если вы пожелаете луну с неба, звезды, солнце, вам их все равно не получить.
— Именно поэтому, мой дорогой доктор, я стараюсь желать только того, что смогу получить, если приложу к этому должные усилия, ум, смекалку.
— Отлично.
— Что отлично?
— У вас практический ум.
— Не сомневаюсь.
— Хорошо, милая леди, вот вы считаете, что получили меня, а чего же вы опять хотите в данную минуту? Такая женщина не может остаться без желаний, она от этого умрет.
Стэфани с несвойственным ей огорчением, не то пожаловалась, не то просто сказала с досадой:
— В том-то и горе, черт возьми. Мне нечего больше желать, кроме новых денег.
— А как насчет новых мужчин?
— Кого?
— Мужчин?
— Я не люблю юмор. Еще одного Фархшема или Блэкфорда? Нет уж, увольте, это мелкие нищенские желания.
— Подумайте.
— Думаю, сэр!
— И что?
— Сейчас мне хочется катер.
Доктор посмотрел на Стэфани, как будто она выстрелила из петарды — оно вроде и не страшно, но выстрел состоялся и, без сомнения, заставил обратить на себя внимание.
— В этом захолустье его купить невозможно — вот вам ваш практический ум.
— Еще как можно!
— Каким же образом?
— Скажите хозяину, чтобы остановил первый, который будет идти здесь по реке, а я его непременно куплю.
— Чепуха!
— Не спорьте!
— Люди не расстаются так вдруг со своим имуществом, простые люди берегут его.
— Я согласна, но…
— Что, но?
— А вы пробовали покупать что-нибудь прямо на дороге?
— Нет.
— А я пробовала и с успехом.
— Что вы покупали?
— Автомобиль.
— Каким образом?
— Когда мне нужен автомобиль, катер, или моторная лодка, я покупаю их прямо на шоссе, на реке или в порту.
— Расскажите ваш принцип?
— Когда покупаешь их новыми, они стоят тысячи, но купите их, и через день-два за них не выручишь и сотни. Предложите за любую такую штуку триста, и владелец не рискнет отказаться: он знает, что подобные предложения очень редки, и оно может больше никогда не повториться.
