Две секунды после - Ксения Ладунка

Настроение просто ни к черту. Зря я зашла утром в интернет. Начитавшись комментариев и сообщений в социальных сетях, мне кажется, что весь мир против нас. Против меня и Тома. Оказывается, на него тоже льется тонна ненависти, просто я не замечала, слишком зациклившись на себе.

В интернете творился ад. Бум просмотров нашего порно закончился, но мы подогревали разговоры и сплетни фотографиями, каждый раз напоминая людям, откуда они о нас узнали.

Казалось, все до единого в этом мире посмотрели то злополучное видео. И если я была шлюха, то он насильник. Никто из нас не был хорошим, мы оба были плохими.

Меня ужасал масштаб травли. Тысячи людей, тысячи, обсуждали нас и писали комментарии, а особо жестокие слали сообщения лично.

От происходящего я чувствую страх и ненависть. Все эти люди ходят со мной по улице. Они обычные пешеходы, такие же, как я. Возможно, когда-то мы даже пересекались с ними.

Я едва удерживаюсь от желания относиться ко всем людям с предубеждением. Останавливаю себя, чтобы не желать им смерти в ответ.

«Нитл Граспер» сияют на ковровой дорожке перед театром, где скоро начнется презентация альбома. День должен был быть замечательным, но теперь я словно отравлена и не чувствую в себе сил улыбаться людям. Подав руку, охранник помогает мне выбраться из автомобиля, и я иду вслед за Томом.

На улице мороз, но на мне коротенькое кожаное платье, лямки которого тянутся к широкому ошейнику. На ногах высокие черные лакированные сапоги, и это все. На съемку отведено всего несколько минут — так что холод не должен стать помехой, но я почти сразу покрываюсь мурашками и начинаю трястись.

Взяв меня за талию, Том встает перед фотографами, а потом мы заходим в помещение.

В холле суматоха. Собираются приглашенные гости и пресса. Все общаются друг с другом, узнают новости, о чем-то договариваются, ведут светские беседы. Я стараюсь держать лицо, превозмогая отчаяние, и улыбаться. Это теперь и мой мир тоже, я должна играть по его правилам. Гуляющие по залу папарацци периодически кого-то снимают, из разных концов холла летят вспышки. Когда фотографируют меня, я стараюсь быть милой.

Я протискиваюсь в зал, где будет проходить мероприятие. На сцене выставлен длинный стол для участников группы, а внизу, перед ней, расставлены многочисленные ряды из стульев. Обведя помещение взглядом, я вдруг замираю и едва сдерживаюсь, чтобы не издать разочарованный возглас.

Я вижу Марту — бывшую жену Тома, вместе с его сыном Джоуи. Рядом с ней Мэнди — жена Марка, и двое их детей — Фрэнк и Фиби.

Я врастаю в пол и не могу двинуться, ноги словно налились свинцом. Почему я так на нее реагирую? Вдруг вспоминаю, как в прошлом году мы с Томом устроили скандал с моими родителями на дне рождения Джоуи. О, боже.

— Белинда! — вдруг слышу я детский крик.

Джоуи замечает меня и срывается навстречу. Когда он подбегает, у меня глаза округляются от того, что он мне уже по грудь. Сколько я спала?

— Привет, Джоуи, — я наклоняюсь, чтобы обнять его. — Как дела?

— Все хорошо, я приехал к папе, — восторженно говорит он, — у него сегодня важный день.

Я тихо посмеиваюсь, потому что он явно повторяет чьи-то слова.

— Ты так вырос, — удивляюсь я, — и стал очень похож на папу.

— Мне все это говорят, — пожимает он плечами.

Я смеюсь. Джоуи — просто маленький Том, и мне хочется заобнимать его до смерти, но к нам подходит Марта.

— Здравствуй, Белинда, — довольно холодно говорит она.

Я киваю ей. Мэнди тоже оказывается рядом, здороваясь со мной, Марта стоит с непроницаемым лицом. Интуиция подсказывает — ей не нравится, что мы умудрились пересечься.

Похлопав Джоуи по плечу, я выпрямляюсь и отпускаю его. Чувствую, что Марта не приветствует наше общение.

— Папа! — кричит Джоуи и бежит вперед, огибая меня.

Развернувшись, я вижу, как Том обнимает сына. У меня сердце сжимается от того, насколько они рады друг друга видеть.

Марта и Том, как обычно, общаются мило, и я думаю, что это самое большое лицемерие, которое я когда-либо видела. Потому что помню, как Том когда-то орал на нее по телефону, а потом от злости швырнул его в стену. Или как она заставила его десять часов лететь из Европы в Америку, просто чтобы отметиться у врача.

Но образ, который они создают на публике, идеален. Так и хочется подойти и спросить: «Ребята, а почему бы вам не сойтись снова? Вы же так прекрасно подходите друг другу».

Меня передергивает. Сейчас я смотрю на это другим взглядом, и мне больше не кажется, что они флиртуют. Оба из кожи вон лезут, чтобы показаться не теми людьми, которыми являются.

Том общается с Джоуи. Тот рассказывает что-то о девочке из школы, с которой он хочет дружить. Том внимательно слушает и серьезно ему отвечает. Это мило, и мне становится грустно от того, что эти двое так редко видятся.

Звучит оповещение о начале презентации. Для близких и родственников приготовлены места в первом ряду, и я сажусь прямо напротив стола, за которым будет сидеть Том.

Стоит гомон, «Нитл Граспер» рассаживаются, и их просят представиться. Первым поднимает микрофон Бен:

— Меня зовут Бен Уотерс, и я алкоголик.

— Я тоже Бен Уотерс, — подхватывает Марк.

Джефф кивает:

— Я тоже алкоголик.

— Эм… мое имя Том, — смеется последний.

Я тоже улыбаюсь. Чего у «Нитл Граспер» не отнять — так это юмора. В любом месте и в любой ситуации, как бы хорошо или плохо ни было, они будут шутить.

Все четверо представляются нормально. На сцене сбоку сидит Аарон — их менеджер, и он показывает рукой на одного из журналистов, начиная бесконечный поток вопросов.

По количеству находящихся здесь людей пресс-конференция будет длиться часа три, не меньше. Потом «Нитл Граспер» дадут интервью нескольким журналам, а вечером состоится официальная вечеринка, посвященная выходу альбома.

Репортер с заднего ряда говорит:

— Вы все очень хорошие друзья… — но застревает, видимо, забыв вторую часть фразы.

Том ерзает на стуле и барабанит пальцами по столу.

— Друзья? — спрашивает он. — Мы-то? С чего вы вообще взяли?

Спустя молчаливую секунду его подхватывает Бен:

— Лучший друг — мертвый друг. Если ваш друг жив — подождите.

Я усмехаюсь, но остальные в зале явно не понимают шутку. Аарон говорит:

— Следующий вопрос.

— Ваш новый альбом намного сложнее предыдущих. Что вы скажете тем, кому он не понравится?

— Отсосите, — бросает Марк.

Том кивает:

— Он на сто процентов прав.

Бен говорит:

— Если