Две секунды после - Ксения Ладунка
Когда-нибудь это должно было случиться в моей жизни. Стоило попробовать, чтобы понять — мне такое не подходит. Секс — это важно. Важнее, чем я думала. Не придавать ему значения у меня не получится.
Самолет садится в Нью-Йорке. «Нитл Граспер» закончили все свои дела в Лос-Анджелесе, и теперь настало время пиар-кампании. Том закидывает гитару в чехле себе за спину и выходит. Я натягиваю огромную серую куртку и красную шапку (подарок от Джуди) и иду вслед за ним.
В Нью-Йорке мокрый снег и ледяной ветер. Поежившись, я схожу по маленькому трапу нашего личного джета и устраиваюсь в машине.
Доехав до зала прилетов, нас встречает охрана.
— У выхода папарацци, — предупреждает мужчина в черном и передает что-то неразборчивое по рации.
Меня охватывает волнение. Я не готова к съемкам. В огромной дутой куртке, с кровью на одежде и без малейшего следа макияжа.
Сначала выходит наша команда и мой отец. Следом группа, а мы с Томом остаемся последними. Понятно, что ждут они именно нас.
Мы беремся за руки, и ощущение, будто я схватилась за раскаленный камень. От его крепких рук меня передергивает.
Выйдя, мы сразу оказываемся под лавиной фотовспышек и криков. Прикрыв лицо рукой, я следую за Томом, который уверенно ведет нас к машине. Хочется улыбаться, но надо держать лицо. Черт возьми, безумие. Когда моя жизнь успела превратиться в это? Как такое вообще возможно?
Мы прыгаем в автомобиль, и охрана хлопает за нами дверьми. Вспышки летят даже сквозь салон. Я прикрываю окно ладонью, чтобы фотографии не получились, пусть оставят нас в покое хотя бы здесь.
Пока машина отъезжает, я наблюдаю, как папарацци следуют за ней. Оказавшись на дороге, мы, наконец, можем вздохнуть свободно. Хочется прийти в себя после тяжелого перелета, но на этот день еще запланировано множество дел.
* * *
В отель мы прибываем только поздно вечером, и у его входа тоже полно репортеров. Договорившись с охраной, нас заводят с черного хода. Гостиница находится в высоченном небоскребе посреди Манхэттена и занимает несколько верхних этажей. Когда мы добираемся до номера, я едва стою на ногах — целый день мы были заняты примеркой и подготовкой к релизу альбома. Я увидела финальную версию обложки, и на ней была та самая фотография, которую выбрал Том. Ее отредактировали, слегка затемнив, но кровь на лице сделали ярче — так, будто она светится.
Мы обсудили значимые даты: выходы синглов, клипов, альбома, интервью, телевизионных эфиров, наши появления с Томом. Я чувствовала, как адская машина под названием «Нитл Граспер» тяжело приходит в движение.
Все закручивалось. Ощущалось все больше и больше давления, но остановить это я не могла. Теперь только вперед, даже если мы несемся в горящее жерло.
Зайдя в номер, я останавливаюсь. Том замирает за моей спиной. Перед нами открывается вид на Манхэттен: огромные окна в пол наполнены темно-голубым небом и электричеством соседних небоскребов.
— Вау… — Я задерживаю дыхание и срываюсь к окнам, по пути задевая длинный черный кожаный диван.
По бокам от него — два таких же кресла, а в середине — кофейный столик из темного стекла. Лавируя между мебелью, я пересекаю белый ковер и подхожу вплотную к окну, касаясь его лбом.
Свет автомобилей с высоты, словно блестки, рассыпанные по улицам, переливается и сверкает.
— Боже, это что-то… — говорю я, слегка обернувшись, но не отводя взгляда от окна.
Том медленно подходит и слегка касается меня боком. Это заставляет все же посмотреть на него.
— Все, как ты любишь, — говорит он, разглядывая вид.
Позади нас лестница, и я догадываюсь, что спальни наверху. Поднявшись, я слышу, что Том идет следом. Открыв одну из дверей, я нахожу комнату на углу здания, две из четырех стен у которой стеклянные. Огромная кровать стоит напротив, а прямо у окон — ванная на небольшом пьедестале.
— Эта комната — моя, — быстро говорю я, опережая Тома.
— Без проблем, — усмехается он и пожимает плечами.
Шагнув внутрь, я включаю свет, осматриваю комнату еще раз, а затем разворачиваюсь.
— Спокойной ночи, — говорю Тому и захлопываю перед ним дверь.
Глава 9
«Она такая высокомерная. Посмотрите на ее лицо. Она буквально презирает нас всех взглядом».
«Как неуважительно она ведет себя по отношению ко всем этим людям. Она должна быть благодарна за то, что к ней проявляют интерес. Она никто».
«Как она в него вцепилась… Бр-р-р… Мне аж некомфортно стало».
«Том, моргни два раза, если тебя держат в заложниках»
«Такая неприятная».
«Она в грязной одежде и с грязными волосами… М-да».
«Чушка».
«Как ее вообще зовут и почему все ее обсуждают? Она выглядит совершенно не примечательно».
«Поверить не могу, что она добилась всего этого, просто потрахавшись с кем-то в грязном толчке».
* * *
«Белинда, привет. Посмотрел твое видео. Что ж, могу сказать, что это было самое ужасное порно в моей жизни».
«Ничего более убогого, чем ты, я никогда не видела».
«Твоя минута славы началась и закончилась в туалете».
«Шлюха».
«Шлюха».
«Шлюха».
«Почему ты еще не мертва?»
«Я найду тебя и убью. Шлюхи должны быть мертвы».
«Кто-то говорит, что вам просто не повезло, но я считаю, что только шлюхи дают в обоссанном туалете бара. Ты шлюха, Белинда».
«Умри».
* * *
«На самом деле, это недопустимая разница. Ей 18 вчера исполнилось. Она жертва и не понимает, что с ней произошло. Почему полиция не обращает на это внимание? Они должны это проверить. Надо создать петицию, чтобы его посадили».
«Простите, а когда он трахал ее, ей вообще было 18?»
«Всем буквально плевать на то, что очередной звездный мужик трахнул ребенка, все делают вид, будто ничего не произошло».
«Ее отец — его продюсер. У меня в голове не укладывается».
«Папашу посадить вместе с ним».
«Мда. Треш».
«Его надо отменить #ОтменитеТомасаМитчелла».
«Вместо того, чтобы на самом деле увидеть ужас ситуации, все обсуждают их порно. Поверить не могу».
«Растлитель должен сидеть в тюрьме».
«Он чей-то кумир. Его фанатки — молодые девочки. Они всегда будут на все согласны. А если она не первая? Пусть выскажутся другие жертвы. Он не должен быть на свободе, его нужно изолировать от детей».
«Таких нужно кастрировать».
«По ее лицу видно, что она ни черта не понимает. Она слишком глупа, чтобы понять».
